Надежда Толоконникова — ДОЖДЮ: мы не хотели роста мракобесия в обществе, а лишь боролись с путинской пропагандой

Дзядко: Вы сегодня, выйдя из колонии, общаясь с журналистами, как и Мария Алехина, говорили о том, что будете продолжать свою деятельность общественную, будете продолжать свою деятельность политическую. Тем не менее, многие, в том числе на Западе в первую очередь, учитывая ту поддержку музыкантов, которая вам была оказана, воспринимают историю PussyRiot как историю музыкальную, воспринимают вас как музыкальную группу. Будете ли вы продолжать себя позиционировать как музыканты? И, может быть, на Западе выступать?

Толоконникова: Я думаю, это та история, которая реализуется в делах, а не в словах. Это часть той стороны моей деятельности, которая будет озвучена в прямом смысле, если я буду заниматься музыкой, безусловно, я покажу это. Это будет музыка, это будут клипы, если это будет. Но пока мне не хочется обещать, чтобы не наговорить много амбициозного и лишнего, я думаю, лучше мои клипы и моя музыка будет говорить за меня, если они найдут свою жизнь здесь. Мне нужны люди для этого. Часть из них я уже нашла, но часть из них находится в местах лишения свободы, поэтому это проект долгий, не такой быстрый, как хотелось бы.

Кремер: Надежда, я так понимаю, что вы до сих пор не встретились с вашей дочерью Герой. Когда вы планируете эту встречу? Когда она состоится?

Толоконникова: Некоторое количество дней я проведу в Красноярске, по семейной ситуации я обязана находиться здесь, здесь моя бабушка, которую я не видела уже несколько лет. Здесь же находится моя мама, мой отчим. Поэтому некоторое количество дней я проведу здесь, после этого я уеду в Москву и там уже встречусь с дочерью.

Дзядко: Если говорить о дальнейших планах, Мария Алехина сегодня говорила, что вы будете, во всяком случае, она будет продолжать деятельность, которую она вела до того, как оказалась в колонии, говорит: «Будем продолжать делать такие же смелые акции». Готовы ли вы участвовать в смелых акциях, за которые вы можете оказаться в местах лишения свободы опять? Иначе говоря, готовы ли вы сесть за то, что вы делаете, или теперь вы будете все свои поступки совершать с оглядкой на предыдущий тюремный опыт?

Толоконникова: Я считаю, что бояться – это последнее, что должен делать человек, потому что жизнь конечная, она внезапно конечная. В конце концов, жизнь может прям сейчас оборваться в эту минуту, когда на меня упадет балка, перекрывающая этот дом. Бояться  - это неправильно, нужно ставить себе конкретные цели и задачи, идти и стремиться к ним. Это, пожалуй, все, что человек должен делать в своей жизни. Я поддерживаю Машу, я встречусь с ней завтра утром. Нас сейчас разделяет огромная Россия, она летит ко мне в Красноярск. Поскольку мы члены группы, поскольку я не привыкла говорить только за себя, я привыкла слушать мнение тех людей, которые важны для меня, мне хотелось бы отражать не только свое мнение, но и мнение людей. Для того, чтобы утвердить конкретные, четкие планы, мне необходимо пообщаться с ней и с некоторыми другими людьми.

Кремер: А собираетесь ли вы встречаться с Екатериной Самуцевич? Есть ли у вас, как у нее, претензии к вашим бывшим адвокатам?

Толоконникова: Я встречусь с Катей, безусловно. Что касается претензий к адвокатам, я не поддерживаю эту историю. Мне кажется, это лишнее. Но это ее право, я не буду никак оценивать ее действия по отношению к адвокатам. Но я заявляю сразу, что никаких претензий к ним я не имею, не буду пытаться ничего отсудить тем более. Я благодарна за ту помощь, которую они оказали. В какой-то момент наши пути разошлись, но это нормально. Так бывает, что люди встречаются, сходятся, расходятся – рабочие моменты.

Кремер: Будете ли вы как-то встречаться и благодарить остальных участниц PussyRiot , которые остались безызвестными? Как вы их собираетесь отблагодарить или они вас?

Толоконникова: Я думаю, что самым главным нашим подарком будет продолжение совместной деятельности, если у них будет это желание. Если его не будет, в любом случае мне важно услышать их слова, их мнение. Потому что это люди, с которыми меня в какой-то момент связала судьба. Я благодарна им за то время, которое мы провели вместе с ними, это было потрясающее время. Если кто-то сейчас не будет рядом со мной, в мыслях и идейно они будут рядом со мной. Я готова принимать любые идеи, мне интересны разные мнения, я впитываю это все как губка и пытаюсь направить это в нужное русло, исходя из собственных соображений.

Дзядко: Надежда, вы провели под стражей без малого два года. За это время кто для вас теперь после того, как вы вышли на свободу, главный враг, враг №1, враг №2? Есть ли такие люди, на которых вы лично возлагаете ответственность за эти без малого два года вашей жизни, которые вы потеряли в местах лишения свободы?

Толоконникова: У меня нет врагов. Мне кажется, это очень опасная тенденция искать врагов. Это вообще такая штука, к сожалению, которая сейчас все больше развивается в русском самосознании, искать причину в ком-то конкретном. Проблема, может быть, заключается в каких-то системных неполадках, в системных ошибках, неисправностях, которые есть, но никак не в ком-то конкретном. У меня нет врагов, но есть вещи, с которыми я готова бороться.

Дзядко: Вы провели акцию в Храме Христа Спасителя, за это сели, после этого, как во всяком случае кажется, если смотреть с воли, кажется это многим вашим сторонникам, вашим соратникам, что та ситуация, против которой вы приходили в Храм Христа Спасителя, ситуация сращивания церкви и государства, ситуация, которую многие называют словом «мракобесие». Так вот ситуация эта еще больше ужесточилась и качнулась в сторону еще большего мракобесия что ли. Не было ли ошибкой проводить вашу акцию, если реакция на нее стала только ужесточение и закручивание гаек в этой сфере нашей жизни?

Толоконникова: Я считаю, что это было бы искажением точки зрения, неоправданным  преувеличением считать, что наша акция могла серьезно повлиять на увеличение мракобесия в обществе. Потому что случилось то, что должно было случиться. Единственное, что могла сделать эта акция, это просветить в то, что происходит, с несколько другой точки зрения, которую не дают официальные каналы, которую не дает нам путинская пропаганда. Это маленькая подсветка – это все, что сделала эта акция. Но, безусловно, огромные государственные процессы, которые идут в России в огромных масштабах, они могли быть спровоцированы нами.

Фото: РИА Новости/Александр Паниотов