Проректор ВШЭ: ловим плагиатчиков уже 10 лет. Теперь этим занялись другие

Уже сейчас некоторые депутаты попались на плагиате в диссертациях, например, единоросс Евгений Федоров. Простая проверка его работы в программе «Антиплагиат» показала треть списывания. Бороться с этим можно только с помощью специальных запретов – решили в высшей аттестационной комиссии. И придумали новые правила защиты диссертаций. Об избранниках народа речи в них пока не идет, но вот чиновникам уже хотят запретить заниматься наукой.

Идея пришла в голову Владимиру Филлипову. Бывший министр образования и бывший ректор РУДН возглавил Высшую аттестационную комиссию только на прошлой неделе, и это первая его инициатива на новом месте работы. По мнению Филлипова, только так можно быть уверенным, что соискатель ученой степени не пользовался служебным положением. А если же чиновник твердо решил защититься, то ему придется уйти в творческий отпуск.

Следом за чиновниками настанет очередь бизнесменов. Они, по мнению Филлипова, в большинстве случаев покупают диссертации. Правда, какой финансовый ценз введут по отношению к предпринимателям – в ВАКе пока не придумали.

Поможет ли это в борьбе с фальшивыми диссертациями – обсудили с нашим гостем студии Вадимом Радаевым, первым проректором Высшей школы экономики.

Зыгарь: Как вы оцениваете инициативу Владимира Филиппова? Правда ли, стоит запретить чиновникам заниматься научной работой?

Радаев: Я солидарен с Владимиром Михайловичем Филипповым по абсолютному большинству вопросов, но здесь я рискну высказать иное, может не очень популярное мнение. Сама по себе эта мера ничего не даст. Сейчас модно гнобить чиновников, запрещать им иметь дома в Майами, банковские счета или диссертации защищать, но не очень понятно, как это вылечит российскую науку и аттестации высших кадров. Одними запретами здесь не обойтись. Не чиновники же привнесли коррупцию в эту сферу.

Зыгарь: Есть идея так же бороться с бизнесменами.

Радаев: Там, где чиновники, еще и представителям бизнеса надо запретить, и всем пришлым, кто извне пришел. И у Владимира Михайловича есть масса других ценных идей, в том числе о том, что нужно вводить иные профессиональные степени. Потому среди практиков, назовем практиками чиновников и представителей бизнеса, есть немало людей с огромным опытом, который могут этот опыт донести до народа и до квалифицированных людей. Но их работы, скорее, практические, нежели собственно научные. Нужно ввести профессиональные степени, по-другому их присуждать, отчасти это может проблему снять. Основной проблемой, которую мы обсуждаем, не чиновниками выдумана. Речь о проблемах самого научного сообщества. Этим нужно заниматься, в первую очередь.

Писпанен: Наказывать представителей научного сообщества, которые помогают кому-то написать диссертации?

Радаев: В первую очередь, тех, кто сами нарушают нормы академической этики и вообще человеческие нормы. Те, кто полностью сдирают диссертации, потом защищают их. Все знали об этом, но как-то не брались… Сейчас чуть взялись, буквально с одного конца, правда, не сильно какие откровения.

Писпанен: Почему раньше не занимались такой чисткой?

Радаев: Видимо, дело приняло системный характер, и нужно уже, видимо, особое мужество этим заниматься. Как этим заниматься, возникает вопрос. Нужно делать две вещи: нужно рубить хвост и лечить голову.

Зыгарь: Филиппов предложил придумать для бизнесменов степень доктор бизнес-администрирования и давать им только такую. Что вы об этом думаете?

Радаев: Я думаю положительно. Неважно, бизнесмен или ученый, если сделал научную работу, которая соответствует канонам, иди и защищай ее, как научную диссертацию. Но есть же степени мастер бизнес-администрирования, доктор бизнес-администрирования. Прекрасно! Делайте работы, защищайте, но степень будет другой.

Писпанен: В России легче защититься, чем в Европе?

Радаев: Зависит и от страны. Везде схемы разные, у нас тоже по-разному дела обстоят. Есть советы, в которых никаких очередей нет, в которые люди, пытающиеся схимичить, никогда не пойдут. В них защищаться объективно тяжело. А есть советы, где дело поставлено на поток и превращено в бизнес. Не всегда по внешним признакам можно определить болезнь, но о том, что для многих это превратилось в бизнес, это медицинский факт. По поверхности начали скрести, а какие результаты!

Зыгарь: Почему борьба с фальшивыми диссертациями стала такой громкой в последнее время? Это мировая мода или инициатива Минобрнауки? Может, заговор?

Радаев: Не думаю, что есть заговор или мировая мода. Полагаю, что постепенно дело дошло до критической точки. И пришли люди, готовые за это взяться.

Зыгарь: Ученая степень – это роскошь. И воровать ученые степени – не то же самое, что воровать еду у детей…

Радаев: Это подтверждение твоей профессиональной квалификации. Выяснилось, что многие эту квалификацию хотят иметь, это очень хорошо, другое дело, что достигать этого надо некоторыми этичными способами.

Писпанен: Мы понимаем, что Высшая школа экономики была первым заведением, которая вела систему «Антиплагиат», которая сейчас вылавливает списанные дипломы. Вы многих поймали?

Радаев: У нас это случается каждый год, и не единично. Другое дело, что в результате нашей политики эти случаи уже далеко не массовые, а единичные. Почему мы пришли к этому? Потому что преподавателям надоело читать списанные работы. И не просто ввели эту систему, а много лет назад у нас каждый студент перед защитой выпускной работы должен пропустить это через систему. И распечатку принести. Вдобавок дотошные преподаватели и через интернет поищут. Потому что система же все не ловит.