«Самое важное сейчас – вернуть ее домой к детям». Иван Павлов, новый адвокат Светланы Давыдовой, о стратегии защиты

31/01/2015 - 19:44 (по МСК) Ксения Батанова

Мы продолжаем следить за судьбой Светланы Давыдовой, жительницы Смоленской области, которую обвиняют в государственной измене. Несколько часов назад на сайте «Новой газеты» появилось открытое письмо к президенту Путину в ее защиту.  

Напомним, многодетной матери из Вязьмы, которую сейчас держат в изоляторе «Лефортово», грозит до 20 лет тюрьмы. Под обращением уже подписались журналисты Леонид Парфенов, Катерина Гордеева, Дмитрий Муратов, Арина Бородина, актриса Чулпан Хаматова, медиаменеджер Вера Кричевская, блогер Антон Носик, политолог Екатерина Шульман, бывший юрист ЮКОСа Светлана Бахмина. Вы также можете присоединиться к этому посланию на сайте «Новой газеты».

В частности, Путина просят посодействовать в смягчении меры пресечения. В письме отмечается, что при задержании Давыдова «была оторвана от двухмесячного ребенка, который находится на грудном вскармливании». Всего у Давыдова воспитывает семерых детей. При этом она никогда не привлекалась к уголовной или административной ответственности. Авторы и подписанты письма уверены, что Давыдова, у которой нет загранпаспорта, не имеет «ни намерения, ни возможности скрыться от следствия». Накануне судьбой Давыдовой заинтересовался и Совет по правам человека при президенте. При этом сейчас не совсем ясно, какие показания уже дала Давыдова. Следствие уверяет, что она признала свою вину. Сама же она говорил, что призналась лишь в том, что действительно звонила в украинское посольство, чтобы сообщить о возможной отправке российских военных на Донбасс. Но не считает, что сами по себе эти ее действия являются преступлениям и несут вред интересам России.

Ксения Батанова обсудила детали этой истории с Иваном Павловым, новым защитником Светланы Давыдовой.

Батанова: Вас уже можно называть официальным защитником, адвокатом Светланы Давыдовой, вы уже вступили в дело? Какие сейчас должны пройти процедуры, чтобы вы стали ее адвокатом взамен государственного?

Павлов: Да, вчера я разговаривал с супругом Светланы, Анатолием Горловым, который пригласил меня участвовать в этом деле в качестве защитника Светланы, и я дал свое согласие. Собираюсь в понедельник приступить к этому процессу.

Батанова: Какими будут ваши первые и дальнейшие действия? Мы сегодня уже много обсуждали, что то, что сделал адвокат государственный, какие ошибки он допустил, вам сейчас придется их исправлять. Возможно ли, что это приведет к тому, что Светлана Давыдова обжалует свой арест и ее, например, отпустят из СИЗО?

Павлов: Я не берусь сейчас судить действия предыдущего адвоката, поскольку не знаю материалов дела. Но, прежде всего, наша команда защиты, которая приступает к процессу, собирается обеспечить выход Светланы на свободу. Это самое важное, на чем сейчас нужно сосредоточиться – вернуть ее домой к детям. Будет направлена соответствующая жалоба в Московский городской суд на постановление Лефортовского суда об избрании для Светланы меры пресечения в виде содержания под стражей, и это постановление мы будем обязательно оспаривать. Я понимаю, что прошли сроки на оспаривание, там дается всего 3 дня, но мы будем пытаться восстановить эти сроки. Если Лефортовский суд не восстановит нам срок, мы также оспорим решение оботказа восстановления нам сроков. Я не понимаю, почему до сих пор не сделано самое элементарное – оспаривание решения об аресте. Это самое важное, что сейчас надо сделать.

Батанова: Этот вопрос с самого начала задавали, как только Светлана была арестована и помещена в СИЗО, почему таким образом себя ведет государственный адвокат. Но если  мы решили не давать оценку его действиям, давайте поговорим о том, что вы будете делать. Вы уже встречались со Светланой? И когда вы с ней собираетесь встретиться, если не встречались?

Павлов: Я собираюсь с ней встретиться в понедельник, когда я буду в Москве, я сам живу в Питере. И приму все меры для того, чтобы встретиться с ней в Лефортово.

Батанова: При этом государственный адвокат остается или нет? Как все это устроено юридически? Если вы остаетесь в деле, то государственный адвокат отзывается?

Павлов: Участие любого адвоката в деле – это вопрос воли подзащитного. Если Светлана согласится оставить его в деле, то это ее воля. Я в этом смысла не вижу, поскольку у меня есть достаточный опыт для участия вподобного рода делах, я думаю, что мы справимся вместе.

Батанова: Я этот вопрос задала, потому что Зоя Светова, которая с ней общалась вчера, говорит о том, что Светлана не очень понимает, что происходит. Зоя Светова предполагает, что ей рассказывали о каких-то ужасах, которые ее ждут, если она будет что-то оспаривать, либо будет менять адвоката, и не исключено, что она, находясь в информационном вакууме, будучи не столь знакома с юридическими тонкостями и со своими правами, например, откажется отказываться от государственного адвоката и передавать дело вам.

Павлов: Уверен, что при первой же встрече этот информационный вакуум будет разрушен. Как только я встречусь со Светланой, мы обсудим все детали и все предстоящие действия.

Батанова: В интервью, которое вы давали порталу «Open Russia», вы говорили, что те законодательные изменения, по которым Светлана сейчас привлечена к ответственности, были приняты в 2012 году, и это пока только первый случай. Также вы предупреждали, что если трактовать прямо то, что написано в законе и тех поправках, которые были приняты, то по идее любое общение с иностранцем и обсуждение с ним войны, которая идет на российско-украинской границе, те разговоры, которые сейчас ведутся практически всеми, потому что это происходит уже год,и это ситуация волнует всех, то теоретически за эти разговоры человек тоже может быть привлечен к ответственности за государственную измену. Насколько это все серьезно? Действительно ли каждый, кто обсуждает в Фейсбуке с кем-то войну, может оказаться в такой ситуации, как Светлана Давыдова?

Павлов: Действительно, с формулировками, которые попали в 275 статью в 2012 году, не все так хорошо. Там существенным пороком является их нормативная неопределенность. До сих пор эти формулировки никак не применялись на практике, и, к сожалению, это первый случай и, к сожалению, именно Светлана попала. Выбрали самое слабое звено, которое вообще можно представить себе для того, чтобы обкатать на практике новый закон. С 2012 года эти формулировки просто не работали.

Вероятно, ждали какой-то подходящий случай для того, чтобы применить их. И нашли этот случай, нашли конкретного человека, на которого, конечно, сейчас в такой обстановке, когда многодетная кормящая мать, разумеется, на нее легко надавить, нажать на какие-то слабые моменты и убедить ее признаться в том, чего она не совершала. Но нам еще предстоит ознакомиться с теми процессуальными действиями, которые были совершены, с протоколами ее допроса, посмотреть, что же она там такого сообщила для того, чтобы дать оценку: было ли нарушено право на защиту или нет.

Батанова: А как быть с этой историей, что Светлана Давыдова сама сказала, что она призналась, но непонятно, в чем она конкретно призналась, опять же Зоя Светова передавала нам эти слова, потому что она с ней общалась. То ли в том, что звонок был, то ли в том, что она совершила государственную измену. Насколько эти ее слова могут ей навредить и помешать вам в работе, в том, чтобы вытащить ее из СИЗО?

Павлов: Разумеется, все зависит от того, что конкретно попало в протокол. Важно даже не то, что она говорила, а то, что попало в протокол следственного действия ее допроса. И здесь без конкретного анализа документа вряд ли я что-то могу прокомментировать.

Батанова: А есть у нее возможность отказаться от этих показаний? Например, сказать, что на нее надавило следствие, ее напугали 10 человек, которые ворвались к ней в квартиру, ее напугало то, что она сидит в СИЗО, и она призналась, потому что на нее надавили.

Павлов: У нее есть такая возможность. Другой вопрос, как будет оцениваться это заявление в дальнейшем следственными органами и судом, но мы предпримем все, чтобы справедливость восторжествовала, и ее право на защиту было восстановлено.

Батанова: Светлана не имела никакого отношения к государственной тайне, она была активным человеком в своей области, где она жила, ее все знали, она была общественником, к тому же она воспитывает семерых детей. Насколько для обвинения в госизмене нужно иметь какое-то отношение к государственной тайне или мы все уже по факту являемся носителями некоего тайного знания о стране, что любое наше слово, любая наша информация, выданная иностранцу, может рассматриваться как разглашение секретных сведений и угроза обороноспособности страны?

Павлов: Ваш вопрос очень тесно связан с теми формулировками о государственной измене, которые попали в 275 статью Уголовного кодекса в 2012 году. До 2012 года государственная измена без каких-то действий с государственной тайной была просто невозможна. Теперь это реальность. В 2012 году были приняты соответствующие поправки, которые установили, что любая помощь иностранному государству, иностранной организации или их представителям в ведении деятельности против безопасности Российской Федерации является государственной изменой. Здесь уже необязательно, чтобы эти сведения подпадали под категорию государственной тайны.

Но, опять-таки, Россия официально не ведет никаких военных действий с Украиной, и в какой деятельности, направленной против Российской Федерации, была Светланой оказана помощь? Это очень большой вопрос, на который предстоит отвечать в период предварительного следствия по ее уголовному делу. И это мы, конечно, будем делать. Мы посмотрим, как сформулировано обвинение. Здесь очень важна еще куча всяких процессуальных аспектов, как например, на каком основании проводилось прослушивание телефонных переговоров, кого конкретно слушали – Светлану или кого-то еще на том конце провода?

Батанова: На том конце провода было украинское посольство.

Павлов: Мы сейчас не знаем, как сформулировано обвинение. Если слушали посольство, то хотелось бы посмотреть на соответствующие судебные решения, которые разрешают прослушку посольства. А слежка за дипломатами – это скандал. Я помню, когда в Соединенных Штатах Сноуден что-то попытался такое раскрыть, это повлекло достаточно серьезные репутационные потери американской дипломатии. Если Россия готова к этому – посмотрим.

 

Другие выпуски