Режиссер Андрей Смирнов о марше: было круче, чем на Болотной год назад – больше 100 тысяч

Смирнов: Я прямо с проспекта Сахарова.

Давлетгильдеев: Вы прошли весь путь от кинотеатра «Пушкинский» до проспекта Сахарова. Ваши первые эмоции, впечатления? Московские власти говорят, было не больше 6 тысяч человек.

Смирнов: Поскольку у меня есть опыт горбачевской эпохи, когда выходили в Москве и миллион человек, последний взгляд я бросил на углу площади, где расположено метро Чистые пруды и видел два потока людей, и весь проспект Сахарова до самого Садового был заполнен людьми. Я не дождался конца, но то, что на моих глазах  прошло более 100 тысяч человек, я ручаюсь. Думаю, 150, может быть, 120. Это было круче, чем на Болотной в прошлом году. Видно, что людей достало. Инвалиды на колясках, старики, видно, что люди не могли сидеть. Старый новый год, на улице 15 градусов, однако множество людей сочло своим долгом выйти из дома, промерзнуть, но выразить свое отношение к тому, что творится в стране.

Давлетгильдеев: Вы были с друзьями, семьей?

Смирнов: Там был и мой сын со своими друзьями, я видел много знакомых, мы шли вместе с критиком Юрием Богомоловым и его женой. Масса людей подходила, говорила и фильмах, выражала эмоции. Толпа, конечно, распадается. Там есть и националисты, которым я не сочувствую, и коммунисты, которым я тоже не сочувствую. Общее настроение в этой толпе приподнятое, у людей есть естественное и важное ощущение, что выйти сюда было их гражданским долгом.

Давлетгильдеев: А есть вера в то, что этот выход и реализация этого гражданского долга помогут, что прислушаются?

Смирнов: У меня такого ощущения нет. это долг перед собой, перед богом, своей страной. У многих ощущение, что со страной происходит нечто, что нельзя наблюдать без бьющегося сердца. У людей моего поколения болезненное отношение, потому что мы прожили большую часть сове      жизни при тоталитарном режиме, когда нашего мнения не спрашивали, в стране СССР, ностальгию по которой сейчас насаждают. Главное счастье моего поколения было дожить до времен, которые сейчас проклинают. Кто проклинает? Те, в чьих руках телеканалы, проклинают Горбачева и Ельцина, людей, которые положили свою жизнь на то, чтобы в России режим стал человеческим. Вчера я видел передачу «Враг у ворот», в которой откровенно говорится не просто о том, что Горбачев, Ельцин, Чубайс, Гайдар сознательно развалили великую страну, а дальше называются цифры военного бюджета и его роста при Путине. Эта передача свидетельствует, что в стране не просто коммунистический реванш, а еще хуже. Видно, что хозяином страны опять стал военно-промышленный комплекс, ФСБ. На место коммунистической идеологии становится великодержавное православие. Это нормальный фашистский режим. Мы должны отдавать себе отчет в том, что за фасадом призывов восстановить великую страну строится фашистский режим. Я не хочу жить в такой стране.

Давлетгильдеев: По большому счету, история с детьми как продолжение великодержавной идеологии – часть фундамента, чтобы прокачивать мозги людям?

Смирнов: Это так. То, что парламент давно стал карманным, что он повинуется по первому знаку из Кремля, на сей раз меня поразило. Не может же быть, чтобы там было 400 дураков, какие-то и умные люди голосовали за этот закон. По каким соображениям, я не знаю. То, что Думе этого состава уже никогда не отмыться, даже если она на наших глазах вознесется на небо с помощью своей православной идеологии, все равно мы будем считать их циниками и подлецами, как справедливо назвали этот марш.

Давлетгильдеев: Видимо, обидевшись на слово «подлецы», некоторые депутаты Госдумы решили в ответ назвать вышедших сегодня на шествие «детоторговцами» и «работороговцами».

Смирнов: Цену Исаеву я давно знаю. Порядочный человек должен пройти мимо, в крайнем случае плюнуть в эту сторону.

Давлетгильдеев: Очень многие в преддверие марша говорили, что не нужно нести портреты. Нам не хочется идти с портретами людей, к которым мы не испытываем ни малейшего уважения.

Смирнов: Пока мы считаем себя свободными гражданами, каждый выражает протест как может. Было много людей с портретами.

Давлетгильдеев: Сегодняшняя акция была первой не до конца политической, потому то, что сегодня объединяло людей, это не борьба с партий Единая Россия, это не история про борьбу с нелегитимностью избрания Путина на третий срок. Это вещь, которая над политикой. Изменилось настроение благодаря этому ощущению?

Смирнов: Да. Вы правы, что протест объединил всех людей. Люди и крайне правые, и крайне левые. Преобладало ощущение протеста, что мы не можем это терпеть, нас унизили как граждан, Россию как страну все-таки великой культуры. Правда, в России так получается, что те люди, которые работают в культуре, вызывают протест, а когда они ложатся в землю, только тогда страна осознает их значение. Эльдар Рязанов, которому 85 лет, который только что перенес очередную операцию на ногах, счел своим долгом обратиться с призывом идти сюда. Я в ужасе ему позвонил, как же он пойдет. Он говорит, сам-то я не пойду, идет масса друзей, родичей. Видно, что людей это настолько задело. Я не представляю, чтобы кто-то из деятелей культуры осудил это шествие или занял бы враждебную позицию, который мог бы одобрить этот закон.

Давлетгильдеев: Станислав Говорухин за него проголосовал.