Журналист Максим Шевченко о серии терактов в Париже: «Я задаюсь вопросом: а не является ли все это чудовищной постановкой?»

09/01/2015 - 22:07 (по МСК) Лика Кремер

Подозреваемые в атаке на редакцию сатирического журнала Charlie Hebdo убиты в ходе штурма здания типографии, где они удерживали заложника.

Менее часа назад стало известно, что антитеррористическое подразделение Французской жандармерии GIGN начало штурм здания типографии на северо-востоке от Парижа, недалеко от аэропорта Шарль-де-Голль. Сообщалось о выстрелах и нескольких взрывах, из здания шел дым. Братья Шериф и Саид Куаши, главные подозреваемые в парижском теракте, с утра удерживали в здании заложника, который в ходе штурма был освобожден.

Трое неизвестных с автоматами атаковали редакцию еженедельника Charlie Hebdo утром в среду, 7 января. За час до этого в официальном твиттер-аккаунте издания была размещена карикатура на лидера террористической группировки «Исламское государство» Аль-Багдади. Сами нападавшие, по данным СМИ, представились прохожим членами йеменской ячейки «Аль-Каиды». Ворвавшись в редакцию, они заявили, что «отомстили за пророка».

В результате нападения погибли 12 человек, включая главного редактора Charlie Hebdo Стефана «Шарба» Шарбонье, а также двух офицеров полиции.

Редакция уже подвергалась нападениям: в ноябре 2011 года неизвестные бросили в здание бутылку с зажигательной смесью. За день до этого вышел номер Charlie Hebdo, главным редактором которого был объявлен пророк Мухаммед, а на обложке напечатана карикатура на него.

Во Франции объявлен траур.

Кремер: Скажите, как на ваш взгляд, кто может стоять за этими террористическими актами и как прошли спецоперации, которые были проведены сегодня во Франции одновременно?

Шевченко: Честно говоря, мы теперь не узнаем, кто за ними стоит, потому что мы видим два трупа, живых нет. И все, что нам пока предлагается спецслужбами и французскими властями – это спекуляция. И спекуляция, и массовый психоз со всеми этими бросаниями гранат на территории мечетей, обвинениями мусульман, захватами кошерных магазинов и так далее. Кто стоит? Ну, давайте считать, йеменская «Аль-Каида». Человек, которого якобы высаживали из машины и позволили даже взять с собой собачку - якобы эти люди, потому что мы не знаем, они ли это или не они, сказали, что они представляют «Аль-Каиду» Йемена. Единственное, что мы можем утверждать со слов предположительно тех, кто совершил теракт, что они представляют «Аль-Каиду» Йемена. «Аль-Каида» Йемена атаковала парижскую редакцию.

Кремер: Как вы оцениваете прошедшую спецоперацию? Как, на ваш взгляд, по той информации, которая есть, я понимаю, что вы не владеете всеми данными, она прошла?

Шевченко: Я ее оцениваю как очень непрофессионально проведенную.

Кремер: Почему?

Шевченко: Есть несколько вопросов. Во-первых, центр Парижа, я не знаю, бывали ли вы в центре Парижа, я не однократно там бывал, камера там на каждом здании. Мне вообще непонятно, как два вооруженных человека, которые расстреляли редакцию… Какой это квартал?

Кремер: Ну, это все-таки не самый центр Парижа. В тот момент, когда я была в Париже, это была конечная станция одной из линий метро.

Шевченко: То есть это на окраине, где это?

Кремер: Это юго-восток, это на востоке.

Шевченко: Юго-восток Парижа, то есть это в сторону Лиона, в сторону Шарль-де-Голль. Вот представьте себе, там выезды из Парижа – их не очень много. Поэтому мне непонятно, как два вооруженных преступника, которые расстреляли редакцию, на улице, где их еще успели заснять, смогли спокойно выехать из Парижа. Предположим, они выехали. Второй вопрос – каким образом два так называемых профессиональных террориста оставляют свои документы в машине? Я вообще не знаю случаев, чтобы профессиональные террористы, которые скрываются под масками, выходили на дело со своими документами. Если вы знаете такие случаи, то назовите мне их.

Кремер: Вы хотите сказать, что, возможно, это были не те люди и это не их настоящие имена?

Шевченко: Просто трудно представить. Или это какие-то два любителя-психопата, которые обзавелись паспортами с пропиской, которые они потом оставляют в машине, но при этом скрывают свои лица. Или это сознательно было сделано для того, чтобы разыграть этот спектакль отвратительный и жуткий, в ходе которого погибло такое количество людей. Потому что я не знаю примеров, чтобы профессионалы действовали под своими именами, обычно выбирают псевдоним. Даже на Донбассе во время войны, там есть разные позывные, люди не действуют под своими именами. Есть Моторола, есть Хмурый, есть Ташкент или кто-то еще. Тут внезапно не только, но еще и документы оставляют – это удивительный первый факт. Второй факт удивительный в том, как они уходили от погони. И как они позволили себя куда-то заманить, затащить.

Кремер: Это говорит о непрофессионализме преступников. А вы говорите о непрофессионализме полиции.

Шевченко: Я не верю в непрофессионализм людей, которых мы видим не видео. Мы видим, как на видео два человека, которые двигаются как профессиональные военные, они держат оружие как профессиональные военные, они перемещаются по редакции, выбирая зоны огня, как профессиональные спецназовцы, которые профессионально, жестоко и хладнокровно расстреливают более десятка человек, добивая раненных, между прочим, они добили полицейского. По тому, что мы видим во время расстрела – это абсолютные профессионалы. По всему тому, что обрамляет расстрел – это не просто любители, а любители-идиоты. Поэтому я задаю просто вопрос как журналист: а не является все это какой-то странной и чудовищной постановкой?

Кремер: Чьей постановкой?

Шевченко: Я считаю, что мы должны думать. Тут очень много разных вариантов. Постановки бывали в истории разные. Мы знаем поджог Рейхстага, когда Рейхстаг был подожжен, в этом обвинен был голландский полусумасшедший коммунист, в результате нацисты получили доступ к власти.

Кремер: Кто может быть бенефициаром вот этой провокации, если это провокация?

Шевченко: Французский кинематограф дал нам массу политических прекрасных фильмов, в которых подобные ситуации расписывались и просчитывались, и описывались великими актерами от Алена Делона до Депардье неоднократно. Это борьба разных групп во французском истеблишменте. Возможно, кому-то хочется отправить в отставку правительство Олланда за какие-то дела, которые правительство Олланда делает, с которыми не согласны те люди, которые против него борются. Допустим, Олланд является посредником в переговорах с Россией. Почему кто-то может не хотеть отправить правительство Олланда в отставку и не организовать подобный чудовищно-бессмысленный кровавый теракт, который ничего, кроме ненависти не приносит во французское общество и в другие общества тоже? Мы видим, каким эхом он отзывается в России. Это первый вариант.

Второй вариант: допустим, кому-то надо легитимизировать участие Франции на уровне, допустим, иностранного региона в сирийских событиях. Франция считает Сирию и Ливан своими исконными территориями влияния. Напомню, что Сирия и Ливан были подмандатными французскими территориями. Сегодня в так называемой борьбе с ИГ участвуют все, кроме Франции: США, Великобритания, Турция, какие-то скандинавские страны. Францию туда просто не пускают. Я не утверждаю, это всего-навсего версии, подчеркиваю. Не надо потом ссылаться на то, что я это утверждаю. Французскому правительству надо иметь какой-то повод для того, чтобы там участвовать. Чем теракт, совершенный какими-то отморозками, которые представляют собой «Аль-Каиду» Йемена, не является таким поводом?

Третий вариант – это, допустим, какие-то неонацисты, которые хотят внутри Франции разжечь ненависть к мусульманам, которые являются законопослушными гражданами французской республики, которые живут во Франции, которые не являются никакими мигрантами. Даже эти два, которых обвиняют, между прочим, они французские граждане, и не в первом поколении, а, по-моему, во втором или в третьем поколении.

Кремер: Во всех этих перечисленных вами случаях, какая могла быть мотивация у самих исполнителей этого теракта?

Шевченко: Мы не узнаем никогда. Мы не узнаем даже, были ли это они. Мы знаем массу случаев, когда из тюрьмы освобождались уголовники, которым говорили: «Сделайте то-то, то-то, и потом у вас будет много женщин и машин, дом в Чикаго». Потом эти уголовники, естественно, убивались. Их трупы, как правило, пожженные, изувеченные, изуродованные, показывались людям и говорили: это такие-то люди.

Вы знаете, к сожалению или к счастью, великие писатели от Джона Ле Карре до разных других писателей, которые писали…до братьев Гонкур, между прочим, если говорить про Францию, нам описали подробно разные технологии, по которым действуют спецслужбы. Просто все, что сейчас происходит в Париже, напоминает настолько грубо слепленную провокацию, что главный вопрос, который у меня возникает в голове: кому надо было так грубо слепить этот омерзительный кровавый спектакль. Понятно, что мусульмане к этому не имеют вообще никакого отношения. Я вам описываю ситуацию: два каких-то ублюдка в масках вошли в редакцию и сказали: «Аллах Акбар, вот вам за карикатуру». А с чего вы взяли, что это мусульмане? Из того, что они вам это сказали?

Другие выпуски