Как пытают в Чечне: громкий доклад

Версия Игоря Каляпина

Некий житель Чечни по имени Аюб (нет никакого секрета, я могу назвать его и полностью, просто это не имеет значения), человек по имени Аюб, который проходит свидетелем — подчеркиваю, свидетелем — по некоему уголовному делу, которое расследуется в Ингушетии, на допросе в качестве свидетеля не стал давать те показания, на которые рассчитывали полицейские. Поскольку он является жителем Чеченской республики, то чеченскую полицию попросили ему объяснить, что показания надо давать те, которые хочет следователь, а не те, которые он сам хочет давать. Вот, он рассказывает о том, что его встретили полицейские, сказали что его объяснений, я зачитываю:

«Полицейские сказали, что меня ищет заместитель министра внутренних дел Чеченской республики Алаудинов Апти и он хочет со мной поговорить. Я согласился, сел на переднее пассажирское сидение автомобиля, меня отвезли в МВД Чеченской республики и завели к Алаудинову Апти. Алаудинов начал меня оскорблять, унижать, выражался нецензурной бранью в отношении меня и моего сына.

Он рассказывал, что я виноват в том, что выгораживаю преступников. В это время в кабинете находилось около пяти-шести сотрудников полиции. После того, как Алаудинов перестал на меня кричать, он приказал полицейским увести меня, при этом сказал, чтобы меня расстреляли. Полицейские меня вывели из кабинета, отвезли в оперативно-розыскную часть МВД Чеченской республики (адрес не помню). Когда меня вывели из кабинета, сразу же несколько раз ударили по голове. Полицейских, которые меня били, я видел в первый раз и вряд ли я смогу их опознать.

Едва меня завели в ОРЧ, как начали наносить удары. В ОРЧ меня завели через ворота, потом повернули направо: рядом стоял одноэтажный дом, собранный из панелей, рядом с воротами стоит навес, рядом с ним большая емкость с водой. Меня завели в одноэтажный дом, в кабинете находился один небольшой диван, кресло и стол. На полу уложен линолеум. Меня посадили на стул. Ногу привязали скотчем к ножке стула. Протез (примечание Каляпина — человек со одной ногой), протез привязали к другой ножке стула. Руки связали за спиной тряпкой и скотчем. На голову мне надели пакет, затем, когда связали руки, на голову намотали тряпку, а сверху замотали скотчем, чтобы я не видел, кто меня избивает. К мизинцам рук мне намотали провод и включили электрический ток. Сначала меня били током, но не очень больно, потом напряжение увеличили, и удары стали очень сильными. При этом полицейские наносили удары по голове, по телу, по ноге с протезом.

От меня требовали, чтобы я подписал признание в том, что получил от подозреваемых деньги в обмен на отказ от претензий. Поначалу я отказывался оговаривать себя в том, чего не совершал, потом, когда пытки стали интенсивнее, боль нестерпимой, я согласился подписать любые документы, лишь бы пытки прекратились, но полицейские требовали, чтобы я сам рассказал им все, а не просто поставил подпись. Но я ничего не знал, поэтому меня продолжали бить.

Я не видел, сколько человек меня избивало, но по голосам помню, что били меня человек пять – шесть. Один разговаривал на русском языке, но с акцентом. Меня пытали всю ночь. Среди ночи меня вывели из кабинета, завели к Алаудинову. В кабинете у Апти сидел мой дядя и брат. Был еще один полицейский. Апти начал на меня кричать, унижать перед родными, выражался нецензурной бранью. Он говорил, что я не мужчина. Я испытывал сильное унижение, так как меня перед этим избивали, меня обвинили в том, чего я не совершал, я не знал, что делать.

Один из полицейских, которые находились в кабинете, Алаудинова, меня ударил по затылку несколько раз. Дядя и брат видели, как мне наносили удары. Примерно в обед, на следующий день, 19 марта, меня привели к Алаудинову, в кабинете вместе с Алаудиновым сидел следователь следственного комитета Соболь Игорь Александрович, также следователь по имени Сергей. Соболь сказал мне, что в Магасе я был борзым, а теперь я как чмошник. Я хотел ответить, но мне Апти не дал сказать, снова прикрикнул на меня.

Соболь потребовал, чтобы я признался в том, что брал деньги у подозреваемых, но я отказался оговаривать себя. Алаудинов приказал меня увести, при этом сказал своим подчиненным, что они плохо работают, приказал работать со мной дальше.  Меня вновь привели в кабинет, и пытки продолжились. Меня избивали и пытали дальше. Кто бил, я не видел, на мне была надета маска. На следующий день, 20 марта 2015 года меня вывели из кабинета и на улице посадили в машину черного цвета, без тонировки. Вместе со мной в автомобиле сидели двое полицейских, оба одеты в камуфляж. Одного из сотрудников звали Алви, насколько мне известно он был оперуполномоченным. Они повезли меня в следственное управление следственного комитета к следователю Соболю. Соболь опросил меня в качестве свидетеля — после этого отвезли в ОРЧ, я забрал свои вещи, меня отпустили домой».

Это так происходил допрос свидетеля по уголовному делу. Поскольку человек после этого всего оказался в больнице, и уже будучи в больнице обратился к нам, мы начали проводить по этому поводу стандартную работу: опросили свидетелей, в том числе родственников, которые, вот, эпизодически там присутствовали и это все наблюдали, мы привезли этого человека сюда в Москву, мы провели экспертное исследование заключения врача. Медицинского исследования, химического исследования, которое подтвердило, что те телесные повреждения, и в частности борозды, которые остались на мизинцах,  — это действительно электротравмы, что эти травмы имеют металлизацию, — то есть мы получили подтверждения того, что человек действительно подвергался пыткам током. На спине у него еще есть следы от воздействия электрошокера, тоже с характерной металлизацией, отличающейся от мизинцев. Так вот, неделю назад этот человек попросил… Вот мне только вчера буквально передали его заявление, в котором он просит прекратить работу по его делу, ну, и мои сотрудники, которые здесь присутствуют, они… Он отказался письменно писать, что произошло, что он отказывается, но устно нашим сотрудникам объяснил в чем дело, вот я просто зачитаю выдержку из справки, где они пишут, что по прибытии в город Аргун Аюб и его жена сообщили нам следующую информацию:

«Сегодня по прибытии в заводской отдел при МВД по городу Грозному  на них было оказано серьезное психологическое давление в связи с подачей Каляпиным Игорем Александровичем заявления о преступлении, совершенного в отношении Аюба. Описанных людей, оказывавших давление а также в точности то, что они ему говорили, Аюб рассказывать не стал. Однако сообщил, что сотрудники полиции, возили его и его родственников (брата сестру и жену), в два места, находящихся в Грозном, в том числе к Апти Алаудинову, Со слов Аюба, Апти Алаутлинов сначала разговаривал спокойно, говоря, что они поступили неправильно, обратившись в комитет против пыток, а затем Апти Алаудинов перешел на грубый, резкий тон, стал жестко угрожать Аюбу и его родственникам, в частности угрозы адресовались брату Аюба.

Также Апти Алатдинов, со слов Аюба и его жены, сказал Аюбу и его родственникам, что он Алаутдинов (дословно): «Уничтожит весь род Аюба, включая даже детей», если Аюб не заберет заявление из Комитета против пыток и не сделает так, чтобы работа по этому заявлению была прекращена. Со слов Аюба и его жены,  Апти Алаудинов подкрепил свои слова клятвой, в случае если они не выполнят поставленные им условия. Аюб также добавил, что они пробыли в Грозном до вечера, в течении всего дня с ним общались многие другие сотрудники полиции, смысл общения с которыми сводился опять же к необходимости отказаться от сотрудничества с комитетом против пыток».

Ну и далее идут разные подробности. И вот еще один коротенький эпизод:

«Далее они (имеется в виду Аюб и его жена (прим. Говорящего), стали спрашивать нас, что им делать, как мы отнесемся к тому, если их завтра, 10 июля, заставят оговорить комитет против пыток (при этом данный тема поднималась с их стороны во время разговора неоднократно), и написать какое-нибудь заявление против комитета против пыток».

 Это чтобы вам было понятно. Ну и дальше этот человек потребовал от нас, чтобы мы ему отдали нотариальные доверенности, в которых он нам дает поручение представлять его в рамках уголовного процесса в качестве представителей потерпевшего. Таким образом он лишил нас права дальше знакомиться с материалами дела, присутствовать на допросах и так далее.

Версия Апти Алаудинова

Игорь Каляпин сам уже является фигурантом материала. И я так думаю, в ближайшее время он будет фигурантом уголовного дела. То, что Игорь Каляпин говорит — это ни о чем. Пусть подают в заявление, пусть разбирается Следственный комитет. Если кому-то угрожал — пусть в отношении меня разберутся те, кто компетентны, а не агенты ЦРУ и Госдепа США.

Я даже не знаю, о ком вы говорите, я даже не могу сказать, делал я это или нет.

Этот товарищ, когда его пригласили дать объяснения по этому факту, он пояснил, что даже не знает, что там было написано. Каляпин и его адвокат обещали ему денег за то, что он указал у меня. За это они ему обещали, что обеспечат его лечением. Он говорит: «я даже не имел представления, какую я бумагу подписал». И там вся его родственная база, которую они указали в этом заявлении, они дали сейчас все объяснения. И я думаю, что Каляпин со своим адвокатом будут в ближайшее время участником уголовного дела.

Каляпин каждый раз пытается меня втянуть. Его офис разгромили — первое, что он сделал, закричал на весь мир «звоню заместителю начальника полиции Чечни — не поднял трубку». Какое отношение ко мне имеет Каляпин и разгром его офиса?

Я считаю, что Каляпин давно, и не по своей инициативе, давно пытается втоптать меня в грязь. То, что он мог сделать, он уже сделать. Я являюсь представителем «списка Магницкого». Спасибо ему за это.

Каляпин должен действовать в рамках законодательства Российской Федерации. Там, где я виноват — я должен понести заслуженное наказание. Но слова Каляпина, насколько я знаю, не являются доказательством ни в одном уголовном деле. Для того, чтобы такую напраслину на меня возвести — я ему уже сказал — за каждое слово, которое он будет в отношении меня говорить, я буду в отношении его судиться, писать. Также грамотно, как и он думает, что он грамотный.

 Когда Каляпин это заявление забросил, точнее его юрист, тогда представители Следственного комитета пригласили этого товарища, Аюба, фамилии я его не знаю. Каляпин, видимо, не мог предположить, что без его участия и без участия его адвоката этого Аюба и он должен дать какие-то объяснения по данному факту.  Пригласили, а тот сразу дал расклад, что ему пообещали денег и медицинскую помощь. Ему все сделают, его всего наобещали.

Я об этом узнал в последнюю очередь. Если честно, я даже не знал, что Каляпин такое заявление подал. Уже после того, как Аюба опросили.

Я гражданин Российской Федерации, я живу по уголовному кодексу и я знаю, что я могу и что я не могу. Я живу по Конституции Российской Федерации. Если в отношении меня будут установлены какие бы не были нарушения, в том числе и уголовного характера, меня в стороне не оставят, не погладят по головке. Пусть работают.