Анна Качкаева: На общественном телевидении будет некому работать

Генерального директора общественного телевидения будет назначать президент.

Дмитрий Медведев сегодня подписал указ о создании в России общественного телевидения. Гендиректор будет одновременно являться и главным редактором общественно-правового телеканала. Президент также утвердит состав Совета по общественному телевидению, кандидатов в который ему предоставит Общественная палата России.

В Совет не будут входить чиновники, депутаты и сенаторы. Новый канал будет создан на базе телеканала «Звезда», который принадлежит Министерству обороны. Общественное телевидение начнет работать с 1 января будущего года, однако до сих пор неясно, кто же будет назначен главным редактором.

Поговорить о будущем российского общественного телевидения ДОЖДЬ пригласил декана факультета медиакоммуникаций Высшей школы экономики Анну Качкаеву. 

Казнин: Что-то прояснилось для вас после подписания этого указа и после слов президента?

Качкаева: Нет, абсолютно ничего не прояснилось кроме того, что это не совсем общественно-правовое телевидение.

Писпанен: Какой-то оксюморон странный получается: если это государственные деньги, которые, мы знаем, уже точно будут.

Качкаева: Это как раз не страшно. Государственные деньги есть и в других каналах общественного вещания, вопрос в редакционной политике и в управлении структурой. А вот то, что с самого начала на самом деле - что это указ, а не закон, что это назначение главного редактора президентом, причем – единолично. Там в пояснительной записке такая любопытная фраза, что отчетность по хозяйственно-административной деятельности и контентной и наблюдение за этими процессами - разделены, это означает – не очень понятно, каким образом – если генеральный директор назначается единолично президентом, то перед кем он отчитывается? Если перед Наблюдательным советом, который, скорее всего, состоящий из 3-х человек, и выбираемый Общественным советом в свою очередь, и который, наверное, должен наблюдать за расходованием средств и соблюдением редакционной политики, то вопрос – кто будет этими 3-мя членами этого Наблюдательного совета, который утвердит в свою очередь Общественный совет, который выберет Общественная палата? То есть, отчужденность общества – многоступенчатая от процесса. Поэтому, мне кажется, что - назвали, но всегда есть шанс в России оттого, кто будет назначен, и какие персоналии войдут, и как постепенно смогут замещать или не замещать возможные темы и выбирать какие-то подходы, и будет зависеть – все-таки, это будет похоже на общественный канал или не будет. Потому что у нас есть пример: у нас есть программы на канале, которые никак не совмещаются с его редакционной политикой, вроде бы, общей, хотя он коммерческий, но есть некоторые программы, которые вполне можно было бы назвать каналами, годящимися для общественного вещания.

Писпанен: Если это, как вы подчеркиваете, не закон, а указ, может ли просто «замылиться» вообще эта тема с общественным телевидением?

Качкаева: Уже теперь никуда не «замылится», совершенно понятно, когда указы подписываются, то их принято выполнять. Другое дело, говорят, что генерального директора будет назначать уже другой президент, и Общественная палата будет формировать людей для этого Наблюдательного совета, хотя, я подозреваю, что этот список уже где-нибудь в Администрации существует. Как, впрочем, этот же президент может и отменить указ, ничего неожиданного в этом нет, это правда. Но, все-таки, указ принят и вектор задан; то есть, в 13 году, 1 января это телевидение должно появиться.

Но я должна вам еще сказать, что любопытно ведь – где оно появится? Из этого указа совершенно до конца не очевиден – то ли это, все-таки, будет канал «Звезда»? Но тогда эту сеть используют? Или ее не используют? По указу, вроде, предполагается, что должны как-то в Министерстве обороны по этому поводу подумать. И этот канал войдет в первый мультиплекс уже со всеми имеющимися, как частота аналоговая «Звезды»? Или, все-таки, это будет не «Звезда», это будет отдельный канал, 10-й, в этом самом мультиплексе? Вот это до конца никто не понимает.

Писпанен: Но если он входит в первый мультиплекс, а это бесплатное распространение по стране, насколько я понимаю, то как же он может быть общественным, и потом каким-то образом собираться деньги должны будут с собственно аудитории, с публики? Это не противоречит?

Качкаева: Это предполагает, что на первое время средства для того, чтобы канал был запущен, даст государство в виде кредита, а потом должны привлекаться средства на его производство.

Писпанен: Но он же должен быть бесплатный.

Качкаева: А он и будет бесплатным, потому что в первом мультиплексе все каналы, которые туда вошли, кстати, и коммерческие, потому что НТВ и Пятый, скажите мне, пожалуйста, да уж я не говорю, Национальная медиагруппа, вообще какое отношение имеет к государству? ВГТРК – еще ладно, там канал туда входит, не важно.

В любом случае по указу президента там 8 каналов плюс региональные – это наши основные федеральные каналы, часть входящие в холдинг государственный – ВГТРК, и Первый, НТВ и Пятый. Туда же заводится и общественное телевидение. По указу президента как раз о развитии цифрового вещания, все эти каналы входят в общедоступный бесплатный пакет для всего населения, этот первый мультиплекс должен быть запущен к 15-му году железно, когда страна и должна объявить о том, что она переходит в «цифру», хотя, это, конечно, долгий переходный этап.

И это очень любопытно, почему канал «Звезда» возникает? Потому что если до 15 года не будет аналогового вещания, то кто же будет видеть его в этом первом мультиплексе? Ну, кто-то будет, у кого есть там по приграничью, и у некоторых товарищей в машинах и отдельно взятых домах эти самые цифровые мультиплексы, а вот к 15-му году, вроде, и вся страна.

Поэтому стоит вопрос о том, что этот канал должен появиться и в аналоге.

Казнин: Не слишком ли мы большие надежды возлагаем на появление очередного канала? Это примерно как создавать параллельную полицию. Надо разобраться, наверное, с тем, что есть. Не возникнет же из ничего, из слов президента, из наших прекрасных чаяний, какой-то невероятно свободный и честный телеканал. Будет, видимо, 3 варианта. Один из них озвучен господином Федотовым в этой студии, он сказал, что это должно быть такое вещание, где будут сидеть юристы и разбирать какие-то правовые моменты. То есть, это будет то, что никто смотреть не будет. Другой вариант - это то, что будет попытка сделать такой правозащитный канал, которая, видимо, очень быстро будет пресечена в какой-то степени. И третий вариант – это будет какой-то лайт-вариант, мягкий вариант ВГТРК.

Качкаева: Третий вариант, я бы сказала, похож на правду в конструкции такой, какую мы сейчас имеем, это такой государственный вариант – лайт, который очень хотела бы, вероятно, себе присвоить в каком-то виде и ВГТРК. Они ведь как общественно-правовой канал входят в пул каналов Евроньюс, владея там довольно большим пакетом акций. А, как известно, эти каналы, которые образовали Европейскую вещательную корпорацию, в Европе – ровно общественно-правовые. Там никаких чисто государственных каналов нет, то есть, в том смысле, что может и государственное финансирование быть, но вопрос в информационной политике, миссии, защите редакционного коллектива от влияния, денег или правящего истеблишмента. В этом ведь главная история общественного телевидения, потому что государственные интересы - не всегда есть интересы общества. Ровно как понимаемое общественное благо и существует общественное телевидение в других странах. Но у нас, как всегда, свой путь.

Казнин: А что хочет, кстати, общество наше? Что в первую очередь востребовано будет, на ваш взгляд, как телекритика? То есть, дискуссия, например?

Качкаева: На самом деле, дискуссии, конечно, не хватает в том виде, чтобы они были естественным состоянием разговора о сущностном, не ором. На самом деле, за последние месяцы большие каналы показывают, что это возможно, и профессионалы никуда не делись. Вопрос только отмеряемой зоны – можно, нельзя, насколько можно, насколько нельзя, кого можно, где эта черта оседлости? Вопрос в спокойной редакционной политике и доверии того, что эти спектры должны быть все представлены, и интересы меньшинств, в том числе, политических, также, - в этом и есть функция любого общественного телевидения, которое, в том числе – символ развитого гражданского общества, которое демонстрирует, что оно есть; и это вопрос его цивилизованности, когда в медийной системе есть и общественный канал, который, на самом деле, не только противостоит информационному диктату или какой-то пропаганде, он еще противостоит и диктату рейтинга, коммерческому унифицированному вещанию, у которого другие задачи, он работает на прибыль, и поэтому привлекает рейтинговое поголовье, тут ни убавить, ни прибавить, там люди деньги зарабатывают.

Но поскольку у нас смешанная модель в этом смысле, она такая – и государственная, и коммерческая, то мы никак из этих ножниц выскочить не можем. И мне, как журналисту, уже любопытно, мы в 3-й раз подошли к попытке создания общественного телевидения.

Писпанен: ОРТ.

Качкаева: Ну, это тоже большие кавычки. И вот оно теперь реализовано таким экзотическим, я бы сказала, способом, но теперь мы, по крайней мере, не Туркмения и не Белоруссия, у нас есть общественное телевидение.

Писпанен: Есть, что предъявить Европе?

Качкаева: Да. Но правда у нас нет опять закона, потому что во всех странах, от Киргизии до Балтии, все-таки, закон, а не указ.

Писпанен: Все сообщество медийное только это и обсуждает сейчас, и, конечно, понятно, что есть запрос, и понятно, что есть надежды еще все-таки, но скепсиса, конечно, не меньше.

Качкаева: Вы же знаете, что в России надо жить долго, поэтому вопрос опять завязан на людях. Думали ли вы, как мы все время говорим, что мы увидим что-то в декабре? Думали ли 2 года назад, что канал «Дождь» будет? То есть, вопрос оттого, кто это будет делать, как это будет делать.

Писпанен: Это главный вопрос: кто это будет делать. У нас есть такие люди сейчас?

Качкаева: Это, пожалуй, один из сложных вопросов. Не забывайте, медиаиндустрия – очень богатая сфера деятельности, для обычного россиянина – это гораздо более высокий уровень оплаты, если сравнивать работников медиасферы с другими работниками. И люди, которые работают на сегодняшнем телевидении даже среднего уровня, такой обычный состав – от операторов до администраторов, получает очень существенные деньги. Те деньги, которые сейчас заложены на то, как будет начинаться этот канал, в общем, уже предполагает, что эта зарплата будет меньше. С этого можно стартануть, но очень тяжело сделать конкурентный, а он должен быть конкурентный - в смысле зрелищности и интереса, канал. Да, он может быть несколько другим по содержанию, но он должен быть профессиональным, и это должно быть не скучно. Вот это окажется очень существенным вызовом для тех, кто его возглавит, и какую молодую журналистскую поросль, а, скорей всего, это будут начинающие люди, потому что не все люди, которые уже встали на ноги, ну, только уж от большого отчаяния, или что все осточертело в вопросах – можно, нельзя, с самоцензурой и бесконечным двоемыслием, в котором, они, например, пребывают на больших каналах. Но есть и небольшие каналы, где тоже приличные зарплаты, и вполне себе в коммерческом вещании люди чувствуют себя уверенно. Поэтому на новое место с непонятными перспективами, это должен быть очень большой энтузиазм. Вот, я думаю, одна из существенных проблем, которая встанет перед общественным телевидением.

Казнин: Наши зрители пишут, что общество хочет хлеба и зрелищ, такое представление есть. Будет ли общественное телевидение соответствовать обществу, и что это в итоге получится?

Качкаева: Можно работать на понижающую селекцию общества, а можно работать, все-таки, на повышающую селекцию. Если общественное телевидение таково по своей миссии, думает о том, что из людей надо проращивать граждан и помогать им ими становиться, то тогда бессмысленно оглядываться на то, что хочет масса телевизионная. Да, она хочет зрелищ, но это не означает, что среди них нет граждан.

Общественное телевидение во всем мире и существует для того, что, да, у него везде не очень большой рейтинг, BBC – это отдельная история, но PBS в Америке и создавался ровно для того, чтобы как-то предоставить некоторую альтернативу коммерческим сетям, которые много себе могут позволить в смысле зрелища и в смысле зарабатывания рекламы. Но зато там есть замечательные документальные проекты, там есть хорошие дискуссии, там есть целые циклы просветительских программ, и так далее. Это вопрос желания тех, кто его будет делать, и некоторые миссии государства, которое, все-таки, должно отпустить вожжи и понимать, что это в его интересах.