Михаил Прохоров, президент союза биатлонистов: «Мы вычистили сами российский биатлон от допингов задолго до проверок»

Лобков: Михаил Дмитриевич, вы были расстроены, разочарованы тем, что у Ирины Старых и Екатерины Юрьевой были обнаружены некие допинги.

Прохоров: Вы знаете, мы за последние несколько лет проделали гигантскую работу по борьбе  с допингом. Мы сами брали пробы по договору с РУСАДА намного чаще, чем ВАДА и все остальные организации, и зачистили мы нашу биатлонную семью довольно сильно, поэтому для нас это было дикое удивление, если не сказать больше.

Лобков: А может ли быть такое, что без согласия главы  федерации кто-то употребил бы допинг? Подсунул бы какой-нибудь врач или тренер?

Прохоров: Есть определенная процедура, поэтому не надо поднимать никакую волну. Есть права, есть закон и есть правила. Пока мы не получили документы, те, которые приходят из лаборатории ВАДА, пока не изучил наш антидопинговый комитет, никакие детали не хочу обсуждать, потому что нам надо дать возможность спортсменкам иметь право на защиту, это записано везде. Надо смотреть документы, работать профессионально. У нас мощный антидопинговый комитет, по-моему, единственный из всех федераций в России, мы работаем над этим каждый день. Специалисты самые лучшие, документы должны прийти. Как только они придут, мы обязательно журналистов проинформируем.

Лобков: А то, что спортсменки уже отстранены до принятия дисциплинарных решений и до получения бумаг, это скажется на имидже нашей сборной?

Прохоров: Знаете, на эту тему мне не очень бы хотелось рассуждать. Ребята сильно готовились, конечно, это не добавляет им оптимизма в хорошем смысле этого слова, но это, конечно, немножко их нервирует. Поэтому я как раз хотел оградить команду от допингового скандала. Они готовились к Олимпиаде. Я никак не буду его (скандал) усиливать, я как раз хочу, чтобы разбирательство было не эмоциональным, а спокойным, профессиональным.

Лобков: А то, что фамилии этих спортсменок были обнародованы, это чья была инициатива? Федерации, ваша или чья-то еще?

Прохоров: Вы знаете, в наш век информации любая информация в тайне держится недолго. Поэтому, несмотря на то, что у спортсмена есть право на защиту, утечки происходят всегда. Это наша жизнь.

Лобков: Сейчас главным тренером является Вольфганг Пихлер, который еще  в 2009 году активно боролся против допингов. Можно сказать, возглавил всемирную борьбу, и вы взяли его главным тренером. Как это сочетается с тем, что именно в его команде были найдены эти вещества?

Прохоров: Дело не в этом, дело  в том, что когда мы приглашали Пихлера, он видел, какую активную борьбу мы ведем с допингом. Соответственно, он ярый противник допинга, и он сам выступил и выступает неоднократно в интервью, когда говорит, что мы буквально сделали антидопинговую революцию российского биатлона. Поэтому в этом смысле мы с ним, очевидно, союзники.

Лобков: Правильно ли я понимаю, что биатлон – это один из самых уязвимых видов спорта, потому что предусматривает активность разных частей организма,  самых уязвимых для применения допингов?

Прохоров: Биатлон не подвержен допинговой заразе. С ним надо бороться и делать спорт чистым, чем мы занимаемся.

Лобков: Сейчас, если говорить в общем, очень многие специалисты говорят о том, что Олимпийские игры превращаются из соревнования атлетов в соревнования фармакологов, потому что человеческий организм достиг своих пределов и какое-либо его улучшение (отсчет иногда идет на десятые доли секунды в Олимпийских играх) может быть достигнуто только за счет применения каких-то препаратов. Вы с этим согласны или нет?

Прохоров: Есть список незапрещенных препаратов, они все прописаны в инструкциях ВАДА и РУСАДА, которыми имеют право пользоваться все спортсмены. С точки зрения создания каких-то новых препаратов, это вопрос к фармакологическим компаниям, которые создают новые продукты. Насколько мне известно, в России этим никто не занимается.

Лобков: Допинг мог появиться через врачей, через других тренеров, или вы контролировали буквально все?

Прохоров: Я вас очень прошу, до получения документов не надо, пожалуйста, всякие конспирологические теории. Сначала мы получим документы, дайте возможность спортсменам защитить свое доброе имя. Не надо поднимать до прихода документов эту эмоциональную волну и рассказывать различные версии. Они живые люди и имеют право на защиту.

Лобков: Довольно часто, когда обнаруживается допинг, потом начинают говорить о том, что это сделано нарочно, чтобы скомпрометировать российскую сборную, чтобы создать негативный имидж на Олимпиаде. Может ли это быть такой случай?

Прохоров: Я хочу сначала получить документы, а после этого можно дать профессиональный обстоятельный ответ. Мы ждем работы профессионалов, которые могут взвешенно и обстоятельно эту ситуацию оценить.

Лобков: Какие документы вам нужны, чтобы быть абсолютно уверенным, что этого не было?

Прохоров: Вы все узнаете в свое время, иначе вы сорвете нам подготовку нашей команды. Есть порядок, если хотите, прочтите, там все написано. В рамках этого порядка мы будем действовать.