Вера Кичанова о нападении гомофобов в «Камчатке»: после закона о гей-пропаганде они могут себе все позволить

04/08/2013 - 18:25 (по МСК) Павел Лобков
«Депутат и сотрудник Slon.ru избит гомофобами в московском баре». Такой заголовок появился сегодня на сайте наших коллег из интернет‑издания Slon.Ru. Всё произошло в центре Москвы, в популярном и при этом довольно дешевом баре «Камчатка».

В заметке особо подчеркиваются, что питейное заведение принадлежит Аркадию Новикову, «доверенному лицу кандидата в мэры Москвы Сергея Собянина». От неизвестных пострадали сама Кичанова, ее муж Павел Гнилорыбов и их друзья. Что это – продолжении всероссийской истерии, направленной против геев, или что‑то другое. Обсудили это с Верой Кичановой, муниципальным депутатом и журналистом.

Лобков: Как все происходило?

Кичанова: Была компания моих друзей, мы отмечали день рождения одного из моих друзей. Большинство из нас находились внизу бара «Камчатка». Мы с мужем поднялись подышать воздухом, и вдруг на него налетела незнакомая нам женщина с криками «горите в аду».

Лобков: «Горите в аду» как кто? Как муниципальный депутат, как журналист агентства Slon.ru?

Кичанова: Она кричала «горите в аду, пидорасы». Схватила за волосы, пыталась бить ногами. Сначала мы растерялись, потому что вроде как женщина.

Лобков: Она пьяная была?

Кичанова: Видимо, да. Мы ее видели в первый раз. Потом подлетели ее друзья-мужчины, я встала между ними, думая, что женщину он бить не будет. Он сам растерялся. Женщина, напавшая первой, не растерялась, она ударила меня ногой, уронили очки.

Лобков: Они упоминали в контексте, что вы либеральный журналист…

Кичанова: Мы не поняли совершенно, почему они на нас напали.

Лобков: По каким признакам она определила вашу сексуальную ориентацию?

Кичанова: Все происходило в течение нескольких секунд. Подбежала охрана и вместо того, чтобы как-то их нейтрализовать, они отодвинули нас и сказали, сидите здесь, пока не выходите для вашей же безопасности. Эта компания продолжила спокойно тусоваться. Через какое-то время подошел мой друг, и выяснилось, что история началась раньше, когда он стоял со своим другом, на них налетели эти же самые люди, их было пятеро, начали их бить. Охрана его опять же завела внутрь, как нас он спустился вниз в подвал, они пошли за ним, впятером на них накинулись с гомофобными криками.

Лобков: Насколько я знаю вашего мужа, он довольно экстравагантно одевается. Какие ваши рекомендации? Ходить в сером?

Кичанова: Мои рекомендации не ходить в бар «Камчатка». Во-вторых, я не знаю, тот ли это человек, который нападал, но некий человек сегодня с утра мне и мужу написал Вконтакте: «Это были мы. Лучше в этот бар больше не приходите. Официанты в зеленом и охранники в черном вас не спасут. Для вашего же здоровья говорю – геям вход воспрещен». Мы его спросили, почему он решил, что мы геи. Он написал, вы выглядите, как женщины.

Лобков: Вы, Вера, действительно выглядите как женщина.

Кичанова: Переписка у нас была довольно эмоциональная.

Лобков: Что вы собираетесь делать? Вы собираетесь искать этого Армена? Может быть, это вообще какой-то подставной персонаж.

Кичанова: Да, я собираюсь их искать. Я больше всего жалею, что мы не вызвали полицию сразу. Я очень этого хотела, но мой друг, на которого напали первым, не очень хотел огласки, поэтому говорил «пойдемте отсюда скорее».

Лобков: Кто-нибудь снимал?

Кичанова: Я надеюсь, что кто-то снимал. По крайней мере, мне уже несколько человек написали, что они были свидетелями, не считая тех, кто был в моей компании.

Лобков: Там есть камера внутреннего наблюдения?

Кичанова: Мы не обратили внимания.

Лобков: Главное, чтобы эти записи не были стерты, что часто случается, когда речь заходит о нападении. Вы обратились уже в полицию?

Кичанова: Я отсюда сразу поеду.

Лобков: Синяки у вас?

Кичанова: Да.

Лобков: Как вы считаете, связано это как-то с теми законами, которые были приняты? Они же в общем против пропаганды гомосексуализма, они же не против геев. Можно ли считать, что эти события – это последствия этих законов?

Кичанова: Сначала я так не думала, пока мы не сопоставили всю картину, не встретились с друзьями. Каждый рассказал, как они нападали, с какими криками. Тогда я поняла, что люди действительно почувствовали безнаказанность. Если они теперь об этом пишут, не стесняясь, хвастаясь, это говорит, что они почувствовали полную безнаказанность и решили, что можно не только нападать, но еще и вешать себе по этому поводу медальки на шею.

Другие выпуски