После нас – нефтяной потоп. «Роснефть» скрывает экологическую катастрофу в Тюменской области и готовится осваивать Арктику

Лобков: Что действительно происходит? Фотографии, которые были сделаны в районах нефтяных полей, где добывает Роснефть, ужасают.

Белякова: Мы анализируем космические снимки и находим места, где есть свежие разливы нефти, или есть старые заброшенные разливы нефти, или есть плохая рекультивация, когда много нефти остается в грунте и ее видно на снимках.

Лобков: Мы видим сейчас трубу явно периода еще сталинской индустриализации, которая прохудилась, и из нее течет нефть.

Белякова: Мы не знаем, насколько старая эта труба, но мы точно можем утверждать, что трубы на отечественных территориях нефтедобычи очень быстро выходят из строя, потому что нефть содержит много серы, очень кислая среда, вызывает быструю коррозию трубопровода. Кроме того, трубопроводы не всегда лежат в коррозийно-безопасных условиях, иногда они просто лежат на поверхности болота. Граница сред способствует быстрому ржавению и возникновению там дыр. Заменой трубопроводов нефтяные компании занимаются не слишком охотно, потому что это очень дорогое для них удовольствие. Тысячи километров трубопроводов межпромысловых существует. Им нужно сохранять уровень добычи, уровень доходов, платить дивиденды своим акционерам. Приоритет добычи, приоритет развития компании значительно выше, чем приоритет охраны окружающей среды.

Лобков: Год назад Владимир Путин, который путешествовал по Арктике, обнаружил огромное количество канистр из-под горюче-смазочных материалов, среди которых бродили белые медведи, многие из них были уже измазаны мазутом. Он произнес тогда замечательную фразу – «надо прибраться в Арктике». С тех времен стали прибираться в Арктике? Близкие к Путину олигархи услышали этот призыв?

Белякова: О том, что ведутся какие-то работы пол рекультивации, ничего неизвестно, но известно, что государство фактически готово инвестировать в развитие добычи нефти в Арктике. К этим грязным бочкам с мазутом они хотят добавить еще высокие риски возникновения разливов нового мазута и новой нефти. Удивительно, что Владимир Путин обнаружил это только в прошлом году, потому что существование этого наследия советского периода северного завоза  известно давным-давно. Много лет назад даже был получен какой-то грант от международной организации на проведение исследования на составление программы по ликвидации этих загрязнений. Однако программа до сих пор не начала реализовываться, а слова все еще произносятся.

Лобков: Я был в Диксоне десяток лет назад, и меня поразило то, что эти отходы в силу того, что там вечная мерзлота и все процессы происходят медленно, как-то интегрируются в окружающую среду, на них начинают расти довольно редкие растения, заводят гнезда редкие птицы. Из-за того, что там разложение происходит гораздо медленнее, может быть, нет такой страшной опасности?

Белякова: Природа так или иначе приспосабливается, мы видим свидетельства везде, но она изменяется. Мы знаем, что арктическая природа  - очень чувствительная экосистема, очень медленный процесс восстановления, и токсическое загрязнение, которым грозит разлив нефти, наверное, тяжелее всего скажется. Например, если говорить о разливах на земле, если его не трогать, многие десятилетия эта битумная корка не зарастает, она очень медленно разлагается. Меняется полностью видовой состав на той территории, которая подвержена разливам, потому что собственно говоря разливается не нефть, а нефтесодержащая жидкость – это фактически раствор серной кислоты с легкими и жидкими фракциями нефти. Это чрезвычайно серьезное токсическое загрязнение, которое распространяется с водами по экосистеме. Дальше этот разлив начинает зарастать, но система меняется, это совсем другой биогеоценоз, мы меняем и теряем его разнообразие.

Лобков: Вы обращались к Сеченову, поскольку он часто появляется на экранах, на конференциях, к нему можно подойти?

Белякова: Лично мы не общались, несмотря на то, что довольно публичная личность. К сожалению, пока не было возможности встретиться с ним, и он не высказывал такого желания. Но с компанией Роснефть, естественно, мы контактируем. У нас есть множество экспертных оценок и докладов, касающихся существующего загрязнения, рисков загрязнения, инвестиционных рисков. Они нам ничего не отвечают, они нас фактически игнорируют. Я надеюсь, что эта информация доходит до лиц, принимающих решения, так или иначе вовлекается в процесс принятия решений о освоении Арктики и других месторождений. Но даже в эту крайнюю поездку, из которой мы позавчера вернулись, основной нашей задачей было показать журналистам то, что мы обнаружили, позволить им встретиться с коренным населением. В том числе журналисты хотели встретиться с представителями компании, и заранее, за полторы недели до поездки, мы писали в департамент по связям с общественностью и средствам массовой информации Роснефти, целую неделю нам ничего не отвечали, в конце концов они так ничего и не ответили.

Лобков: Роснефть лидирует в этих разливах, или все нефтяные компании ведут себя одинаково?

Белякова: Компании ведут себя более или менее одинаково, но в силу, видимо, величины компании Роснефть является лидером по нефтяным разливам не только в России, а вообще во всем мире. Если сравнивать официальную статистику по прорывам трубопровода, а каждый прорыв можно считать разливом либо нефти, либо нефтесодержащей жидкости, Роснефть абсолютный лидер. Самое печальное, что сейчас эта компания планирует добывать нефть в Арктике, государство планирует ей помогать и предоставлять налоговые льготы. Мы призываем граждан поддержать нашу петицию и отправить сообщение в Правительство против предоставления налоговых льгот нефтяным компаниям, которые планируют рискованные проекты нефтедобычи в Арктике.