Вариант обмена рассматривался, но кандидатов пока нет. Адвокат Надежды Савченко о ее задержании

22/07/2014 - 13:58 (по МСК) Ренат Давлетгильдеев

Адвокат Илья Новиков, который вместе с Марком Фейгиным защищает в России украинскую летчицу Надежду Савченко, поделился сведениями о своей подзащитной. Она, по его словам, держится уверенно, хотя слабо понимает, куда попала и как работает российская судебная машина.

Давлетгильдеев: Насколько я понимаю, вы виделись с Надеждой накануне. 

Новиков: Это было  на прошлой неделе. Мы втроем с моими коллегами - с Марком Фейгиным и Николаем Полозовым - ездили в Воронеж. Она содержится в СИЗО в городе Воронеж. Надо сказать, что это было довольно сильное впечатление. Обычно, когда приходишь в СИЗО к подзащитному и знакомишься, это человек, который понимает, что он находится в качестве обвиняемого, его долгим образом будут таскать по судам.

У Надежды совершенно другой настрой, для нее война не кончилась, она считает, что она все еще военнопленная, и имеет для этого определенные основания. Она очень сильно настроена бороться, насколько я понимаю, не столько важно, сколько времени она проведет в этой войне, сколько стремление и желание в конечном счете отстоять свою правоту.

Она убеждена, что она невиновна. Она невиновна, как она считает, ни перед своей страной, потому что она - убежденная сторонница официальных киевских властей, она невиновна ни в смерти тех двух российских журналистов, в чем ее обвиняют. Хотя у нас уже успели очень сильно распространиться слухи о том, что якобы она корректировала огонь, чуть ли сама стреляла в них, это не так. Она напрямую в их гибели невиновна, не участвовала в этом. И ей очень важно это показать, поэтому она очень настроена на продолжительную судебную борьбу.

Давлетгильдеев: Она рассказала какие-то детали о том, как ее перевезли в Воронеж?

Новиков: Она не только сказала – она написала подробное письмо, адресованное консулу Украины в России, и это письмо мы ему передали. Оно сейчас опубликовано на украинском языке в украинских СМИ. Я думаю, что в ближайшие дни, может быть, сегодня появится официальный русский перевод, где подробно описывается, как ее те люди, которые захватили в Луганске, сперва держали в Луганске в течение недели, потом посадили в машину, надели мешок на голову и передавали с рук на руки людям, которые, как она считает, были российскими силовиками. И уже эти люди доставили ее в Воронеж, и там, в течение нескольких дней до 30 июня, захватили ее в плен 18 июня, эти люди удерживали ее в гостинице.

Она не имела официального статуса подозреваемого, она допрашивалась в качестве свидетеля там же, в гостинице, то есть не в здании следственных органов. Там же ей было заявлено, но она официально задержана. Ее взяли под стражу, и Следственный комитет успел распространить информацию о том, что она якобы сама, по своей инициативе незаконно пересекла границу России под видом беженки, что не соответствует действительности. Мы с коллегами будем очень стараться показать и доказать всем, что это не так.

Давлетгильдеев: А это как-то теоретически возможно сделать в российском суде?

Новиков: Здесь даже важно не то, что будет происходить в российском суде. Здесь важно то, что за Надежду очень активно вступились не только официальные киевские власти, но и международные организации. Нам важно не столько процессуально, а сколько информационно показать, что с ней произошло. В ходе конфликта многие люди и с той стороны, и с другой стороны оказываются в положении пленных, заложников, захваченных, задержанных, по-разному это можно называть, по разные линии фронта.

Но, насколько известно, только с Надеждой произошла такая история, что она не была удержана окончательно, она не была официально обменена, как это происходит со многими людьми, она была вывезена в Россию. Конечно, эта ситуация гораздо более возмутительна, хотя, может быть, ее положение в России с точки зрения комфорта, безопасности лучше, если бы она оставалась в плену луганского ополчения. Но именно с точки зрения действий и правоты действий официальных властей эта ситуация называет наибольше вопросов.

Давлетгильдеев: А по нормам международного права возможно ли судить гражданина другого государства на территории России в российском суде?

Новиков: Мы работаем над этим вопросом.

Давлетгильдеев: Хотя, если верить российскому следствию, следствие обвиняет ее в совершении преступления, оно произошло на территории Украины.

Новиков: Следствие опирается на нормы российского законодательства внутреннего, которое говорит о том, что любое лицо, неважно какое гражданство, совершившее преступление против интересов России или российских граждан, может быть привлечено к ответственности на территории России по российским законам. Надо сказать, что такая норма существует не только в России. Есть государства, которые в своем внутреннем законодательстве такие положения имеют и применяют их. Но здесь очень важно то, соблюдался ли при этом порядок обращения с этим человеком с точки зрения его прав, как военнопленного, потому что там боевые действия.

Есть Женевская конвенция, которая права военнопленных толкует совершенно иначе, не так, что их можно передавать произвольно в другую страну. Мы же знаем, что луганские и донецкие власти и ополченцы официально не подчиняются России. Если принять их точку зрения, то они передали человека в другую страну, нарушая все мыслимые правила экстрадиции. Вот это первое нарушение.

Ну и далее важно же задержание, потому что та точка зрения, которую успел распространить Следственный комитет, что она была задержана по другому поводу, и только потом выяснилось, что она может быть причастна к конкретному преступлению против конкретного российского гражданина, она не выдерживает критики. Потому что, если ее везли в мешке к конкретному адресату, который знал, куда ее везут и заранее собирался таким образом взять ее в оборот, это совершенно другая ситуация, она ненормальная.

Здесь, на наш взгляд и на взгляд наших украинских коллег, есть прямой повод для вмешательства Европейского суда по правам человека. Как только у нас пройдет второе слушание, апелляционное слушание по поводу ее ареста, которое должно состояться в Воронежском областном суде, мы, по-видимому, сразу же будем обращаться в Европейский суд для того, чтобы он вмешался в эту ситуацию.

Давлетгильдеев:  Вы же понимаете, что российский Следственный комитет – это такой каток, против него невозможно логику…

Новиков: Я бы избегал таких оценок, что он каток. Все-таки там работают люди, и люди неслучайные, люди с определенной подготовкой, и с ними можно определенным способом общаться. Это не роботы, это не звери-садисты. Есть порядок, они ему обязаны подчиняться. И мы будем действовать в интересах Надежды в соответствии с тем порядком, с тем законом, который у нас действует.

Давлетгильдеев: А как-то, может быть, обменять Надежду на кого-то, чтобы она вернулась в Украину?

Новиков: Это вариант, о котором многие сейчас говорят в Украине, поскольку неофициально такое практикуется. Мы знаем, что обмены пленными по обе стороны фронта происходили до этого. Более того, некоторые из людей, которые были взяты в плен в том же бою, что и Надежда, они к этому моменту уже обменены и вернулись домой. Коль скоро она попала в эту процессуальную орбиту, коль скоро она является фигурантом уголовного дела в России, то это уже вопрос не столько правовой, сколько уже политический.

С правовой точки зрения российские власти имеют полную возможность в любой момент принять политическое решение о том, что ее обменяют на какую-то фигуру или просто отпустят в качестве политической меры. Но это мера не правовая, мы не можем этого требовать. Мы можем только рассматривать разные варианты, как и в какой форме это может произойти.

Давлетгильдеев: А есть кандидаты на обмен?

Новиков: Насколько я знаю, пока нет. Были сообщения в СМИ о том, что какие-то неофициальные или полуофициальные структуры в Украине предлагали, публично объявляли о том, что они готовы обменять того или иного пленного, взятого из числа ополченцев Луганска или Донецка, на Надежду Савченко. Но эти сообщения не имеют официального дипломатического ранга. Я думаю, что киевские власти могут рассматривать такие варианты, но они не сообщают нам об этом, это их политическое, а мы занимаемся только правовой защитой.

Давлетгильдеев: Насколько я понимаю, на этой неделе должно состояться обжалование ареста.

Новиков: Обжалование состоялось в то смысле, что мы подали жалобу на прошлой неделе. Но мы не знаем, когда суд назначит дату рассмотрения. По состоянию на сегодняшнее утро этой даты еще не было, мы проверяем несколько раз в день. Как только об этой дате будет сообщено, мы сразу же оповестим всех заинтересованных, кто следит за судьбой Надежды.  

Давлетгильдеев: А вариант, что рассмотрение дела перенесут из Воронежа в Москву, существует?

Новиков: Ее могут перевести в порядке содержания в какой-то из московских изоляторов, поскольку ее делом занимается центральная структура Следственного комитета, и это было бы логично, поскольку и следователи, в основном, находятся в Москве. Но на этом этапе, на этапе рассмотрения этой меры пресечения, которая была избрана 2 июля, это может быть только областной суд Воронежа, а дальше посмотрим. Этот суд будет в Воронеже точно.

Давлетгильдеев: А какие-то бытовые вопросы можно вам задавать?

Новиков: А какие вопросы?

Давлетгильдеев: Эта история про спортивный костюм достаточно загадочная. Откуда он взялся?

Новиков: Она не загадочная ничуть. Ее захватили в плен, когда на ней был стандартный камуфляж, который носят люди в тех местах, где они сражаются. В этом камуфляже ее привезли в Россию, но держать ее в камуфляже и придерживаться версии, что она пересекла границу под видом беженки, было неудобно, с одной стороны, а, с другой стороны, мы же говорили, что следователи - не звери. Женщина, которая неделю носит ту же самую одежду, вполне логично, что ей купили какой-то костюм. Не знаю точно, кто за него заплатил. Она просто очень просила, чтобы мы нашли этого человека и отдали ему деньги, потому что она не хочет быть кому-то обязанной.

Сейчас у нее сносные бытовые условия, не хуже, чем у других людей, которые содержатся в том же самом СИЗО. Но у нас возникли проблемы с передачей. Поскольку у украинского журналиста, который вез ей передачу, в прошлую пятницу задержал ФМС на том основании, что нет разрешения на работу в России. Исполняя свои обязанности журналиста, фотографировал, делал интервью, он работал и как бы нарушал российские законы о трудоустройстве. Его задержали, его до сих пор не отпустили. Мы сейчас на месте стараемся решить вопрос с бытовым обеспечением, там есть мелкие вещи, продукты, которых нет в СИЗО, которые  следует передать. Мы этим занимаемся, и это обязательно будет решено.

Давлетгильдеев: А вы сами не боитесь участвовать в таком деле? Это не может повредить вашей карьере? Вы не думали об этом?

Новиков: У адвоката такая карьера, что всегда есть риск, что она внезапно кончится. В России не один и не два адвоката были убиты в процессе выполнения своих обязанностей. Поэтому те адвокаты, которые не готовы нести такие риски, просто не ведут такие дела. Мы с коллегами с Марком, с Николаем готовы их нести, хотя, конечно, очень не хотелось бы. 

Фото: http://espreso.tv

Другие выпуски