Владимир Потанин поклялся ничего не оставлять детям

Два года назад они призвали миллиардеров по всему миру дать обещание пожертвовать или завещать после своей смерти половину своего состояния на благотворительные цели.

За два года к инициативе присоединились уже около 80 богачей. И вот теперь свою клятву дал и Владимир Потанин – четвертое место в списке журнала Forbes по итогам 2012 года и 14,5 млрд долларов. Ранее он уже говорил, что не намерен завещать свое состояние детям, чтобы не убивать в них собственное желание добиться успеха. Об этом же он написал и в «клятве дарения».

Обсудили клятву Потанина с нашей гостьей Ларисой Зельковой, генеральным директором Благотворительного фонда Владимира Потанина.

Писпанен: Получается, 7 млрд Владимир Потанин отдает на благотворительность?

Зелькова: В клятве дарения ни один из присоединившихся к ней не пишет точных цифр.

Писпанен: Считается, что половину отдают.

Зелькова: Не менее половины.

Писпанен: То есть Потанин больше?

Зелькова: Потанин в своей первоначальной истории говорил о том, что он отдаст бОльшую часть своего состояния. Понятно, что это происходит не в тот момент, когда ты активно занимаешься бизнесом. У всех остальных, кто присоединились к этой клятве в Америке, люди, которые сейчас занимаются бизнесом, их возраст от 25 до 90 лет. Соответственно, разные жизненные планы. Но это обязательство, которые они на себя принимают, навсегда. Они говорят, что в итоге сделают вот так.

Писпанен: То есть не оговаривается время?

Зелькова: Это может быть по-разному. Это будет в тот момент, когда человек либо решит, что больше не хочет заниматься бизнесом и все свои усилия хочет потратить только на благотворительность, либо когда это происходит естественным путем.

Казнин: Надо понять технологию, ведь деньги не в кармане и не в банке, они в активах. Как это происходит? Передаются активы?

Зелькова: У каждого про это своя история. Весь мир давно знает, как активы становятся благотворительными деньгами. Это как правило специальные трасты, т.е. фонды, в которые бизнесмены передают или активы, или средства, и описывают, как именно должны тратиться доходы этих трастов. На самом деле, все, кто присоединяется к этой клятве, делают это в той или иной степени. Это очень надежный, проверенный временем механизм. В некотором смысле это похоже на эндаументы, которые существуют в крупных университетах, больницах, театрах.

Писпанен: Тем самым трастом, видимо, будет благотворительный фонд, которым вы руководите? Или будет создан новый фонд?

Зелькова: К сожалению, наше законодательство плохо регулирует трасты. У нас такого понятия юридического нет. Поэтому наш фонд – фонд операционный, мы делаем благотворительные программы на деньги, которые нам ежегодно выделяет Владимир Потанин. Нам предстоит в ближайшие 10 лет определить приоритеты для этой благотворительной деятельности на десятилетие вперед. Он, передав все свои деньги в траст, сможет описать механизм, который будет финансировать наш фонд, возможно, какие-то еще.

Казнин: Западный траст?

Зелькова: Посмотрим. Это будет зависеть от того, что будет происходить с нашим законодательством.

Казнин: То есть у вас нет еще вариантов?

Зелькова: У меня как у директора фонда вариантов быть не может, потому что я не распоряжаюсь личными деньгами Потанина, но насколько мне известно, он все свои распоряжения дал и все, что считал правильным, уже сделал, и траст у него уже есть.

Писпанен: А сейчас можно узнать порядки цифр, который получает ваш фонд в год на благотворительность от Потанина?

Зелькова: Да, наш бюджет ежегодно составляет около 10 млн долларов. Мы делаем программы в двуз областях – это программы в области образования, наверное, слышали про наши стипендии.

Писпанен: Слышали про школы, которые практически незаполнены, мало учится там детей.

Зелькова: Вы имеете в виду Павловскую гимназию? Он к фонду отношения не имеет, это личный проект Потанина и нескольких менеджеров, которые вместе с ним работали в разных бизнес-проектах. В школе сегодня учится около 70% от планового заполнения.

Писпанен: Тогда какие образовательные проекты у фонда?

Зелькова: У благотворительного фонда Потанина есть стипендиальная программа, которая каждый год отбирает 1200 лучших студентов в 60 российских лучших университетах и за годы существования с 99 года мы заплатили около 15 тысяч стипендий. В этом году это 5 тысяч рублей.

Писпанен: 5 тысяч рублей?

Зелькова: В месяц. 5 тысяч рублей в месяц стипендий для студента, который победил в нашем специальном конкурсе.

Писпанен: Это же мало.

Зелькова: В с чем сравниваете?

Писпанен: 5 тысяч рублей для студента, которому надо покупать книги, ездить.

Зелькова: Вы знаете, какой сейчас размер государственной стипендии? В 10 раз меньше.

Писпанен: Понятно, что меньше, но учитывая, что Потанин хочет взрастить молодое ученое поколение, наверное, можно было бы чуть-чуть больше давать.

Зелькова: Никогда не бывает много, всем всегда всего мало. Я твердо убеждена, что стипендия в 5 тысяч рублей – это существенная надбавка к бюджету студентов, и наши стипендиаты это подтверждают.

Казнин: Это все-таки нетипичный поступок для российского миллиардера. У нас принято вкладываться в футбольные клубы, например. Вы знаете мотивы? Есть ли у вас сведения о том, что другие миллиардеры последуют примеру господина Потанина?

Зелькова: Потанин пока первый из российских филантропов. Наши все богатые состоятельные люди как правило занимаются благотворительностью. Просто мы с вами любим считать деньги в чужом кармане. Деньги богатых считать всем очень приятно, потому что есть повод позлословить. Поэтому у нас считается, что деньги должны тратиться только так, как нам с вами нравится. Мы отказываем состоятельным людям в их праве принимать решения о своих деньгах так, как они считают нужным. Я уверена, что мы только в начале пути. Мне кажется, наши многие российские бизнесмены скоро задумаются над тем, что им делать с собственным состоянием и нужно ли, чтобы целиком их капиталы переходили их семьям, детям, чтобы они оказались под грузом этого тяжелого испытания деньгами.