Первое интервью Расула Мирзаева. Полная версия

Осужденный за непредумышленное убийство спортсмен рассказал о жизни в тюрьме и чувстве вины.

Мирзаев: Тормозить его ногами, потом внутренний акцент, потом наружный, в основном, это, и вот моя работа руками.

- В изоляторе занимался?

Мирзаев: Для себя делал, чтобы форму держать. Отжимания делал, пресс качал, иногда выходил и во дворике бегал, там бой с тенью имитировал.

Васюнин: Отношение какое было,  конфликты были какие-то?

Мирзаев: Там отношение ко мне хорошее было. Не знаю, что там бывает, но ко мне очень хорошее отношение было. Навстречу шли, если просьба была какая-то. Грех было жаловаться.

Васюнин: Были вы знаком с Иваном? Он ведь вроде как тоже в клубе занимался, то ли качался, то ли на кикбоксинг ходил.

Мирзаев: Тайским боксом. Я знаю, что нас там все знали, бойцов знают. Получается, он знал меня, а у меня не было такого момента.

Васюнин: Ты уже был чемпионом на тот момент?

Мирзаев: Да, я на тот момент к бою готовился, пояс отстаивал чемпиона России.

Белоголовцев: А как это может быть? Я занимаюсь в клубе и знаю, что опасный…?

Мирзаев: Давайте не будем об этом.

Белоголовцев: Чемпионат России - первый твой турнир, как болельщики на тебя реагировали?

Мирзаев: Честно?

Белоголовцев: Честно.

Мирзаев: Я, когда дерусь, не слышу, что происходит, но мне говорили, что публика была против меня. Кричали: «Ломай его!». Я когда во второй схватке проигрывал 9:0, минута оставалась, я не слышал, я весь в бою был, а потом мне рассказали, что публика встала и кричала: «Ломай его!». Когда бой закончился, я соперника задушил, и тишина сразу настала.

Белоголовцев: Был какой-то контакт с болельщиками после боя, автографы, или наоборот, сторонились тебя?

Мирзаев: Ко мне подошёл мужик один, как раз со вторым боем он был связан, я его ученика выгнал, он мне потом признался, что они его чисто на меня готовили. Такой здоровый мужик, с бородой весь, он подходит ко мне и говорит, пожав руку: «Я бы тоже так поступил», а я ему: «Давай не будем об этом, пожалуйста».

Белоголовцев: Если ты себя оценишь в процентах от идеального Расула Мирзаева, сколько у тебя сейчас процентов?

Мирзаев: 50% и ещё осталось 50.

Мирзаев: Как в любом виде спорта от ног очень сильно зависит, ноги, в основном - это компонент, на котором работают.

Белоголовцев: Тебе не доставляет дискомфорта драться сейчас, у тебя нет мыслей в подсознании?

Мирзаев: Я не могу сейчас нормально настроиться на работу, после этого случая у меня душа не в покое. Я не могу настроиться нормально на бои, потому что я ещё не вернулся в себя, я иногда просыпаюсь и задаюсь вопросом: а что ещё там, что ли? Покоя тоже не дают его родители.

Белоголовцев: Ты разговаривал после этого?

Мирзаев: Нет.

Белоголовцев: Они не хотят с тобой говорить?

Мирзаев: Да, я хочу, но они не хотят меня даже слушать. Можно было со мной пообщаться хотя бы.

Белоголовцев: Что бы ты им сказал?

Мирзаев: А что мне сказать им, если так посудить? Сына-то не вернуть им, и я, как отец, знаю эти чувства. Он не вернётся, я не знаю, что им сказать.

Белоголовцев: Теперь я, как отец маленькой дочки, тебя спрошу - как ей объяснили, что с тобой происходило? Что она знает сейчас?

Мирзаев: Ей сейчас 3,5 года. Она видела по телевизору, когда её ко мне водили, она говорила: «Отпустите, плохие дяди, моего папу!». Первый раз, когда я вышел, она обняла меня крепко, смотрела в глаза мне  и плакала. Ребёнку 3,5 года, он вроде бы ничего не понимает, но она смотрит на меня, обнимает и говорит: «Папа, папа», и не отпускает меня.

Васюнин: Ну что, пойдём есть?

Мирзаев: Вы определённо куда-то хотите поехать?

Васюнин: Нет.

Белоголовцев: Нет, просто хотим…

Мирзаев: Я люблю узбекскую кухню, я там постоянно кушаю.

Васюнин: Чайхана?

Мирзаев: Чайхана «Урюк».

Мирзаев: Я последний год в армии служил, учился в военном университете, начал тогда как раз заниматься под конец армии. Полтора года отслужил и начал армейским рукопашным боем заниматься. По армейскому рукопашному бою я всё выиграл.

Мирзаев: Здесь хорошо бегать, утром просыпаешься и тренируешься, здесь хорошая база. Я сейчас просто в одно место еду, насчёт экипировки посмотреть.

Мирзаев: Это во время боя одевать надо снизу, а из этих буду выбирать, в чём драться. Так- то эти легче, наверное, в этих буду драться, а в этих - тренироваться.

Васюнин: У спортсменов бывает так, что счастливая одежда, или никто не обращает внимания на это?

Мирзаев: Многие обращают. У меня были кентосы, в которых я последний бой Чемпионата мира выиграл,  я их очень сильно берёг для Чемпионата мира по боям самбо и не сберёг - своровали.

Васюнин: Ты дрался вообще на улице когда-нибудь?

Мирзаев: Это мой первый случай, когда я на улице руку поднял, потому что я всегда боялся последствий, всегда. Я в метро ездил, а до меня постоянно докапывались. В метро я постоянно ездил веером, возвращался после тренировки, команда ездила тоже в метро, с которой тренировался, человек 10 было, но я всегда садился отдельно в углу. Я просто всегда садился и думал, а они со стороны видели всегда, как до меня  докапываются, и смеялись, а я ноль внимания. Очень много раз такие случаи происходили.

Я выиграл пояс Чемпионата мира, и меня показывали по телевизору, говорили, что вот, россиянин выиграл пояс Чемпиона мира.  На тот момент я был единственный легковес, который подписал контракт с Bellator, и должен был через две недели уехать драться. Представляете, как Волкова, Шемякина, так и меня показывали. И тут произошёл такой случай трагический, ровно месяц прошёл, и через месяц меня показывают по телевизору, и вы видели, в каком ракурсе меня показывали: кавказец, дагестанец, сразу забыли, что я россиянин, забыли, что я флаг страны четыре раза поднимал. Все сразу забыли и начали такой момент. Мне обидно было, когда судья, никто об этом не знает на самом деле, меня тихо вывезли в суд и начали зачитывать: гастарбайтер, нелегал, незаконно проживает на территории РФ. У меня слёзы пошли, у меня реально слёзы пошли. Я не мог понять, как это, я за эту страну выступал кровью и потом. Я – патриот этой страны, а судья мне зачитывает, что я гастарбайтер и нелегал. Как это? Я вообще в шоке был.

Насчёт диаспоры, есть определённые люди, которые за меня заступились. Меня кинули, и если бы они за меня, как за чемпиона, не заступились бы, как это выглядело бы? Люди дали понять, что они за меня борются, что они меня ценят, как россиянина, чемпиона. Есть люди, которые за меня боролись и делали всё до конца, чтобы всё было по закону.

Белоголовцев: С твоей точки зрения, насколько честно рассказывали, что происходило на суде и вообще?

Мирзаев: С первого момента всё перевернули не так. Тогда, когда он пришёл в сознание, я его привёл в сознание, я ему вызвал «скорую», а показали так, что…  Давайте не будем об этом, я не хочу об этом говорить, вспоминать это.

Просто многие на этом деле пропиарились. Мне родителей очень жалко, я понимаю родителей, мне очень жаль. Я думаю об этом, чтобы связаться с ними, но они не хотят меня слушать.  Отец изначально отрицательно был ко мне настроен. Просто вокруг них много людей, которые из националистических партий, которые просто капают им на уши и не дают им успокоиться. Они просто ими пользуются, пиарятся. Родители не могут успокоиться, как только они начинают успокаиваться, им сразу начинают что-то говорить, и они опять меняются.

Был такой момент, я его до сих пор помню, не знаю даже почему, он зацепил меня, и я думаю об этом, хотя вроде простой момент. Я проходил и увидел пожилого мужчину лет 70-75-80, у него рука дрожала, и он на меня смотрел, я подумал, ненависть какая-то, по виду так казалось. Я сел. Ко мне друзья подошли, он подошёл ко мне, мне неудобно стало, он меня спросил: «Ты - Расул Мирзаев?». Меня, когда обычно спрашивают, я говорю, что не я, что меня перепутали с кем-то, но ему я ответил, что это я, а он плакать начал и спросил: «Можно я тебе руку пожму?». Он мне пожал руку и сказал, что он очень рад, что всё обошлось, что он за меня переживал, и, узнав, что я здесь, пришёл, чтоб руку мне пожать, и плакал. Мне так неловко стало, он мне руку пожал и ушёл.

Другие выпуски