«Данные этих вандалов переданы властям, но те никак не реагируют»

Илья Яшин о «зачистке» народного мемориала Немцову и расследовании убийства
28/03/2015 - 17:44 (по МСК) Ксения Батанова

Сегодня ночью в Москве неизвестные в штатском разобрали импровизированный мемориал Бориса Немцова. Напомним, в течение месяца люди несли туда цветы и свечи. Сегодня ровно месяц, как Бориса Немцова убили. 

Около двух часов ночи несколько мужчин стали складывать в большие мусорные мешки: цветы, свечи, фотографии и флаги.  О том, что с Большого Москворецкого моста  убрали полностью народный мемориал, сообщила член партии «РПР-Парнас» Наталья Пелевина. «Сгребли все   старые и новые цветы, свечи, фотографии. Делали все очень быстро, пришли в 2 часа ночи», – написала она в своем микроблоге, назвав случившееся «подлостью» и «низостью». 

Несмотря на то, что это происходило в нескольких сотнях метров у Кремля, полиция никак не отреагировала. В пресс-службе московской полиции Дождю сообщили, что не располагают информацией о произошедшем на мосту.

Это происшествие Ксения Батанова обсудила с Ильей Яшиным, главой регионального отделения партии «РПР-Парнас» в Москве, соратником Бориса Немцова.

Батанова: По вашему мнению, вот это уже второй раз происходящее, зачистки моста, это акции одиночек каких-то или это спланированная акция, которая поддерживается, в том числе людьми, которых можно называть властью? 

Яшин: Во-первых, это совершенно очевидно, что это не были какие-либо коммунальные службы. Потому что коммунальные службы обычно действуют в форменной одежде. Мы бы наверняка услышали бы публичные комментарии мэрии Москвы, которые объяснили бы, по крайней мере, свои действия. Ничего подобного мы не услышали. Для меня очевидно, что это было тогда такая провокационная акция вандализма, из той же серии, что и некоторое время назад, какие-то безумцы растоптали цветы, разломали фотографии, и вот выложили свои фотографии, какие вот они молодцы, какое хорошее дело сделали. Ответственность за это, несомненно, несут московские власти, правоохранительные органы, потому что тот факт, что они никак не отреагировали на первую акцию вандализма, по факту развязала руку, и случилась вторая акция, наверняка еще какие-то вещи будут происходить.

Я не знаю, действовали ли эти отморозки в согласовании, при поддержке чиновников московских. Но то, что они действовали, как минимум, при попустительстве московских властей, правоохранительных органов, это совершенно очевидно. На мосту постоянно сейчас дежурят полицейские, постоянно находятся представители других силовых структур. И тот факт, что они абсолютно дифферентно, не обращая внимания, наблюдали за тем, что происходило ночью, за очередной абсолютно хамской, оскорбительной и снова демонстративной акцией вандализма и кощунства, говорит о том, что им, как минимум, все равно.  Значит, будем сами как-то стараться охранять.  

Батанова: Вы подавали заявление, когда в первый раз это произошло.

Яшин: Было подано несколько заявлений — и от организации, и от депутатов, и от частных лиц. Было подано несколько заявлений, насколько мне известно, они объединены все в одно. Правительство, правоохранительные органы, полиция не проявили никакого к этому интереса. Хотя, казалось, можно было предпринять немедленно какие-то действия, потому что вандалы не просто действовали нагло, не просто действовали демонстративно. Они выложили фотографии со своими лицами, и все их личности давно уже установлены просто активистами на позиции, и все их данные переданы в московскую полицию. Нет никакой реакции. 

Батанова: То есть власти не считают, что это какое-то преступление? Почему они не стали никак реагировать? Вы просили возбудить дело по статье вандализма, видимо, это не считается вандализмом.

Яшин: Я, честно говоря, не знаю, что считают власти, потому что они не дают никаких объяснений — и ни публичных, и ни формальных. Они просто не обращают на это внимания, а заявления игнорируют. Проблема ключевая заключается в том, что это явно провоцирование эскалации конфликта. Потому что завтра на мосту столкнутся очередной раз вандалы с активистами оппозиции, будет просто противостояние, будет физический конфликт.  И то, что власти этому попустительствуют, вызывает, с одной стороны, конечно, недоумение, с другой стороны — возмущение. Такое ощущение, что они заинтересованы в том, чтобы продолжать сталкивать людей лбами.

Тот факт, что это происходит в таком знаковом месте, очень символичен. Место, где человека расстреляли у стен московского Кремля, при абсолютном попустительстве правоохранительных органов. То, что происходит провоцирование физического конфликта между вандалами и активистами оппозиции на том же месте, очень символично. Это говорит о том, что власти не сделали абсолютно никаких выводов из случившихся за последний месяц событий.

Батанова: То есть, это получается, что это такая история — до первой крови, что ли? Ждут, пока на мосту произойдет что-то из ряда вон выходящее?

Яшин: Знаете, кровь уже пролилась первая.

Батанова: Я поняла.

Яшин: Кровь пролилась, там уже весь мост, извиняюсь, кровью залит. Извините за такую метафору.

Батанова: Я имею в виду происходящее после этого.

Яшин: У меня есть ощущение, что власти хотят физических столкновений. Их попустительству я не могу найти другого объяснения, бездействие властей, кроме как попустительство тому, чтобы люди начали драться на мосту.

Батанова: Да.

Яшин: Потому что, знаете, я после первой акции призывал наших сторонников к спокойствию и к тому, чтобы они держали себя в руках и не применяли физическую силу в отношении вандалов. Я прекрасно понимаю чувства людей. Я, честно говоря, не знаю, смогу ли я сдержаться, если бы на моих глазах начали бы топтать цветы и ломать фотографии. Это самая настоящая провокация.   

Батанова: Именно поэтому то, что люди приезжают ночью — о чем это говорит? Они же не приезжают сейчас, когда люди приносят цветы. Они приезжают ночью, чтобы никто этого не видел, а потом кто-то опубликовал фотографии. Зачем?

Яшин: Это говорит о том, что эти люди — подлецы и трусы. Потому что они убили Немцова, стреляя в спину, и теперь продолжают действия убийц, действуют под покровом ночи, исподтишка, со спины. Таким образом, чтобы потом похвастаться в социальных сетях, выкладывая фотографии. Но при этом, когда людей- то особо на мосту нет. Поэтому эти люди — не просто вандалы, это самые настоящие трусы и подлецы.

Батанова: Как вы думаете, возможно ли обратится к московской полиции, к московской мэрии, чтобы они выставили, возможно, там охрану, чтобы этого не происходило. Потому что желание людей нести цветы — это нормальное желание.

Яшин: Полиции там полно, там много полиции. Особенно после трагедии, которая произошла на мосту, там постоянно дежурят полицейские наряды. Акция вандализма из-за случившегося ночью проходила при попустительстве полицейских, которые наблюдали за этим. Им все равно. Либо они соучастники, либо они просто профнепригодные. Ничего нет противозаконного в том, что люди приносят цветы на место гибели известного человека, к которому относятся с уважением.

Это, несомненно, будет происходить продолжительное время. Потому что для огромного количества людей это была, по сути, личная трагедия, личная драма, и люди таким образом  выражают скорбь. И власти должны относиться к этому с пониманием, это их обязанность — обеспечить право людей, проявить уважение к чужой скорби. Тот факт, что они, скорее, проявляют уважение и, скорее, проявляют понимание к вандалам, мне кажется, говорит о многом.

Батанова: Если говорить о расследовании, оно идет довольно тихо, я имею в виду, что нет каких-то официальных заявлений вообще от Следственного комитета, и от ФСБ давно уже ничего не слышали.  Мы слышим только некие сообщения от источников различных СМИ. Последняя история вообще удивительная — с Русланом Геремеевым. Непонятно — то ли его нашли, то ли нет, то ли он свидетель, то ли на него дали показания, то ли допросили, то ли не допросили. Почему это происходит, как вы думаете?

Яшин: Действительно, следствие происходит максимально закрыто, до сих пор родственники даже не признаны потерпевшими, соответственно, не получили доступ к материалам дела. Хотя мы надеемся в ближайшее время решить эту проблему с помощью адвокатов, Вадим Прохоров, адвокат, этим занимается. Какой-то доступ к информации, в конце концов,  должны получить, но вся информация, которую мы получаем, как правило, со ссылкой на анонимные источники, насколько можно доверять этой информации — совершенно непонятно.

По моим ощущениям, следствие зашло в тупик. Несмотря на первые успехи, несмотря на задержание, судя по всему, реальных исполнителей этого убийства, сейчас следствие находится в тупике. Прослеживается очевидная цепочка тех людей, которые могли бы быть причастны к этому преступлению: Дадаев и его подельники. Следующее звено в этой цепочке — это Геремеев, другой боец чеченского батальона «Север», который вместе с Дадаевым одним рейсом прилетел в Москву за несколько дней до убийства. Следующее звено в цепочке — это братья Делимхановы. Один из братьев — это командир батальона «Север», второй — это депутат Государственной Думы, по сути, курирующий силовые структуры Чеченской республики. Ну и следующее звено в этой цепи, очевидно — Кадыров. Возможно, след поведет и дальше, но для этого нужно провести очень твердые, последовательные и жесткие действия в отношении всех людей, которые находятся в этой цепочке. Следователи не могут сделать ничего.

Батанова: Потому что им не разрешают?

Яшин: Потому что Чечня — это государство в государстве. Потому что из Чечни выдачи нет. Вот Геремеев успел добежать до Чечни. Он сейчас скрывается на территории села Джалка, это родовое село семьи Делимхановых. Следователи не могут просто его задержать. Это человек, в отношении которого есть совершенно обоснованные подозрения. Если бы он находился в любом другом регионе, его бы задержали, были бы проведены обыски, были бы проведены допросы. Но поскольку он находится практически под прикрытием Рамзана Кадырова, следователи не могут сделать ничего. По факту суверенитет и законы РФ на Чечню не распространяются, это яркий пример. Если бы Дадаев, который сейчас арестован, является главным подозреваемым, успел бы добежать до Чечни, нет никаких сомнений, он бы тоже сейчас находился на свободе. И в этом смысле мы, очевидно, наблюдаем тупиковую ситуацию: следователи понимают, в каком направлении действовать, но не имеют физической возможности для того, чтобы вести расследование в силу вот этого специфического статуса Чечни и особого положения Рамзана Кадырова в российской политике.

Батанова: Если еще раз вернуться к мосту, вот сегодня Максим Кац повезет цветы, которые ему не только из Москвы, но и из других городов заказывали, прислали ему. Собираетесь ли вы сами выступить?              

Яшин: Я сегодня вечером обязательно буду на мосту, действительно, там сейчас дежурят наши волонтеры.

Батанова: Это вот какое-то дежурство, чтобы этого не происходило?

Яшин: Постараемся выставить максимально опытных волонтеров, которые будут действовать опытно и профессионально. Мы не заинтересованы, чтобы на мосту происходили столкновения, драки, мы прекрасно понимаем, что может закончиться арестом наших активистов и, скорее всего, провокаторы ровно в этом заинтересованы — чтобы там просто начались драки, и власти использовали это как повод для того, чтобы прекратить доступ людей к мосту, поэтому мы постараемся организовать дежурство. Мы постараемся сделать все таким образом, чтобы, с одной стороны, пресечь акции вандализма, с другой стороны — не допустить кровопролития и столкновений. 

*По решению Минюста России Международная общественная организация «Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество „Мемориал“» включен в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента.

Другие выпуски