Журналист Павел Фельгенгауэр: использование ПЗРК доказывает, что боевое ядро в Славянске – это российский спецназ

Лобков: Павел, это не первый конфликт подобного рода, который вы наблюдаете. Это и Приднестровье, которое объявило себя независимым, это конфликт в Грузии, я имею в виду Южную Осетию и Абхазию, внезапно восставшие, в которых сформировалось ополчение, не говоря уже о многочисленных примерах в Средней Азии. Этот конфликт, это развитие событий в Славянске чем-то кардинально отличается от всего того, что вы наблюдали до сих пор?

Фельгенгауэр: Вообще каждый конфликт в своем роде уникален. А то, что сейчас происходит в Славянске сегодня конкретно, это очень прояснило картину. Картина сегодня намного яснее, чем она была даже вчера, когда можно было предполагать, а сейчас все, в общем и в целом, совершенно ясно и понятно, что боевое ядро боевиков в Славянске – это российский спецназ. Это не то, чтобы ополченцы, это просто спецназ.

Лобков: Я поэтому и задал свой вопрос, потому что по прошествии какого-то времени выяснялось, что 1992 году в Абхазии там тоже не мирные крестьяне были ядром этих ополченцев.

Фельгенгауэр: Там тоже помогали, выдавали оружие, участвовали в боевых действиях. Сам я беседовал с нашими летчиками, которые бомбили грузин, замазав грязью звезды на своих боевых вертолетах. Здесь то, что сегодня были использованы, причем весьма эффективно, ПЗРК, неделю назад использовали ПТУР в Краматорске, еще можно было сомнения выдвигать. Но использование ПЗРК – это означает, что не только это использовали люди, которые умеют этим пользоваться, но и то, что это оружие, которым вооружено боевое ядро боевиков, было выдано в российских вооруженных частях, причем совсем недавно. Это, что называется, не со склада, а из боевых частей, и тайно введено на Украину, потому что у ПЗРК российского производства, советского есть одно слабое место – это аккумулятор, который довольно быстро садится.

Там, во-первых, надо очень быстро успеть навести, чтобы оголовка самонаведения взяла цель, пока напряжение не упало, а для этого нужен опытный человек. А второе – при хранении эти аккумуляторы быстро разряжаются, так что брать откуда-то со склада нельзя. И третье – это то, что эти ПЗРК имеют систему распознавания свой-чужой. Если даже предположить, что это были похищенные украинские ПЗРК, типа «Игла», они по украинским вертолетам бы, там бы сработала система блокировки. То есть это из российских вооруженных сил взято, и они недавно прошли ТО. Других объяснений здесь быть не может.

Еще очень важная вещь, ведь сегодня в Москве праздник, и МИД не должен работать, тем не менее, наш МИД  выдал официальное заявление о том, что в Славянске переговариваются боевики, украинские от «Правого сектора» на английском языке. Откуда они в выходной день в МИДе это узнали и выпустили сразу заявление? То есть, очевидно, что ядро тех людей, которые действуют в Славянске, напрямую координируют свою работу с российским МИДом.

Лобков: Такие новости могут приходить из российского Генштаба, передаваться в МИД для распространения.

Фельгенгауэр: Я не думаю, что это Генштаб. Я думаю, что координация в данном случае осуществляется через Кремль. Обычно в таких операциях, это было в 1994 году так называемая «Антидудаевская оппозиция», там была наша авиационная поддержка.

Лобков: Там был целый зампред ФСБ Степашин.

Фельгенгауэр: Нет, там был совершенно не зампред Степашин, там был Шахрай и еще кое-кто. Я знаю, кто этим занимался тогда, я обсуждал это тогда же с начальником Генерального штаба. Он мне говорил: «Мы не занимаемся, мы им только оказываем поддержку».

Лобков: А эта тактика: мирные жители – они же ополченцы, то есть в случае, если атакуют, достигают успехов, как мы сегодня говорили с самопровозглашенным мэром Славянска Вячеславом Пономаревым, это ополченцы, а если это жертвы, то это, конечно, мирные жители. Эта тактика живого щита – это типичная ситуация? И сможет ли она сейчас в 21 веке на Украине сработать?

Фельгенгауэр: Там есть боевое ядро боевиков, а есть те, которые, теперь это совершенно очевидно, что это спецназ, управляемый из Москвы. Кстати, если что-то нужно, то они посылают Лукина. Чтобы они отпустили взятых в заложники инспекторов ОБСЕ, достаточно позвонить из Москвы – и через пять минут отпустят, потому что это люди служивые. Там еще местных привлекли, раздали им лишнее оружие, которое взяли у местных милиционеров или еще где-то. Это расходные материалы. А в принципе спецназ делает так, как его учили, спецназ действует так, как он должен действовать в тылу врага: берут заложников, берут пленных, пытают пленных, используют заложников как живой щит. Так в принципе готовился действовать спецназ на вражеской территории в Европе, например, в случае войны.

Лобков: Одновременно вдруг новая горячая точка в Одессе, пока еще непонятно, кто  начал, то ли противники официального Киева, то ли те, кто по традиции, причисляется к евромайдановцам. Это случайно или это тоже скоординированная политика, как вы считаете?

Фельгенгауэр: Одесса – очень важная цель. Там шло достаточно давно предположение, что туда кто-то может выдвинуться из Приднестровья, где есть российские силы, в том числе вооруженные. Насколько я знаю, пока в Одессе таких серьезных дел нет. Вообще, я думаю, сейчас спецназ постарается из Славянска просочиться, боевое ядро, чтобы продолжать в другом месте до тех пор, пока не будет принято решение о вхождении регулярных сил России на территорию Украины, если оно будет сейчас принято. Это не цель спецназа – вести общевойсковой бой с украинскими вооруженными силами, их не для этого готовят. Они действуют всегда тихо, исподтишка, удар - отход. Вести позиционные боевые действия – это не их стиль. И они прекрасно понимают, что их там просто перебьют.