Профессор Высшей Школы урбанистики Алексей Новиков: если жителям моногородов давать деньги, ситуация ухудшится

Кремер: Как вы относитесь к инициативе Максима Топилина? 

Новиков: Если эту инициативу взять как изолированную, то, на мой взгляд, она приведет к большему вреду, чем к пользе.

Кремер: К чему она приведет?

Новиков: Дело в том, что когда мы говорим о том, что люди могут свободно перемещаться, это правильно, и помочь им решить проблему финансовой субсидии – это тоже очень хорошо. Но что будет с теми, кто останется в этих городах? Мы видели это на многих примерах, например, на Дальнем Востоке, когда Магадан и Магаданская область за пять лет теряла примерно 30% своего населения. И в эти 30% входят учителя, врачи, полицейские, инженеры и так далее. И город остается полностью практически без институтов, способных решать проблемы нормального населения. Во всем мире, точнее в странах, которые этими проблемами озабочены, например, в Канаде, эти вопросы решаются очень комплексно огромной поддержкой государства и в течение очень многих лет. Попросту переложить решение этой проблемы на конкретного человека, даже помогая ему, невозможно.  

Казнин: Здесь ведь еще и другой момент – на эти 400 тыс. никак не купишь нормальное жилье в другом городе, просто потому что в моногороде умирающем ты не продашь свою квартиру.

Новиков: Совершенно верно. Это тоже огромная проблема и отсутствие в стране свободного и хорошего рынка жилья, ипотечного кредитования, институт, который бы увеличивал мобильность – действительно огромная проблема. Я бы вообще здесь разделил моногорода на две части. Есть города, они  и моногорода и не моногорода, которые находятся в местах, где они вообще находиться не должны. Всемирный Банк в конце 1990-х годов – в начале 2000-х посчитал, что в России примерно 20 млн. человек живут там, где жить просто нельзя.

Кремер: Например? Давайте на каких-то конкретных примерах, чтобы было более понятно.

Новиков: Это зона вечной мерзлоты, зона насильственного расселения в период советской власти, когда действовали институты  ГУЛАГа и так далее. Это города Сибири, Дальнего Востока, крайнего Севера. Часть из них необходимы, поскольку поддерживают, например, военную инфраструктуру  или какие-то очень важные стратегические месторождения, или трассы. Но значительная часть из них была, по сути, создана в эпоху насильственных переселений. И 20 млн. человек – это больше, чем население Казахстана. И как вы это все население перевезете?

Кремер: Может, с этой инициативы начнется исправление этой ошибки, совершенной в советское время?

Новиков: Проблема состоит в том, как это сделать, распределить это во времени. Если люди начнут уезжать, и социальная инфраструктура – таять, каким образом там будут оставшиеся существовать? Это должна быть программа, рассчитанная лет на 15-30, с очень долгосрочным финансированием и так далее. Проблема моногородов, точнее то, как она решается, состоит в том, что она начинает решаться, когда приближается кризис, и когда федеральное правительство понимает, что это социально опасные  точки. Там возникнет безработица и так далее. Но в момент кризиса эту проблему решить невозможно. Ее можно решить только на протяжении очень длительного времени. И эти волны, которые возникают, свидетельствуют об озабоченности социальной обстановкой в стране. Может быть, не во вторую очередь о непосредственной проблеме моногородов как таковых.

Казнин: В России примерно 350 моногородов. Это очень много.

Новиков: Есть разные оценки, кто-то говорит 350, кто-то насчитывает 700. Это, в принципе, немного.

Казнин: Несколько сотен. Плюс, есть своя специфика: сколько денег не направляй, все равно, так получается, они растворяются в нашем бескрайнем пространстве российском, и проблема не решается. С чего надо начинать – самое первое – в России, учитывая нашу специфику, чтобы эта проблема начала решаться? Какие первые шаги должны быть?

Новиков: Надо начинать с какой-то концепции. Надо понять, что такое моногород, и какие типы этих городов бывают. Есть моногорода просто по факту своего происхождения, они не могут быть не моно. Это какие-то города при  транспортных узлах, далеких районах. Он останется этим моногородом. Ему нужна государственная поддержка, и с этим ничего не поделаешь. Его не надо переселять, невозможно забросить.

Кремер: Его можно расширить,  чтобы он стал не моногородом, как-то развивать?

Новиков: Возможно, не стоит, потому что место проживания очень тяжелое. Либо Заполярье, либо…

Казнин: То есть с поддержкой он будет существовать естественным образом. А есть ведь и те, проблему которых нужно решать.

Новиков: Есть те, которые действительно необходимо полностью закрывать и перевозить людей в другие места. Это совершенно другой тип поддержки, другая программа. Есть города, которые, как вы говорите, нужно из моно превращать в полноценные диверсифицированные – это третий тип программы. И покуда такой концепции не выработано, делать нечего.

Казнин: Все в пустоту получается. 

Кремер: Очень разные есть кейсы, но давайте попытаемся накидать коротко эту комплексную программу. С чего еще она должна состоять, кроме такого прямолинейного хода как финансовая поддержка тех, кто вынужден переехать. Что еще нужно сделать? В чем эта комплексная поддержка?

Новиков: С какого типа городов мы начнем?

Кремер: С моно.

Казнин: С проблемных, с тех, в которых нужно что-то делать.

Новиков: Те, которые можно изменить, которые не надо переселять. Для таких городов, во-первых, необходимы институты, которые позволяют им самим решать проблемы в значительной мере. Если это город действительно зависит от одного завода и так далее, таких примеров огромное количество по всему миру, и ничего страшного, города эти переживают какие-то проблемы, потом постепенно диверсифицируются. Прежде всего, это усиление роли местного самоуправления. К сожалению, в настоящий момент времени ни в бюджетном смысле, ни в смысле политическом не обладают достаточной силой.

Кремер: Не то, чтобы в эти социально опасные кризисные периоды – это как раз опасно?

Новиков: Институт местного самоуправления описан в Конституции. Это вещь очень долгосрочная. И просто так его забывать на момент кризиса – это было бы абсолютно нелепо. Бюджетный федерализм, подразумевающий определенную налоговую базу муниципалитетов – это самое больное место, потому что если бы, например, постепенно (это очень важно) был введен налог на недвижимость, оптимизирована система муниципальных налогов, здесь можно наломать огромное количество дров. Я сразу хочу сказать, что ввести налог на недвижимость разом и грубо можно, но только это уничтожит все его перспективы на будущее. Я в данном случае говорю о разумном подходе. Но так или иначе, если создать определенную налоговую базу для муниципалитетов – это тоже выход. Затем есть масса способов, опять же на муниципальном уровне, пытаться привлекать инвестиции, которые бы расширяли спектр социальных ролей, профессий, которые предлагают предприятия в городе. Это и корпорация городского развития, и специальные подразделения, которые занимаются городским развитием на уровне регионов и муниципалитетов. Таких форм огромное количество. Есть специальные  муниципальные или региональные займы для отдельных муниципалитетов, которые позволяют поменять профиль города, структуру его. Ни в коем случае не надо заниматься муниципалитету и региону или федерации работой непосредственно с предприятиями. Каким-то образом насильственно привлекать туда предприятия. Речь идет о создании условий, чтобы они сами туда пришли. И идея технопарков появляется тут симпатичная. Но для этого нужны условия: инвестиционный климат, специальные институты, а главное – местное самоуправление. К сожалению, оно сейчас в таком загоне, что не в состоянии решить эти проблемы самостоятельно.

Казнин: Одно из направлений, по которому действует обычно власть в сложных ситуациях – назначают человека, который должен ответить за решение той или иной проблемы.

Кремер: Эффективного менеджера.

Казнин: В моногородах возможно решение таким образом? Значение эффективного менеджера, который понимает проблему, и что-то сможет  сделать?

Новиков: С одной стороны, хуже быть не может меры. Поскольку для самой верховной власти эта мера очень опасная. Все будет колонизировано наверх.

Казнин: Вертикаль.

Новиков: С другой стороны, человек не будет всерьез понимать местных проблем. В то же время, если город находится под официальной процедурой банкротства, как например, Детройт в США, там назначается внешний управляющий, но это человек, который, по сути, устанавливает определенные рамки для политики городских властей. Он все-таки не управляет городом, он устанавливает определенные принципы, по которым город будет управляться. И процедура банкротства в этом случае  - процедура спасения, а не наказания. У нас часто понимают процедуру банкротства как наказание, а это именно спасение. Такого рода внедрение федеральных или региональных эмиссаров может быть, но оно должно быть строго функционально ограниченно. Это, предположим, действительно специальный управляющий в рамках процедуры банкротства. Процедура банкротства – это процедура. Это не просто человек, назначенный сверху, который делает, что хочет. У него есть определенные рамки. Это, пожалуй, действительно возможно. Но так, конечно, только механизм выборов, они-то и обеспечивают эту обратную связь. Возможность коммуницировать какие-то серьезные меры, задуманные для улучшения городского развития напрямую населению, доверие какое-то и так далее, и тому подобное. Эти скоропалительные движения в сторону, иерархические решения не работают.

Казнин: А какие-то льготы, например, свободная экономическая зона и так далее? Звучали экзотические предложения дать какие-то льготы для добычи полезных ископаемых в Тутаеве. Вчера Дмитрий Медведев проводил совещание, там же прозвучали подобные вещи.

Кремер: Это как раз как мера превращения моногородов в стереогорода.

Новиков: Когда даются льготы, по идее, если это некий займ, чтобы город превратился в нечто другое – это еще куда ни шло. Но, как правило, это еще более закрепляет неоптимальную систему расселения. Льгота не дает возможность выйти на другой уровень. Одной льготой не отделаешься. Если это льгота, то с пониманием того, что через 5-10 лет она отменяется, и что параллельно с этим происходит нечто – внутренняя реформа, инвестиции в инфраструктуру – что делает этот город гораздо более привлекательным. Просто одной льготой не отделаешься. К сожалению, это перечень всех краткосрочных мер. Вы его прекрасно представили здесь. Это назначение сверху, это льготы, выдача каких-то субсидий людям и так далее – все это в разрозненном…

Казнин: Это то, что есть в арсенале  нашей власти.

Кремер: Самые популярные меры.

Казнин: Которые мы слышим при решении любых проблем.

Новиков: Здесь мы имеем дело с целым сообществом людей. Вы сказали, что их 350 городов…

Казнин: Официально – 342 – я нашел.

Новиков: Население – 16 млн. человек по самому консервативному подсчету. Это больше, чем в Казахстане живет. Здесь просто отдельными мерами точно не отделаешься. И это точно не проблема года. Это проблема 15 – возможно, 30 лет.

Казнин: Если заниматься этим. А заниматься должно отдельное ведомство какое-то? У нас же есть министерство труда, министерство регионального развития. Там могут создать какие-то комиссии, как это тоже любят.

Новиков: Кто это будет координировать, это неважно. Главное – что это целый большой проект, междисциплинарный, межведомственный. И проект, которым нужно заниматься лет 15-30, а значит, он не для этой власти. И если власть именно поэтому теряет к нему интерес и реагирует только на какие-то возмущения конкретного момента, то это очень плохо. Это означает, что нет стратегии будущего. Потому что особенно федеральная власть должна управлять нами из горизонта где-то там 30-50 лет. Они должны смотреть на нас оттуда. И в отношении моногородов это точно не происходит.