Страсбургский суд заставит Россию отдать «спорных детей» американским семьям

Адвокаты требуют признать, что российские власти нарушили ряд статей Европейской конвенции о правах человека, в частности статью о праве на невмешательство в частную семейную жизнь.  Решение европейского  суда должно помочь тем усыновителям, которые не подпадают под решение Верховного суда России. Вчера он принял постановление, которое позволяет американским родителям забрать российского ребенка, только если по нему уже есть судебное решение.

С нами в студии адвокат Валентина Бокарёва, которая представляет в Страсбурге интересы одного из потенциальных усыновителей.

Писпанен: Насколько я понимаю, интересы ребенка может представлять либо его настоящие родители, либо представитель детского дома. Ведь американские родители по суду еще не вступили в эти права?

Бокарёва: Мы подали вчера экстренную жалобу от имени четырех семей, чьи интересы представляем. У первой семьи решение вступило в законную силу уже 10 января, но им ребенка не отдают. Им выдали 7 экземпляров решения с гербовой печатью, потом позвонили и сказали, чтобы они решения обратно вернули в суд. Они 6 экземпляров отдали, один оставили себе. Еще в одной семье решения суда еще нет, но мы считаем, что они могут представлять интересы в Европейском суде, потому что на наш взгляд, в отличие от мнения Верховного суда, между ними уже есть семейные отношения. И Европейский суд неоднократно в своих решениях говорил, что «де юре» семейных отношений может не быть, а «де факто» они же существуют.

Писпанен: Они встречались с этим ребенком?

Бокарёва: Они встречались, с марта прошлого года проходят все процедуры по усыновлению. Более того, у меня есть обоснования о том, что этого ребенка необходимо усыновить именно этими родителями. У них было два длительных свидания по пять дней. Это означает, что ребенок их уже знает. После первого свидания в октябре оставили большой альбом. С ребенком много работали психологи, педагоги, которые объяснили, что это его семья, которая его ждет. Сейчас такая ситуация, что он, возможно, и не уедет. Вчера состоялось судебное заседание, мне печально говорить об этом, но органы опеки даже не пришли. Мои доверители приехали из Америки, оставили свою работу, троих детей на воспитание бабушкам-дедушкам ради этого ребенка, который страдает синдромом Дауна и пороком сердца, плюс у него еще две операции на сердце. Такие дети психологически менее устойчивы обычных. Любое переживание у них в первую очередь идет на сердце и сосуды.  Я за него переживаю, потому что вторая операция была летом прошлого года, и я боюсь, что он не выдержит. Ему уже больше четырех лет. Он находится в замечательном детском доме, думаю, таких мало в РФ, но его сейчас  переводят в учреждение для более старших детей с таким синдромом. Получается, вместо родителей, которых он уже знает, и на втором свидании ребенок назвал их мамой и папой…

Лобков: Верховный суд поставил дату 1 января 2013 года, до которого должно быть принято судебное решение. В нашей стране это высшая инстанция? Или вы можете обжаловать это здесь?

Бокарёва: Было не постановление, а короткое разъяснение. Суды ждали этого разъяснения, они теперь должны им руководствоваться. Что мы считаем? Верховный суд подошел очень формально. Он забыл про тех детей, а их около 25-30 человек, у которых уже есть контакт. Европейский суд, мы надеемся, займет нашу позицию: у них уже семейные отношения. И тут  жалко не только родителей. Я не думала, что американцы могут быть настолько добрыми и открытыми. Первый вопрос у меня был: как вы можете  усыновить такого ребенка? У них трое здоровых детей – двое родных и одна усыновленная девочка. Они говорят: у нас есть моральные силы и материальные возможности. Мы готовы это сделать. В Америке на таких детей очередь.

Писпанен: Мы знаем, как часто вердикт, вынесенный в ЕСПЧ, не исполняется на территории РФ. Как с этим можно бороться?

Бокарёва: Мы надеемся, что ЕСПЧ примет меры частного характера, где он прямо укажет, что надо передать конкретного ребенка конкретной семье. Второе, на что мы рассчитываем – меры общего характера. ЕСПЧ будет смотреть, насколько данный закон был необходим в демократическом обществе. Я не хочу влезать в политику, но мы все прекрасно понимаем, после  какого закона возник этот закон. Европейский суд будет думать о балансе: детей или межгосударственных взаимоотношений.