Проректор НИУ ВШЭ Григорий Канторович: чистки вузов нужны, чтобы в заборокрасочных институтах не учили на экономистов

14/05/2014 - 00:15 (по МСК) Анна Монгайт, Павел Лобков

77 в день. Министерство образования начало большие чистки. Сегодня глава Рособрнадзора Сергей Кравцов рассказал, как государство избавляется от неэффективных вузов. Только за последние полгода лицензии забрали более чем у двухсот институтов, а вот черный список из новых забракованных   пока не опубликован.

Почему Минобразования решило догнать и перегнать Центробанк и что делать школьникам, которые сейчас зубрят ЕГЭ, Анне Монгайт и Павлу Лобкову рассказал проректор Высшей Школы Экономики по довузовской подготовке Григорий Канторович.

Лобков: Сейчас школьники сдают ЕГЭ, они думают, куда бы им пойти, наверное, уже заявления пишут.

Канторович: Нет, заявления еще не пишут, пока еще рано.

Лобков: Они должны знать, куда им писать и куда им точно не писать. Вот куда им точно не писать, когда этот список появится?

Канторович: На этот год уже все предопределено, ВУЗы получили контрольные цифры и к 1 февраля обязаны были опубликовать свои правила приема.

Монгайт: Что такое контрольные цифры?

Канторович: Контрольные цифры – это то количество мест по каждому направлению подготовки, которые оплачивает государство. Например, 20 мест на журналистику, 150 на юристов. ВУЗы это уже объявили, поэтому не имеют права менять, поэтому все сейчас изменения не касаются набора этого года.

Лобков: Такая чистка сама по себе что значит? Цифры большие - 200, 77.

Канторович: Тут немножко не точно. Дело в том, что лицензирование и отъем лицензии осуществляется по направлению подготовки в ВУЗе, это не целый ВУЗ. У нас масса ВУЗов технических проводят подготовку по юристам и экономистам. Так сложилось давно.

Монгайт: То есть у них отнимается право готовить юристов, например?

Канторович: В принципе, им необязательно к этому готовить, государство от этого не пострадает. Это было когда-то в 90-е годы, когда ВУЗы на безденежье как-то пытались выжить, появилась платная форма образования. ВУЗы получали лицензию, это подлицензионная деятельность, на подготовку экономистов. Эта ситуация, что государство лицензирует, государство не дает диплом, как у нас говорят, государственного образца в отличие от многих других стран, требует другой процедуры. А как прекратить эту деятельность, если они чем-то не удовлетворяет? Вот это и пытается делать Рособрнадзор, лишая лицензии на подготовку отдельные ВУЗы.

Монгайт: А какие у Рособрнадзора критерии, кого лишать, а кого нет?

Канторович: Это самый сложный вопрос. Образование – такой сложный вид деятельности, где качество проявляется не сразу.

Монгайт: Именно поэтому я вас и спрашиваю, потому что это не очевидно.

Канторович: Это совершенно не очевидно. Процедура сложная, масса людей задействована, требуются деньги на это проведение. Приезжают, проверяют самоотчет ВУЗа, устраивают контрольные экзамены среди студентов, чтобы определить их качество подготовки. Проверяют соответствие площадей, кадрового состава, но все эти критерии не прямые, все косвенные как любые рейтинги и методика подведения итогов соцсоревнования.

Монгайт: Они же не во все ВУЗы приезжают, они, наверное, в Высшую школу экономики не приезжают.

Канторович: Как это? Раз в пять лет мы проходим процедуру аккредитации. Если ВУЗ не получает аккредитацию, он лишается права выдавать государственные дипломы, много неприятных последствий, еще не фатальные, но уже очень неприятные. Наши абитуриенты и их родители это знают. Это один из самых главных таких механизмов  саморегулирования, что родители знают, абитуриенты знают – в этот ВУЗ идите, в этот ВУЗ не идите.

Лобков: Нет ли в этом кампанейщины, все-таки такое большое количество лицензий у специальностей отбирается?

Канторович: Как у нас часто в стране, возможно, и есть, конечно, элемент кампанейщины. Тем более, как вы знаете, после прошлого года было сменено руководство Рособрнадзора. Наверное, новое руководство хочет показать свою активность. Я не исключаю. Но детали, как это проходило, у кого отозвали, я не знаю.

Монгайт: Это рекордно большая цифра – 77 ВУЗов не прошли этот фактически экзамен?

Канторович: Не берусь сказать, но думаю, что да, но точно не знаю.

Лобков: Вообще существуют ВУЗы, название которых приводит человека в трепет, я не буду их называть, чтобы не рекламировать, не создавать антирекламу, но в трепет. Удивляешься тому, что около этих ВУЗов толпится некое количество молодых людей, то, что родители готовы платить деньги за то, чтобы их дети там учились. И когда ВУЗ уже на грани, когда его лишают аккредитации или права выпускать специалистов определенного профиля. Как вы оцениваете психологию этих родителей и этих студентов – идти в заведомо провальный ВУЗ, чтобы получить диплом, в котором написано то, от чего в любом отделе кадров просто люди придут в оторопь?

Канторович: Понимаете, в вашем вопросе уже содержится отчасти ответ. Ему не нужен диплом, он не собирается идти в отдел кадров. Условно, ВУЗы можно разделить на три категории: одни топовые, зарекомендовавшие ВУЗы, понятно, что туда идут за образованием, вторая часть – это те, о которых вы сказали, где есть только название, где стоимость обучения ничтожна, и есть основная масса средняя. Те ВУЗы, о которых вы говорите, как ни странно, они меньше всего от этого страдают. Потому что находятся люди, которые готовы заплатить небольшие деньги за то, чтобы  четыре года, а то и пять чадо или дочка там провели, социализировались, что-то нахватали, не попали в армию, если это мальчики, ведь они тоже дают право на отсрочку. И вот так потусовались пять лет, что-то образовали, девушки нашли, возможно, хорошего молодого человека и наоборот. Вот здесь сделать очень трудно, потому что люди понимают, что они покупают за эти маленькие деньги, и они готовы платить за плохое образование. Не образование их интересует.

Лобков: Мы все ждем, когда эти ВУЗы окажутся в черных списках, а они не оказываются практически.

Канторович: Я думаю, что оказываются, частично тоже оказываются, но эти ВУЗы большие специалисты по выживанию, выбиванию. Как-то они к проверке готовятся, на это время приглашают каких-то людей. Я не знаю, как это делается.

Монгайт: То есть на самом деле эта цифра 77 – это хороший знак?

Канторович: Посмотрите, только в Высшей школе экономики, я боюсь назвать, но думаю, что больше программ подготовки, по которым мы имеем лицензию. Так что 77 – это не так уж и много. В одном ВУЗе закрыли одно направление, в другом – другое. 77, а у нас 600 ВУЗов в стране, это не смертельно. Вопрос в качестве этой проверки, да, это процедура сложная. Я ничего об этом сейчас не готов сказать. 

Другие выпуски