Николай Никифоров о Цукерберге, Ростелекоме и законе «О детях». Полная версия

Как Вам Марк Цукерберг, и о чем Вы с ним разговаривали?

Николай Никифоров: Марк мне очень понравился. Была возможность пообщаться с ним до встречи с Дмитрием Анатольевичем Медведевым и после. Мы поговорили о самых разных вопросах. Он ему постарался за пять минут объяснить, что сейчас происходит со связью, с отраслью IT в нашей стране, где она растет, где она не растет, какие перспективы. Конечно, он очень интересный собеседник, потому что человек сам по себе уникальный, который добился таких результатов, которые сегодня можно оценить по количеству пользователей Фейсбука и по его капитализации и по его личному состоянию, которое постоянно дискутируется в различных средствах массовой информации. На встрече тоже много о чем говорили, от темы авторского права в Интернете до темы Сколково и какая у Фейсбука стратегия по открытию офисов в других странах.

Как так вышло, что Вы после встречи написали в твиттере о том, что у нас будет открыт исследовательский центр, а Фейсбук на следующий день это опроверг?

Николай Никифоров: Нужно очень внимательно относиться к тому, что пишут в твиттере. Если внимательно прочитать мое сообщение, там нет информации о том, что будет открыт центр. Мы действительно обсуждали, что такой центр будет выгодно открыть в России, и в частности Марк в ходе встречи сказал, что когда такое решение будет принято, о том, что центр в России будет открываться, то он обязательно проведет консультации, где и как его лучше открыть, в частности, Сколково обсуждалась как возможная площадка. Марк рассказал о том, что компания долгие годы работала только в Пало-Альто, и первый их внешний центр разработок был открыт в Сиэтле, в том же часовом поясе, потом он появился в Нью-Йорке, и у них есть единственный прецедент центра разработок, который открылся в Лондоне, как я понимаю, совсем недавно. Это единственный центр за пределами Соединенных Штатов, больше таких центров нет, поэтому у них осторожная стратегия в части открытия дополнительных центров разработки, но в то же время он дает высокую оценку потенциалу российских программистов, отмечает их победы в соревнованиях, связанных непосредственно с мероприятиями, которые организовывает Фейсбук, и в других различных мероприятиях. Так что потенциал точно есть, это обсуждалось, и я надеюсь, что такое решение будет принято, хотя, конечно, никаких сроков и никакой конкретики пока нет. Не должно быть никаких спекуляций на эту тему.

Опасения того, что Фейсбук переманит российских программистов, Вы считаете беспочвенными?

Николай Никифоров: Тема переманивая звучит очень странно. Мы живем в свободной стране, «железного занавеса» нет, люди свободны и вправе принимать решения, где им лучше жить, учиться, работать. Конечно, страны и корпорации конкурируют за таланты, и меня как жителя РФ очень беспокоит то, что у амбициозного молодого человека, который верит в себя как в специалиста, непростой выбор, когда он родился и вырос в каком-то городе-миллионнике или городе-стотысячнике и когда он думает о своей будущей карьере, он оценивает среду в целом. Он смотрит, какой здесь уровень жизни, в какой детский сад пойдет его ребенок, как в городе ведет себя полиция, какие перспективы с точки зрения развития. Это всего комплексный вопрос, и здесь невозможно какими-то мерами что-то запрещать делать. Эту ситуацию невозможно искусственно спродюсировать, она может произойти только как целостное развитие страны, как создание целостной экосистемы. Нужно относиться к этому вопросу предельно откровенно и не пытаться чинить каких-то искусственных препятствий, отбирать загранпаспорт, не давать переехать. Нужно создавать условия здесь, вся наша работа должна быть на это направлена.

Как складываются Ваши отношения с Вашим предшественником, ныне помощником Владимира Путина Игорем Щеголевым? На прошлой неделе он довольно жестко раскритиковал Вас, в частности закон о возможности сохранять номер мобильного телефона. Он сказал, что это неважно, Вы занимаетесь какими-то неважными делами, а гораздо важнее развивать связь в регионах.

Николай Никифоров: С Игорем Щеголевым у нас хороший рабочий контакт, мы по несколько раз встречались и обсуждали целый ряд вопросов, в том числе и стратегию развития связи. Если говорить конкретно о переносимости номера, то эту тему средства массовой информации подогревают и драматизируют.

Если у вас хороший рабочий контакт, то почему он Вас критикует публично?

Николай Никифоров: Во-первых, он публично меня не критиковал. Речь идет о неком письме, которое действительно было направлено за его подписью. Оно родилось месяца два назад, когда еще только первая версия поправок к закону о связи, в частности о переносимости номера, была внесена, и наличие тех или иных предложений или поправок не является какой-то критикой, противостоянием, как это часто преподносят. Это нормальный диалог. Любой закон, любое постановление Правительство, когда готовится, от массы ведомств – министерства экономического развития, министерства финансов, антимонопольной службы – мы получаем огромное количество разногласий и шаг за шагом их снимаем. Что касается переносимости номера, есть поручение Президента на этот счет. Более того, переносимость номера – это совершенное объективно жду миллионы жителей нашей страны. Почему мы выступаем за переносимость номера? Вопрос комплексный, нельзя его рассматривать в отрыве от всех остальных реформа области связи. Переносимость номера в существующей ситуации в России – это единственный способ обеспечить реальную конкурентную среду у операторов, потому что привязанность к номеру у человека является серьезным барьером для того, чтобы он оператора сменил. Повлиять на оператора каким-то другим образом практически невозможно.

Когда это будет реализовано?

Николай Никифоров: Это зависит от многих факторов. Сегодня есть поправки к закону, мы проходим заключительный этап согласования. Окончательную точку поставит согласительное совещание в Правительстве, его по профилю проводит вице-премьер, который курирует связь, Аркадий Дворкович. В конце следующей недели мы такое согласительное совещание уже проведем, после чего мы рассчитываем успеть в осеннюю сессию Государственной Думы этот закон внести и рассмотреть. Окончательную точку должны поставить наши депутаты, проголосовав за ту или иную согласованную версию законопроекта.

Есть шанс, что в начале следующего года это будет сделано?

Николай Никифоров: Закон будет принят. Навряд ли это наступит так быстро непосредственно в 2013 году. Мы рассчитываем, что реалистичный срок – это 1 января 2014 года. Многие наши оппоненты говорят, что это должен быть 2015-2016. Мы считаем, что здесь нет такого усложнения, и всячески уговариваем наших коллег принять эту позицию.

Операторы явно против и успешно лоббируют пока свою позицию? Может быть, с этим связано высказывание господина Щеголева?

Николай Никифоров: Давайте дождемся результатов. Когда мы находимся посреди пути, очень сложно давать оценку тому, что будет в результате. Нужно дождаться хотя бы согласительного совещания в Правительстве. Если Правительство рассмотрит этот вопрос на заседании, и Госдума уже внесет, значит, это первый шажок. Депутаты проголосовали – второй шажок. Любой вопрос идет непросто, каждый должен делать свою работу. Наша работа – такую инициативу вносить, мы на страже интересов жителей нашей страны и потребителей услуг сотовой связи. Но любая реформа – это всегда баланс интересов. Невозможно все отдать для интересов потребителей – рынок просто не будет развиваться. Он сегодня низкомаржинальный: доходы, прибыль операторов не растут по экспоненте, как росли раньше, рынок становится очень конкурентный, и у операторов весьма ограниченные возможности для дальнейшего инвестиционного развития. Именно поэтому мы рассматриваем, с одной стороны, преимущество переноса номера для абонентов, с другой стороны, хотим либерализовать, упростить процедуру, связанную с госрегулированием. Например, сегодня построить базовую станцию сотовой связи можно за 2-3 месяца с учетом всех работ, но сдавать его оператор связи может месяцев восемь. Причем, все эти процедуры, связанные с получением разрешения, согласованиями различными, не всегда имеют какой-то смысл. Мы хотим эти процедуры упростить и убрать ненужное регулирование там, где оно сегодня присутствует.

У Вас есть опыт работы в регионе – в Татарстане. Во сколько раз Вы оцениваете сложность работы на федеральном уровне?

Николай Никифоров: Это совсем разные задачи. Это несравнимые вещи. В регионе мы реализовывали конкретные проекты. На федеральном уровне это вопросы государственной политики и вопросы регулирования на уровне федеральных законов, указов Президента, постановлений Правительства. У нас четко распределены полномочия федерального центра, субъектов федерации и муниципалитетов.

По поводу конкуренции и конфликта интересов в твиттере пишут: «Не угнетать оператора ТЕЛЕ-2 и пустить его в Москву, а то смешно уже». Сегодня опять же была комиссия?

Николай Никифоров: Сегодня состоялось заседание государственной комиссии по радиочастотам – последняя инстанция в принятии решений, кому какую частоту использовать, какие правила должны быть, выставлять что-то на конкурс или нет. Для меня это первая комиссия, которую я возглавлял как председатель. Для нас было важным, чтобы был принят ряд решений. Первое: мы до 1 января 2013 года приостановили выдачу разрешений в диапазоне 108МГц до 2700. Весь этот диапазон, в котором часто принимались те или иные решения, в котором больше всего вопросов, мы направили на дополнительные исследования, хотим внимательно все посмотреть и определить единые понятные правила игры. Другое интересное решение касается самого порядка выдачи. Мы хотим полностью уйти от практики частных решений, когда конкретную частоту вдруг по каким-то основаниям закрепляют за той или иной компанией. Мы оставили эту возможность лишь для исключительных ситуаций, например, ситуация, связанная с космическими спутниками: там бесполезно проводить какие-то конкурсы, это всегда конкретное решение, конкретная позиция спутника. Мы хотим полностью уйти от подхода частных решений. Решения должны быть общими. Если какая-то частота выделяется, она должна быть либо равнодоступна для всех участников всего рынка во всей стране, либо это конкурс – аукцион или конкурс, как был в июле, связанный с частотами LTE, когда по тем или иным критериям выбирается оператор. Были два вопроса, которые мы внимательно обсудили на согласительном совещании и отправили на дополнительную проработку. Это вопрос технологической нейтральности в диапазоне 1800 – сегодня в этом диапазоне работает сотовая связь, обсуждается вопрос, можно ли его отдать под стандарт LTE. Массовое обсуждение этого вопроса было связано с тем, что, когда появилось новое популярное устройство iPhone 5, пользователи внимательно отслеживали, в каких диапазонах работает он, и жаловались на то, что в России не те диапазоны частот. Пользуясь случаем, что мы общаемся с такой широкой аудиторией, хочу рассказать, что в мире есть частотные зоны. Это не госкомиссия по радиочастотам в России что-то придумала, это международное распределение. Есть зона Северной и Южной Америки, другая – Европы и России, и третья – Азии и тихоокеанских государств. Все это исторически так сложилось. Устройств универсальных, которые одновременно работают во всех диапазонах, нет. Постепенно технологическая революция к этому идет, но всегда это будут немного разнотипные устройства. В диапазоне 1800 по всему миру активно развивается стандарт LTE. Такое решение в России так же позволило бы его развивать, но оно не может быть принято просто политическим решением. Есть масса тонкостей. Есть тонкости, связанные с конкурентной средой, это действительно повлияет на рынок в России, но самое главное, что мы должны быть полностью уверенными в том, что не будет каких-то технических неполадок в случае принятия такого решения. Определенные исследования были проведены, мы приглашали к участию все компании. Активное участие принимала только компания ТЕЛЕ-2, остальные компании несколько устранились. Когда было итоговое решение, спросили, почему их мнение не было учтено, поэтому сейчас проведем дополнительную работу в этой сфере и будем опять выносить на комиссию эти решения. Антимонопольная служба полностью нас поддерживает, считает, что это серьезный фактор развития конкуренции на рынке связи, где действует много таких отдельных ограничений, которые техническим образом влияют на свободную конкуренцию.

Я хочу вернуться к вопросу Ваших взаимоотношений с господином Щеголевым. Не часто случается ситуация, когда в стране есть два правительства, а у нас их три – еще Открытое Правительство, вы входите в Координационный совет. Насколько независимо Вы себя сейчас чувствуете как министр при принятии решений? Или у Вас есть старший брат, наставник, сохранивший свой влияние?

Николай Никифоров: Полномочия определяются нормативной базой. У каждой государственной структуры есть набор полномочий. В силу того, что решения ответственные, они именно таким образом и принимаются. Конечно, происходит большое количество консультаций, вот пример – закон о переносимости номера. Не может один человек принимать те или иные решения и не учитывать мнения различных ведомств, которые, так или иначе, ответственны за ту или иную сферу. Я не ощущаю какого-то давления, влияния, контроля над тем, как работает минкомсвязи России.

Как внутри ваших партнерских отношений, коль скоро Вы не чувствуете надзора, Вы позволили себе такую блажь, как попробовать сменить руководство Ростелекома? Хотя известно, что нынешний руководитель, господин Провоторов, – человек из команды, близкий госопдину Щеголеву.

Николай Никифоров: Я не знаю, кто из чьей команды. У меня есть один принцип, которого я всегда придерживался: никакие кадровые вопросы со средствами массовой информации не обсуждать. Потому что, какие бы решения ни принимались, любое обсуждение влияет хоть на кого-то негативно.

Вы критиковали в твиттере Ростелеком и говорили о том, что Вы недовольны инвестпрограммами Ростелекома. Давайте поймем, чем Вы недовольны.

Николай Никифоров: Ростелеком – крупнейший оператор связи в стране. Более чем на 50% эта компания принадлежит государству. Ростелеком играет ключевую роль в том, как будет решаться проблема цифрового неравенства в России. Проблема цифрового неравенства стоит очень остро, ее можно проиллюстрировать на конкретных примерах: в городе Москва 6 из 10 домохозяйств имеют подключение к Интернету, а в среднем по России это лишь два или три. Есть огромное количество населенных пунктов, где связи вообще нет. Мы считаем, что ключевое конкурентное преимущество Ростелекома заключается в том, что он обладает огромной инфраструктурой каналов связи. Его провода приходят в максимальное количество населенных пунктов и домохозяйств. В этом определяется его стратегическая роль для государства, потому что по этим каналам решаются многие задачи специального характера: это вопросы обороны, безопасности, мобилизации и так далее. Ростелеком должен сыграть ключевую роль именно в развитии проводного широкополосного доступа.

Этого не происходит? Он не играет эту ключевую роль?

Николай Никифоров: Если смотреть инвестпрограмму, то Ростелеком сегодня активно занят инвестициями в другие компании, скупкой других компаний на рынке. Очень активно ведется программа в части развития мобильных активов. Мы развиваем сотовую связь там, где она уже есть, в надежде поконкурировать с большой тройкой. С точки зрения бизнеса, может, это хорошая задача, но у Ростелекома есть специальная миссия. Эта компания должна предоставлять связь там, где сегодня у нее есть конкурентное преимущество и где другие операторы не могут этого сделать. Это важно для жителей страны. Если посмотреть цели Минкомсвязи, которые мы обозначили и публично обсуждали, одна из целей – это подключение 5 миллионов домохозяйств каждый год на скорости 100Мб.

Иными словами, Ростелеком зарабатывает деньги вместо того, чтобы выполнять свой государственный долг.

Николай Никифоров: Одна из основных проблем – то, что рынок связи изменился в целом по миру. Сегодня идет серьезное падение по всем стандартным видам услуг связи, проводной связи особенно. Рост Ростелекома в основном связан с тем, что приобретаются другие компании и за счет госсектора. По многим мероприятиям Ростелеком назначен единственным исполнителем, где-то он занимает монопольное положение в целом ряде рынков. В остальных секторах роста практически нет. Мы считаем, что инвестпрограмма Ростелекома, которая также на много десятков процентов растет каждый год, должна быть более сосредоточена на решении тех задач, о которых я говорил.

Необязательно же менять руководство, можно же просто изменить программу.

Николай Никифоров: Да, идет диалог, процесс достаточно гибкий. Я бы не подходил так жестко. Я понимаю, что вы ухватились за то или иное сообщение в средствах массовой информации. Средства массовой информации всегда все подают очень контрастно.

Да, они пишут, что потенциальный сменщик действующего руководителя Ростелекома – однокурсник Медведева Вадим Семенов, и понятно, что это уточнение не случайно. Это намекает на то, что есть некоторая борьба между Правительством и Кремлем, и Кремль может не допустить такого развития событий.

Николай Никифоров: Вы очень хороший профессиональный журналист, каждое слово в Вашей фразе было четко выверено. Если кто-то с кем-то что-то обсуждает и согласовывает, это нормальный процесс, это происходит каждый день. Пытаться найти здесь какие-то цепочки «кто с кем работал и кто с кем учился» - некие надуманные вещи. Во-первых, никакие решения там пока не принимаются, идет нормальное обсуждение тех или иных подходов.

Я хотел вернуться к мобильным телефонам. Что с национальным роумингом? Это еще одна тема, затронутая Президентом.

Николай Никифоров: Если зайти на сайт 2018.minsvyaz.ru, на котором происходило публичное обсуждение наших целей, в разделе «Связь» можно увидеть два пункта, которые мы считаем важными как цели публичные и понятные для жителей страны. Первое – возможность не менять номер при смене оператора, второе – возможность, находясь в любой точке, осуществлять звонки по локальным тарифам. Это не значит, что пропадает межгород. Это значит, что если я приехал из одного города в другой, то я говорю по местным тарифам, я не должен платить надбавку за право использовать ту же самую сим-карту и не покупать местную. Понятие «национальный роуминг» очень странное, и многие коллеги из разных стран мира ему удивляются. Оно действительно исторически было оправдано, потому что действовало огромное количество разных норм, определяющих, как операторы должны соединяться друг с другом, где они должны подключаться, как они должны строить сети. С учетом того, что мы планируем все это упростить и либерализовать, избавить операторов от расходов, которые они должны нести в связи с этими нормами, то это высвободит определенные ресурсы, и будет компенсацией за то, что мы хотим дать нашим абонентам – переносимость номера и национальный роуминг. Это совершенно справедливый подход, но все эти решения нуждаются в очень  хорошем экспертном обсуждении. Ни одно решение не может быть принято просто так. Это предмет либо экспертных обсуждений, либо комиссий. Государственная комиссия по радиочастотам – яркий тому пример. Министр связи ее возглавляет, но не может тем или иным образом протащить определенное решение. Это всегда обсуждение с участием большого количества коллег.

Национальный роуминг – это вопрос единства страны. Точно так же и с Интернетом. Как Вы собираетесь сохранить контроль за единством страны в информационном плане, если в разных субъектах федерации блокируют доступ к тем или иным источникам информации, сайтам и так далее в совершенно хаотическом порядке?

Николай Никифоров: Полностью с Вами согласен, что это происходит очень странным и хаотическим образом. У нас была большая дискуссия, когда мы обсуждали тот самый закон о нежелательной информации для детей, и многие эксперты высказали мнение, что как раз наличие такого закона позволит хоть как то упорядочить этот процесс, потому что огромное количество этих лоскутных решений, которые то здесь то там приняли, письма поступили из прокуратуры. Навряд ли это является нормальной ситуацией. Наличие закона, который вступит в силу с 1 ноября 2012 года, позволит обеспечить единые правила игры. Речь идет о создании реестра ресурсов с нежелательной информации, перечень которых прописан законом. Это информация, касающаяся детской порнографии, пропаганды употребления или изготовления наркотиков и суицида. Есть четвертый пункт, связанный с решениями судов. Если есть решение суда, признающее ту или иную информацию нежелательной - возвращаясь к нашим последним событиям, мы имеем в виду информацию, которая попадает под закон об экстремизме, - то она также будет включаться в этот реестр. Уже двойных толкований здесь не будет. К сожалению, очень часто практика показывает, что те или иные решения, которые принимаются относительно блокировки различных ресурсов, были не до конца детализированы. Иногда оператор связи на них отвечает, что они даже не понимают, к чему же закрывать доступ. Должны ограничить доступ к ресурсу, но не понимают, к какому конкретно. Должны удалять какую-то информацию, но е понимают откуда. Этот реестр урегулирует этот вопрос.

В этом лоскутном одеяле у нас есть большой кусок под названием Чечня, в котором уже все произошло. Там же отключили Youtube по решению суда. Как Вы к этому относитесь?

Николай Никифоров: Если есть решение суда, то его надо исполнять. Я не смотрел сам эти документы, но, по-моему, там есть дискуссия относительно того, как все это было принято. Не буду давать сейчас оценку, я не видел документов.

Есть Дагестан, в котором без суда отключили.

Николай Никифоров: Все решения по отключениям должны приниматься в правовом поле. Урегулирование правового поля наступает окончательно 1 ноября. То, что его трясет, как раз связано с тем, что оно неурегулировано. Надеюсь, что с 1 ноября ситуация будет гораздо более комфортная для всех участников.

В твиттере Вы внесли ложку дегтя в это бурление. Вы всех напугали, что Youtube закроют, причем в связи с новым законом – законом о детях, - «Невинность мусульман» признан объектом экстремизма.

Николай Никифоров: В законе о детях есть четвертый пункт. Три пункта я обозначил – детская порнография, наркотики, суицид, – четвертый пункт называется «Решение суда о признании информации запрещенной к распространению на территории Российской Федерации». Если есть решение суда о том, что этот ролик, в соответствии с законом об экстремизме, отнесен к соответствующей информации, то доступ к нему будет закрыт. Если есть соответствующее решение суда, он также будет включен в этот реестр. Если при этом компания оператор-хостинга отказывается его убирать, то этот ресурс, находясь в реестре, будет передан провайдерам в списки на отключение. Если Google И Youtube являются не социально-ориентированными ресурсами и никак не реагируют на законное решение властей той или иной страны, то в данном случае Российская Федерация с 1 ноября начнет блокировать такие ресурсы. Нужно понимать, что Google и Youtube – это, к счастью, социально-ориентированные компании, которые живут в правовом поле и на эти решения реагируют. В частности, я думаю, в ближайшее время Google среагирует на решение Тверского суда, который состоялся 1 октября, о том, что доступ к этому ролику на территории России должен быть ограничен.

Вы заранее знали, что будет судебное решение, по которому можно что-то закрыть?

Николай Никифоров: Нет, конечно. Там была конкретная дискуссия, в рамках которой я ответил, что когда закон о защите детей от нежелательной информации вступить в силу с 1 ноября, то наступят совершенно другие правила игры. Все эти непонятности, что можно закрывать, что нельзя, будут урегулированы.

Вы ожидали, что Ваш ответ вызовет такой ажиотаж?

Николай Никифоров: Ажиотаж вызвал не мой ответ, а то, что началась эта тема с письмами из прокуратуры, Роскомнадзора, и начались первые реакции провайдеров. Я не думаю, что мой ответ в твиттере каким-то образом повлиял. Я не знал, что подписано такое письмо Генпрокураторой. Конечно, такой твит бы не размещал.

Вы неуютно себя чувствуете от такого внимания к фразе от журналистов?

Николай Никифоров: Если говорить про твиттер в целом, это очень хорошая возможность получать обратную связь. В принципе, эта история – яркий пример, когда обратная связь была получена. Я за такое открытое общение, особенно по таким сложным темам.

Сколько секунд Вы думаете, прежде чем написать какой-нибудь твит?

Николай Никифоров: Сколько люди думают, прежде чем что-нибудь кому-нибудь сказать? Это зависит от ситуации. У меня других аккаунтов в социальных сетях. Твиттер - это возможность что-то сделать кратко. В твиттере пишешь, когда в машине едешь с одного места встречи на другое. Это всегда эпизодическое общение. Если вернуться к Вашему вопросу по решению суда по тому ролику, который вызвал такой резонанс, я считаю, что важно, что это решение суда у нас есть. Оно устно озвучено, нет еще итогового бумажного документа, но уже само решение хотя бы устно обозначено. Первоначальная дата была 17 октября. Наличие любого решения сразу отвечает на тот или иной вопрос, и уже не возникает двойного толкования и непонятных метаний в сторону: то ли закрывать, то ли нет.

Опасения по поводу того, что Youtube так или иначе могут заблокировать, не исчезает. Где гарантия того, что суд не начнет штамповать такие решения по разным роликам, которые Google  в силу своего мировоззрения уже не сможет закрыть, как, например, это было в Бразилии?

Николай Никифоров: Я не соглашусь с Вашим тезисом, что с нашей судебной системой не все в порядке. Решения судов надо уважать и исполнять.

Дмитрий Анатольевич Медведев говорил, что у нас не все в порядке.

Николай Никифоров: Что касается тех или иных решений: если решение о признании той или иной информации запрещенной к распространению на территории Российской Федерации будет принято, и та или иная компания будет это решение игнорировать, то механизм действия реестра, который вступит с 1 ноября, приведет к тому, что этот ресурс будет блокирован. Это закон, который принят и должен исполняться. Никакой цели цензуры или влияния на информационные ресурсы в этом законе нет.

Но может быть при этом механизм давления на средства массовой информации.

Николай Никифоров: Государственная дума тоже может вдруг принять какой-то закон, но эта процедура четко прописана Конституцией: есть законы, которые принимает Государственная дума, есть суды, которые выносят те или иные решения, есть некое правовое поле, в котором мы живем. Мы правовое государство и мы должны четко исполнять те законы и решения судов, которые у нас есть. Если мы будем бесконечно на эту тему дискутировать, мы будем не правовым государством.

Вы как глава ведомства обещали, что ведомство внесет поправки к этому закону, поскольку индустрия была недовольна?

Николай Никифоров: Такие поправки готовятся. Это скорее уточнения конкретных методик и процедур. В ближайшее время выйдет постановление Правительства, которое определяет регламент.

Там поправки не учтены, которые предлагало сообщество.

Николай Никифоров: Вы так утвердительно об этом говорите. У нас вчера еще было совещание, где менялось это постановление. Завтра утром совещание.

Поменялась ли позиция по, например, IP-адресам?

Николай Никифоров: Позиция по IP-адресам прописана в законе. Она немножко обтекаемая: там есть понятие сетевых адресов. Из него напрямую не следует, что это конкретный IP-адрес, но в текущей версии закона речь идет о том, что происходит блокировка ресурса в целом. Мы считаем, она может быть уточнена с точки зрения технологических возможностей провайдеров, мнения индустрии. Это опять же дискуссионный процесс. На этапе 1 ноября, он все равно будет исполняться так, как он сегодня задуман.

Дискуссии никакой нет с точки зрения потребителя. Дискуссия ведется только с авторами закона. Все потенциальные жертвы говорят о том, что блокирование по IP-адресам – это нарушение всего и вся. Это страшная кара.

Николай Никифоров: Закон принят и он есть такой, какой он есть. Идет обсуждение, как сделать сами процедуры такими, чтобы все происходило максимально конструктивно.

Как можно смягчить отрубание головы?

Николай Никифоров: ресурсы в Интернете делятся на социально ответственные и социально безответственные. Если мы говорим о том, что идет ограничение доступа к той или иной информации, это должно происходить на основании законного решения той или иной страны. Есть страна, в ней живут люди, они приняли тот или иной закон, и он должен соблюдаться. Компания Google на основании законных решений судов закрывает доступ к ролику «Невинность мусульман» в тех или иных странах. Важно, что такое решение тоже у нас принято, чтобы исключить двойное толкование. Если бы компания Google это игнорировала, многие страны добивались бы тем или иным путем ограничения доступа к тем или иным ресурсам.

Так выходит, что в первом пункте у вас значится закрытие ресурсов по IP-адресам, что очень серьезная мера, а в последнем пункте жанров, по которым вы можете закрывать,  - любое решение суда. Первоначально, когда люди обсуждали закон об Интернете, они даже не предполагали такого. Все обсуждали три вида – суицид, наркотики, педофилию, никогда не говорил, что по любому поводу суд может принять решение в любом уголке страны, и любая статья, включая экстремистскую, может стать поводом для закрытия сайта. А инструмент у вас уже есть – блокирование по IP-адресам. Что можно смягчить?

Николай Никифоров: У Вас странная риторика: любой суд принимает любое решение по статье об экстремизме. Если речь идет об экстремизме, это вообще достаточно серьезная история. Суды просто так решения не принимают.

На одном IP-адресе могут быть как экстремистские ресурсы, так и совсем нет.

Николай Никифоров: Тем или иным IP-адресом всегда управляет оператор хостинга. Эти ресурсы сами по себе не публикуются, и само по себе ничего не происходит.

Я говорил про поправки, которые не учтены. Доступ к сайту может быть прекращен моментально, а возвращен доступ – намного дольше.

Николай Никифоров: Я не хочу говорить за наших депутатов, как они предложения будут обсуждать.  На площадке Государственной думы тоже такое консультации и обсуждения с индустрией ведутся. Я не исключаю, что какие-то поправки будут включены. Это уже не полномочия исполнительной власти. Я не буду обсуждать то, как будут приниматься поправки или не будут. Это полномочия депутатов.

Положение про НКО, которое будет заниматься составлением списков, в вашей итоговом постановлении остается?

Николай Никифоров: Мы считаем, что эту функцию Роскомнадзор будет выполнять самостоятельно. Речи о назначении внешнего оператора быть не может. Это очень ответственная задача, которая должна выполняться должностными лицами, государственными служащими, и делегирование этой функции здесь не уместно.

У меня сложилось впечатление, что Минкомсвязь всегда была самым либеральным ведомством. Вы собираетесь продолжать этот курс быть самым либеральным и самым просвещенным, самым технологически подкованным, учитывая некий тренд страны на завинчивание гаек, возвращение к ценностям и всему прочему?

Николай Никифоров: Мы должны быть технологическим министерством просто по сути своей работы. Если говорить про либерализацию, то все, что мы делаем, направлены на либерализацию. Мы хотим упростить все ненужное госрегулирование в тех сферах, в которых оно уже является историческим наследием и не несет никакого содержательного смысла. Это действительно важный подход, которым идет все Правительство. На эту тему принято большое количество различных решений на разных уровнях, и мы их исполняем, идем по этому пути.

Я буквально вчера обнаружила невероятный технический сбой в работе вашего министерства: у Вас трое детей. У меня тоже трое. Я попыталась своего старшего сына записать в школу, и оказалось, что сделать это невозможно с помощью сайта «Госуслуги». Мне стало очень обидно, потому что мне казалось, что этот сайт – шаг в будущее. Я шагнула – и не попала. Хотелось бы, чтобы там был какой-то ответ. Потом я позвонила, выяснилось, что запись только с 15 декабря. Если есть такая информация, то она должна быть на сайте.

Николай Никифоров: Я тоже очень критически отношусь к тому, как работает единый федеральный портал «Госуслуги.ру».

Когда наступит чудо, и Вам понравится, как он работает?

Николай Никифоров: Давайте посмотрим, допустим, через год. Невозможно за такой короткий период, который существует этот портал, или, к примеру, 1 июля вступил в силу 210-ый Федеральный закон, когда можно больше не приносить в ведомства никакие бумажные справки, кроме документов личного хранения, - невозможно провести в такой огромной стране такую масштабную реформу за такой короткий срок.

Почему невозможно? Есть прекрасные программисты. Просто ощущение, что этим занимаются люди не очень умеющие это делать. Они сколачивают из грубых досок что-то, и потом мучаются даже продвинутые пользователи. Как это может быть? Огромные деньги тратятся на разработку. Кто этим занят? 60-летние люди?

Николай Никифоров: За портал «Госуслуги.ру» отвечает Ростелеком, является единственным исполнителем этих работ и занимается этим уже несколько лет. Тем не менее, это не такой просто путь, и бессмысленно показывать пальцем на Ростелеком и говорить, что это неправильный портал. Госуслуги оказывают министерства, ведомства, местные органы власти и так далее. IT-шники дают лишь некий инструмент, интерфейс для взаимодействия. Очень важно, чтобы с той стороны интерфейса все четко исполнялось. 1 июля закон принят о том, что нельзя приносить справки, - к нам действительно поступают жалобы, что то тут, то там служащие нарушают этот закон и требуют справки. Мы внимательно разбираем эти случаи, я сам подписываю письма губернаторам, в различные ведомства, обращаю на это внимание, мы заслушиваем эти вопросы на разных комиссиях и шаг за шагом идем. Нужно время, чтобы это все прекратилось. Это нормальный процесс. Ни в одной организации, какая бы эффективная или коммерческая она ни была, невозможно за такой короткий срок такую реформу провести. Нужно быть самокритичным, нужно постоянно делать работу над ошибками и не игнорировать ни одну из проблем. Именно поэтому очень важна обратная связь. Очень важно, что через свой аккаунт в твиттере я очень часто узнаю о той или иной проблеме на портале услуг, раньше, чем руководство Ростелеком.

А «Почта России» станет более технологичной?

Николай Никифоров: «Почта России» - это важнейший элемент инфраструктуры обслуживания жителей в стране. 42 тысячи отделений. Нет ни одной другой структуры, у которой была бы такая разветвленная сеть. «Почта России» сегодня находится действительно в очень сложной ситуации. Значительная часть всех расходов «Посты России» связана с оплатой труда ее сотрудников, при этом оплата труда сотрудников крайне низкая. Если бы это была коммерческая компания, она бы закрыла половину отделений там, где это не должно быть. Но «Почта России» не может это сделать, она выполняет серьезную государственную задачу. Здесь вопрос о структурной реформе. Мы обсуждаем различные стратегии ее развития. Я убежден, что «Почта России» станет через 2-3 года эффективней. Это огромная структура, невозможно сотни тысяч людей и десятки тысяч подразделений за счет собственных ресурсов, если мы не будем привлекать дополнительные средства, обновить и преобразовать.

Руководство надо менять в связи с этим?

Николай Никифоров: Кадровые вопросы я никогда не обсуждаю в средствах массовой информации. Это вопрос стратегии в целом. По «Почте России» уже подготовлен новый проект закона о почтовой связи, и мы рассчитываем, что в ближайшее время также будет завершено его согласование.

Какое оптимальное число отделений, насколько сократить персонал?

Николай Никифоров: Это очень комплексный вопрос. Все преимущество «Почты России» в этих отделениях. Из них есть много отделений, которые неприбыльны, которые «Почта России» содержит. Закрывать их нельзя, потому что это государственная задача. На «Почте России» заканчивается и начинается государственная власть. Представьте населенный пункт, где кроме почты нет ничего, там и спички, и соль покупают. Мы считаем, что почта должна стать одним из центров предоставления госуслуг, чтобы практически любую госуслугу вы могли получить в практически любом отделении почты. Там могут появиться другие сервисы.