Владимир Переверзин: Платон Лебедев болен, но отпустят не поэтому

Адвокаты Лебедева просили суд о переквалификации обвинений на новую редакцию статей и назначении наказания «адекватного и соразмерного». Как ранее заявлял адвокат Владимир Краснов, суд должен снизить Лебедеву наказание до фактически отбытого – то есть до девяти лет четырех месяцев.

Казнин: Это уже второе решение Вельского суда, причем первое было еще более неожиданным. Как Вы отнеслись к последнему? Вы думаете, что все, точка поставлена, Лебедев выйдет, или опять будет обжалование Генпрокуратуры?

Переверзин: Безусловно, это хорошая новость, хотел бы поздравить Лебедева и его родственников. Обратите внимание на то, что решение этого суда еще не вступило в законную силу, если еще десятидневный срок, в течение которого могут обжаловать. Речь идет о приведении приговора в соответствии с законом. Если он был осужден по статье 174, когда его судили, верхний порог санкции был 10 лет, он получил 9 лет. Сейчас этот порог был снижен с 10 до 7 лет. Соответственно, речь идет о пропорциональном снижении наказания. У него должен быть снижен срок на такое же количество лет, то есть на год меньше максимального срока, значит у него должно быть 6. Представители прокуратуры пытаются навязать другую арифметику.

Казнин: Вы ожидаете, что они будут опротестовывать? Они заявили, что пока думают, и пока решение не принято.

Переверзин: Такая противоречивость в решении суда и прокуратуры говорит о некой несогласованности действий, об отсутствии какого-то указания сверху, иначе был бы зеркальный подход: 2 просит прокуратура и 2 дает суд.

Казнин: Это же странно, что нет указания сверху?

Переверзин: Я думаю, что речь идет о формальностях.

Писпанен: Вы думаете, что судья Вельского суда Распопов самостоятельно принимает такие решения? Мы же знаем, что, как нам рассказывала Наталья Васильева, по этому делу самостоятельные решения не принимались никогда.

Переверзин: Самостоятельные решения не принимались никогда, особенно при вынесении приговоров, это было очевидно. В данном случае я надеюсь, что дали откуп на уровень местного районного суда.

Писпанен: Наташа, в этой ситуации срок Ходорковского может быть другим, потому что судили-то их одним судом?

Геворкян: На мой взгляд, создается прецедент, если решение вступит в законную силу через 10 дней и не будет обжаловано, то этот прецедент будет распространяться и на Ходорковского. У них один приговор и одно дело. Теоритически это должно быть так. В том ходатайстве, с которым обратились Ходорковский и Лебедев в Верховный суд страны, тоже есть ходатайство о снижении сроков, то есть нельзя сказать, что Ходорковский эту процедуру игнорирует. Но Мосгорсуд тянет с рассмотрением этого дела. Хочу сказать два слова по поводу того, было давление на районный суд или нет. И в первом, и во втором случае, мне кажется, давления не было, потому что те, кто давят, знали, что существует областной суд. У меня компромиссная позиция. Я мечтаю, что в течение ближайших 10 дней никто ни с каким обжалованием не выступал.

Писпанен: Адвокаты уже заявили, что не будут обжаловать, чтобы опять не замотали по кругу.

Геворкян: В пятницу они встречаются с Платоном Лебедевым. Платон максималист, поэтому я бы не давала гарантию, что они не будут. Но я бы хотела, чтобы не было, чтобы 1 июля 2013 года по этому решению он вышел на волю. Я понимаю, по всем поправка в УК, которые были приняты в декабре 2011 года, Платон Лебедев мог выйти и сейчас, но к сожалению эти поправки законодательства к фигурантам дела ЮКОСа применяются совершенно  особым образом, моя мечта – чтобы никто не заявлял никаких ходатайств в течение ближайших 10 дней и это решение Вельского суда осталось бы в силе.

Казнин: Дело ЮКОСа – это особенно дело, и по нему всегда было много версий, предположений, конспирологии. Не раз звучала мысль, что никогда не выпустят ни Ходорковского, ни Лебедева, и вдруг такая информация. В то же время мы видим, очень плохо выглядит Платон Лебедев. Такое ощущение, что он болен. Каким-то образом с этим может быть связано решение суда, или нет?

Писпанен: Чтобы не было ситуации как с Магнитским?

Казнин: Да. Или это домыслы?

Геворкян: Когда первый раз рассматривалось в первый раз это ходатайство Лебедева в Вельском суде в августе, Платон сказал, что он болен. Он действительно плохо выглядит, у него есть хронические болезни, которые за 9 лет, которые он находится в тюрьме, обострились. У меня нет ощущения, что кого-то наверху интересует состояние здоровья этих заключенных, или что у них что-то шевельнется человеческое в душе. Я хочу вам напомнить реакцию всех инстанций на дело Магнитского. Если бы кто-то сказал, что ему стыдно, что-то было человеческое? Нет же.

Писпанен: Я бы этот вопрос хотела и Вам, Владимир, переадресовать, потому что не может ли все-таки такой ситуации быть, как выпустили же Василия Алексаняна, правда, очень поздно и под залог.

Переверзин: Безусловно, у Платона Лебедева проблемы со здоровьем, это совершенно очевидно, но я не думаю, что это кого-то волнует.

Писпанен: То есть действительно судья маленького Вельского суда взял на себя такую смелость.

Переверзин: Судья перестраховался, оставив такой хвост – 7 месяцев. Если бы судья был более законопослушным, он бы его отпустил из зала суда. Такая же ситуация была у меня: когда мне по этим же поправкам снижали срок, судья оставил не такой хвост, но 2 месяца сидел, хотя по закону я уже пересиживал на тот момент. Здесь такая же ситуация, только судья еще более перестраховался, оставив 7 месяцев.

Писпанен: Сейчас по делу ЮКОСа сидят десятки людей. Им всем должны бы тоже уже пересмотреть сроки.

Переверзин: Люди сидят по разным статьям. Часто речь идет о поправках 174 статьи. Кто сидит по этой статье – им пересматривают сроки. Есть люди, которые сидят по 105 статье.

Писпанен: То есть можно надеяться, что еще кого-то выпустят?

Переверзин: Конечно. Таких людей уже не так много.