Александр Сокуров: Мне неоднократно предлагали участие в штабах, но я отказался

Писпанен: Вы знаете, очень хотелось давно задать этот вам вопрос. Вы сняли несколько фильмов о человеке и власти, человеке во власти. Последние несколько месяцев в России этот вопрос актуален. Вы смогли как-то себе ответить на какие-то важные вопросы, зачем вы это делали, почему вы решили снять ретроспективу?

Сокуров: Для начала хочу сказать, что в Венецианском фестивале участвовала еще вот эта документальная картина - «Читаем блокадную книгу». Она сделана у нас на телеканале «100 ТВ» в Петербурге (молодой канал, как и ваш), очень интересный и важный для нас, для Петербурга. Вы, наверное, знаете, что, по крайней мере, мне приходилось говорить, что тетралогия была сформулирована, сформулирована идея где-то в конце 80-го года. Поэтому шел я, как автор, по этому пути довольно долго.

Писпанен: Очень точно попали.

Сокуров: Долго, долго.

Писпанен: Вовремя.

Сокуров: В любой момент - это вовремя. Потому что то, что имеете в виду вы, или подразумеваете вы - это такая политическая актуальность, которая всегда существует, всегда будет существовать. И уж где-где, а в политике мира никогда не будет, и устойчивого впечатления, устойчивого мнения политической ситуации в жизни народа, в жизни людей, никогда не будет. И политики никогда не будут, не займут того места, какое в нашей жизни занимают гуманитарии, великие ученые, великие художники и так далее.

Писпанен: Бывают редкие случаи, когда они совмещают, гуманитарии с политикой.

Сокуров: И, как правило, это совмещение не очень удачное.

Казнин: В последнее время очень популярным вдруг стал вопрос, он приобрел такое гротескное немного звучание - «с кем вы, мастера культуры?». Вот эта вот перепалка достаточно часто жесткая между сторонниками, доверенными лицами Владимира Путина и теми, кто их осуждал. Там были и многие деятели культуры из Петербурга, которые отвечали. Там ведь в этой полемике звучали, там нагорная проповедь, на нее ссылались. С другой стороны, требовали неучастия в политической жизни. Как считаете, во-первых, вас ведь видели и на митингах, вы бывали в Петербурге протестных…

Сокуров: Это градозащитные митинги были, я там часто был, и неградозащитные, разные.

Писпанен: И с Владимиром Владимировичем беседовали.

Казнин: Все-таки участие в политике, есть какая-то граница для человека, который занимается творчеством?

Сокуров: Я сейчас, может быть, в первый раз публично скажу - конечно. Меня уговаривали войти в штабы Владимира Владимировича, и так далее. Я решительный противник участия деятелей культуры в такой открытой политике, потому что мне кажется, что современная политика вещь лукавая, тяжелая, требующая, безусловно, высокого профессионализма, в первую очередь. Кроме того, политик по природе своей, знаете, как жидкое стекло, он то туда, то сюда, то туда, то сюда. Мы, люди, работающие в области культуры, у нас стабильные, как бы по определению, стабильные консервативные, раз устоявшиеся взгляды. Мы не можем идти вослед новым течениям или вслед за новым человеком. У нас есть идеалы, у нас не может быть новых идеалов. По крайней мере, в современной политической жизни политические лидеры не являются идеалами такими, какими для нас являются другие известные нам люди в той же области науки, в области культуры. Поэтому я решительный противник участия деятелей культуры в такой откровенно открытой политической борьбе: политики используют, используют этих людей и выбросят. А вот то, о чем говорили вы, и споры, конфликты, подозрения разнообразные, они конечно останутся. Кроме того, участие политиков, участие деятелей культуры в политике, компрометирует культуру как таковую.

Казнин: Выхолащивает, может быть, даже что-то внутри человека, ощущение такие…

Сокуров: Без всякого сомнения.

Писпанен: То есть, никто вас каленым железом не пытал и не говорил, что, если не пойдешь если в доверенные лица, не будет денег для кино?

Сокуров: Со временем может так оно в конце концов и будет, может быть, я не знаю. Но, я никогда не позволял с собой разговаривать с позиции силы и надеюсь, при жизни моей этого не будет. Это невозможно. Меня заставить невозможно.

Казнин: То есть, это был нормальный разговор, вы отказались?

Сокуров: Да. Причем этот разговор неоднократно, конечно, шел, потому что попытки с разных сторон были. И я все время говорил одно и то же, акститесь, остановитесь, не совершайте этого греха, не включайте нас в этот процесс, который происходит между вами, он не имеет такого прямого отношения к российской культуре.

Казнин: А политики вам предлагали или коллеги?

Сокуров: И политики. Нет, коллеги не осмеливались. Политики, конечно. Политики, государственные деятели, скажем так.

Писпанен: Вы один из защитников Ленфильма в Петербурге. Очень долгая история, которая продолжается с одной стороны, с Ленфильма, с другой стороны, АФК «Система», которая хочет... Никто, в общем, точно не знает, что хочет. Может быть, и не хочет все снести.

Сокуров: Мы-то знаем. Мы все прекрасно знаем.

Писпанен: То есть, мы это точно знаем?

Сокуров: Мы-то знаем точно, в чем дело, поэтому тут проблем нет.

Писпанен: А в какой стадии сейчас эти противостояния?

Сокуров: В ноябре была встреча моя с Путиным. Она длилась довольно долго. Часть встречи была в присутствии прессы. Там минут 5-7, потом почти 45-50 минут мы говорили с ним отдельно. И на политические вопросы, там, жизнь страны, и, естественно, по судьбе Ленфильма. Все вопросы, которые были намечены конкретно по судьбе Ленфильма, целый ряд пунктов, ни один из них с того момента не выполнен. Администрация не желает выполнять эти условия.

Писпанен: Извините, что перебиваю. Владимир Владимирович точно пообещал, что будет так, так и так?

Сокуров: Ну как, в разговоре. Ну да, я надеюсь, что это же премьер-министр, это же не проходящий мимо гражданин. Конечно, точно формулировались задачи: нам нужно переизбрать Совет директоров, нам нужно было обязательно сохранить студию не как коммерческое предприятие, а как единственное в стране государственное кинематографическое предприятие, которое занимается историческим, гуманитарным кино, дебютами и национальным кино. Ничего подобного в мире нет, и ничего подобного нет в России. И вот на этом этапе, когда идет речь о том, что надо сформировать вот такое убежище буквально для развития кинематографической культуры, и начались все проблемы, потому что желающих столкнуть Ленфильм на создание просто коммерческой мясорубки, конечно, огромное количество.

У нас очень мало сторонников. Среди госаппарата у нас сторонников нет, даже Министерство культуры не является очень большим сторонником этой идеи, что вообще меня очень удивляет, надо сказать. Министерство культуры создано для того, чтобы оно представляло интересы в правительстве культуры, конечно. А развитие художественного, гуманитарного кинематографа в России принципиально необходимо. Потому что, во-первых, мы…

Писпанен: Но, они же уже решили, как развивать. Есть специальный пул из 8 режиссеров, компаний, которым даются деньги, которым помогает, собственно, Министерство культуры и все.

Сокуров: Конечно, но, в основном, это московские компании.

Писпанен: Вот оно и развитие, почему вы удивляетесь?

Сокуров: Новое их представление. Я ничему не удивляюсь. Раньше я удивлялся, сейчас нет.

Писпанен: Поэтому вы и не снимаете в России, а снимаете… Вот, например, ели брать «Фауста» того же. В принципе, можно же было на Ленфильме отстроить все это.

Сокуров: «Фауста» - нет. Все очень просто. «Фауста» не снимали в России, потому что у нас нет в стране ни такого уровня технологии, который был необходим для этой серьезной большой картины. Нет структур, которые работают без откатов и так далее. У нас все структуры работают с откатами. У нас очень высокие цены и очень низкий уровень профессиональной культуры. Поэтому мы все делали в Исландии или в Европе. Актеры у нас все были оттуда. Я не скрываю, что уровень культуры профессиональной среды чрезвычайно низок сегодня, не скрываю этого. И Владимиру Владимировичу я сказал, когда речь шла, обсуждалась картина. Шла речь, в том числе, о немецком языке. Я настаивал на сохранении немецкого языка как наше заявление на какой-то определенный уровень культуры в кино, которое делают наши мастера.

Казнин: Традиционный вопрос журналистский, без которого не получается. Какие у вас планы на…

Писпанен: Творческие, надо сказать. Не забудь.

Сокуров: Почему, могут быть планы не только творческие. Могут быть планы и гражданские…

Казнин: А есть и гражданские?

Писпанен: Это важнее, мне кажется.

Сокуров: Конечно есть. Конечно, добиться стабильности в решении вопросов по градостроительной политике проблеме Петербурге - сносы продолжаются. Новая администрация пришла, но сносы продолжаются. Добиться, чтобы государство прекратило применять силу при гражданских акциях против молодежи. Добиться, чтобы депутаты выработали документы, которые определяют регламент встречи депутата с населением, потому что мы понимаем, в целом ряде ситуациях полиция имеет регламент, а депутаты регламента не имеют. Затем, в общем, очень много вопросов по судьбам людей, которые подверглись заключению. У нас огромное количество молодежи в тюрьмах сидит. У нас огромное количество людей, которые сидят с большими сроками, очень большими. Так скажем, наш коллега кинематографист Владимир Фокеев сидит 9 лет, будет сидеть в Сыктывкаре за какие-то абсолютно абсурдные, на мой взгляд, обстоятельства. Мы не можем решить этой проблемы. То есть таких вот вопросов очень много.

Я состою в Общественном совете при прокуратуре Петербурга. Я согласился войти в Общественный совет, чтобы не быть в стороне от вот таких вот вещей, чтобы каким-то образом помогать и государственным институтам, и общественным институтам в решении очень конкретных вопросов. Это принципиально важно, на мой взгляд. То, что касается кинематографа, то есть, конечно, планы по игровому кино. Я боюсь просто сейчас называть.

Писпанен: Это суеверно, не нужно, наверное.

Сокуров: Нет, я не суеверный. А по документальному кино мы близки, в общем, к началу работ, я надеюсь, над большим фильмом, который представляет ситуацию во время войны, ситуацию отношений между Германией и Францией во время Второй мировой войны. Судьба Лувра, судьба культуры вообще в Европе. Почему в России культура, памятники культуры подверглись уничтожению, просто стиранию земли, а почему этого не происходило в Европе? Серьезная, важная картина, которая может, мне кажется, и для многих граждан России открыть абсолютно неизвестные для них страницы, в том числе, деятельности…

Писпанен: Главное, чтобы показали.

Сокуров: В том числе деятельности нацистов, в том числе деятельности немецкой армии, которые не столь однозначны. И взаимоотношение между европейцами, которые существуют абсолютно изолированно от практики взаимоотношения с Россией. Мы - это одно, а Европа внутри самой себя, даже в условиях кризиса военного, какой была война с нацизмом, она все равно другая в отличие от нашей. Очень непростой материал и очень интересный, на мой взгляд.

Казнин: Почему тут картина Симберга, вы, наверное, его не знаете, в оформлении?

Сокуров: Почему? Как так? Я этот диск делал сам, я участвовал в дизайне. Во-первых, это эскиз сделан Виктором Тихомировым по моей просьбе. Это по мотивам этой картины. Но надо посмотреть картину, если вы не видели. Мы не можем добиться показа ее по центральному каналу. Ни один канал не соглашается брать ее - ни НТВ, ни Россия, ни Первый канал. В Петербурге мы показывали. Это просто такая вот художественная версия. Посмотрите фильм.

Казнин: Посмотрим.