Мария Гайдар: «Праймериз в Мосгордуму оказались нужны не москвичам, а политтехнологам, чтобы замаскировать кандидатов от „Единой России“»

Правозащитник Ольга Романова, которая идет в Мосгордуму, но в праймериз не участвовала, считает, что прошедшие праймериз  —  очередной пример коррупции. Ольга Романова собирается баллотироваться по 1944 избирательному округу   там же, где идет на выборы Александр Шумский, чьими плакатами «пробок нет» завешаны пол Москвы. Шумский на праймериз занял второе место, а первое —  у справедливороса Ильи Свиридова.

Ольга Романова, кандидат в депутаты Мосгордумы: Москвичам впаривали, что это какие-то выборы – в законе этого нет, что это какие-то праймериз – в законе этого нет. Тем более, что праймериз, как мы знаем, это выборы внутри одной партии. Я думаю, что это было сделано с целью снижения явки на сентябрьских выборах, люди не могут голосовать каждые два-три месяца. Снижение явки автоматически возвращает на участки только бюджетников и пенсионеров. Во-вторых, в самых главных, такое масштабное мероприятие – это освоение бюджета, вне всякого сомнения. В-третьих, это выборы между своими какими-то специальными людьми. Сколько раз до меня доносились самые разнообразные сведения из префектур и мэрии, что давайте сделаем так: этот победит на праймериз, а этот – на выборах или давайте наоборот сделаем. Ну что это такое?

Кто заплатил за эти праймериз и насколько они значимы, Лика Кремер и Павел Лобков обсудили с председателем Президиума коллегии адвокатов «Трунов, Айвар и партнеры» Игорем Труновым, который баллотируется в Мосгордуму от партии Демократическая правовая, и директором Фонда социальной помощи и поддержки населения «Социальный запрос» Марией Гайдар, беспартийным кандидатом в Мосгордуму.

Лобков: Вы оба кандидаты на выборах в Мосгордуму. Вы оба участвовали в праймериз?

Гайдар: Я участвовала.

Турнов: И я участвовал.

Кремер: Но при этом вы, Маша, участвовали, но говорили, что вы, скорее, как наблюдатель.

Гайдар: Я была очень удивлена, что в результате 12% людей все равно проголосовали за меня, при том, что я людей не агитировала, не приводила. На встречах, которые я очень много провожу по 2-3 в день, люди подходили и спрашивали: «Что за праймериз? Надо идти или не надо?». Я сказала: «Идти на них не надо, но если вдруг по каким-то своим причинам вы пойдете и проголосуете за меня, я буду признательна». Объяснить людям, зачем им нужно идти на эти праймериз «Моя Москва» невозможно, потому что это выборы в никуда.

Кремер: Я получила СМС, и оно выглядело ровно так, как это настоящие выборы. Там было буквально это написано.

Лобков: Они и базу данных получили.

Гайдар: Это очень неприятно. Во-первых, выборы, люди мало знают о выборах, и вот эксплуатация этой темы, этот холостой выстрел в небо…

Лобков: Прекрасно организованный, потому что если у меня что-то протекает в доме, мне никогда СМС не придет, починили ли вам, а тут пришло.

Гайдар: Придет, если зарегистрируетесь на сайте, вам придет, причем вне зависимости от того, починили ли вам или нет. Но дело даже не в этом. Действительно, такая массивная рекламная кампания. А явка какая – 200 тысяч, на выборах в Координационный совет оппозиции пришло 100 тысяч человек без каких-либо билбордов, с одной рекламой в интернете. А здесь вся Москва завешена, стоят молодые люди на каждом шагу, а москвичи не откликнулись, потому что москвичам оказалось это не нужно. Это оказалось нужно политическим технологам, которые это устраивали, для того, чтобы замаскировать кандидатов от «Единой России» и быстро создать новый общий бренд.

Кремер: Вы говорите про то, что вся Москва завешена, Ольга Романова говорит, что это сделано на какие-то подозрительные деньги. Что вы понимаете про то, откуда были деньги на эти так называемые праймериз?

Турнов: Я не думаю, что это отмыв денег, потому что у Москвы достаточно большой ресурс административный. Я думаю, что эта схема по-армейски просто выглядит, то есть это тренировка. «Караул» - и все побежали одеваться, все построились, кто-то не успел. И так делают несколько раз, чтобы в нужный момент специально обученный субъект, те, кто зависят от правительства Москвы, прибежали в нужном…

Лобков: Единороссы всегда успеют, конечно, потому что их предупредят.

Турнов: Их тренировать тоже нужно.

Кремер: Я не поняла про деньги. Откуда деньги?

Турнов: Какие деньги? О чем вы говорите? Правительство Москвы контролирует рекламу полностью, поэтому для Москвы это абсолютно не деньги. Денег тут не было никаких. Это была тренировка перед генеральной репетицией. Где-то сбои есть, где-то люди не выходят, где-то голосуют не так, потому что человек все равно остается там один.

Лобков: То есть потом на билбордах перед настоящими выборами уже вывесят результаты праймериз, и те же самые действующие депутаты Мосгордумы, которые сейчас благодаря тому, что их знают, опознают, получили какие-то места, они смогут этим козырять?

Турнов: Нет, не козырять. Они получат дополнительную поддержку за счет денег, которые якобы собрали под эти праймериз. Поэтому первые места получат дополнительную материальную поддержку.

Гайдар: Во-первых, было потрачено колоссальное количество денег. Может быть, билборды были бесплатные, хотя это тоже имеет стоимость, это упущенная выгода. Второе – все эти молодые люди, которые стояли, они все стояли за деньги, они открыто говорили, когда их спрашивали: «Почему вы агитируете?», большинство из них не знали, за что агитируют, всегда говорили: «Мы студенты, мы пришли подработать». Их было огромное количество. То, что поставили в центре такие кровати «Не проспи выборы», кровати были сделаны достаточно дорого. Там лежали какие-то молодые люди. Вообще не очень красивая, не очень эстетичная, с моей точки зрения, история. Деньги чувствовались, все было завалено листовками, газетами.

Кремер: Так чьи деньги?

Гайдар: Естественно, если административный ресурс хочет получить от бизнеса деньги, он всегда получает.

Турнов: Администрация Москвы дает посыл бизнесменам, и они расчехляются за то, что они работают за бюджетные московские деньги. Эта схема работает.

Кремер: Источники не раскрыты, они тайные?

Гайдар: Можно спросить у Куснировича, он сам дал денег.

Лобков: Посмотрим, кто выиграет крупные тендеры на будущий год на крупные проекты.

Турнов: Естественно, и будет все ясно.

Лобков: Интересует даже другой вопрос. Размыть «Единую Россию», а не свидетельствует ли это о том, что действующие депутаты Мосгордумы, которые некоторые по 20 лет там сидят, получили и на праймериз первые места, значит ли это, что там накручивались боты?

Гайдар: Там был задействован административный ресурс. Там приводили людей, многие люди выходили и говорили: «Меня заставили», многие, конечно, не все: «Почему голосовали?», - «Я в больнице работаю. Что я могу сделать?». Из общежитий приходили. На некоторых моих участках приходили военные и голосовали группами. Почему в центре явка такая низкая? Она ниже еще, потому что в центре ниже административный ресурс, там меньше людей, которых можно таким способом привести.

Лобков: Что касается сбора подписей, 5 000 подписей. За 80 дней до выборов… Когда точно должен начаться сбор подписей?

Гайдар: Есть 45 дней на сбор подписей, за 80 дней до выборов, до 14 сентября - это крайний срок, когда должны быть объявлены выборы. То есть это должно произойти уже в ближайшее время, потому что мы к этому крайнему сроку подошли вплотную.

Лобков: А до этого вы не имеете права?

Гайдар: Не имеем права. Стоит огромное количество трудностей. Вместо того, чтобы проводить эти праймериз, гораздо было бы правильней объявить выборы и начать вести работу, агитацию, собирать деньги, работать по закону.

Лобков: То есть единороссы также получают преимущество, потому что их бюджетники будут всегда для них готовы?

Гайдар: Они уже сформировали свою базу избирателей, при помощи праймериз посмотрели, что у них получается, что нет.

Кремер: Но ведь и оппозиционные кандидаты могли в это же время сформировать свою базу избирателей и посмотреть, что получается, что нет.

Гайдар: А зачем? Я была против того, чтобы отправлять людей и регистрировать их выборщиками. Зачем я буду своих людей отправлять неизвестным технологам, которые так и не ответили на вопрос, как они будут использовать эти данные, как они будут защищать их, я буду отправлять их? Я не буду этого делать. Я вела агитацию. У меня есть одни выборы – выборы, которые пройдут 14 сентября. Я веду работу, встречаюсь с жителями, помогаю им, общаюсь, узнаю их проблемы, предлагаю решения этих проблем. Я веду работу на понятную цель – на то, чтобы победить на выборах, а не на то, чтобы поучаствовать или победить на каких-то праймериз, которые ничего не решают. Зачем?

Кремер: То есть вы не хотите использовать инструмент, который может быть инструментом?

Гайдар: Я не вижу, как этот инструмент может быть инструментом. Объяснить людям, зачем им идти голосовать с непонятным результатом победы…

Лобков: Лика, а ты готова два раза тратиться, если у тебя ограниченный бюджет? Если у тебя есть бюджет и административный ресурс, ты ресурс можешь потратить на праймериз, а бюджет – на выборы. Если у тебя бюджет один, то тебе нужно нанимать вот сейчас, а потом у тебя денег не останется.

Гайдар: Тем более, что оппозиционным кандидатам надо собирать подписи, это самая главная задача. Это требует огромного количества сил, привлечения огромного количества волонтеров. Все эти силы нужно направить в одну сторону. Если отправлять своих людей на праймериз, которые заранее известно, как они пройдут, что они ничего не решают, ничего не дают, являются политтехнологической схемой людей от власти, я не вижу в этом никакого смысла.

Кремер: Я все чаще слышу такую точку зрения, что если у вас нет административного ресурса, и вы не умеете договариваться, значит, вы не будете эффективным депутатом.

Гайдар: Мы видим эффективных депутатов, которые имеют административный ресурс и умеют договариваться, это Мосгордума, которая есть сейчас. Я не думаю, что это пример эффективно работающего органа как с точки зрения предложений, законотворческой деятельности, так и работы с населением. Скажем, кандидат в Мосгордуму от «Единой России» Святенко была в центральном округе, она ушла в другой округ после того, как была в этом округе много лет. О чем это свидетельствует? Свидетельствует ли это о том, что у нее был хороший контакт с жителями, и что они готовы были снова ее поддержать в результате ее работы? Явно нет.

Кремер: Игорь, должен ли депутат в Мосгордуму, оппозиционный депутат уметь договариваться с властью?

Турнов: Мне кажется, что Мосгордума - это клон кивал, которые ничего не решают, потому что не могут ничего решать. Мне кажется, нельзя допускать деятелей шоу-бизнеса до таких выборов, потому что они побеждают, но от них толку потом никакого нет. Законы писать может не каждый юрист, нужен опыт, правоприменительная практика. Что показали праймериз? Основная масса победивших – это зависимые бюджетники, то есть директора школ, поликлиник, госпиталей, но они как законодатели, законотворцы – чистые нули и кивалы.

Лобков: Но там еще очень много представителей «Единой России».

Турнов: Юристов только нет.

Лобков: С точки зрения власти люди показали свою стабильность. Вот была Святенко, и она Святенко, хоть в другом округе. При выборах, при большой явке список тот реальный совпадет со списком праймериз или нет?

Гайдар: Нет, конечно. Во-первых, там будут участвовать партии, будет участвовать партия «Яблоко», «Справедливая Россия», коммунисты. Это будут настоящие выборы, которые произойдут при большей явке. Люди придут и проголосуют, понимая за что. А договариваться или нет с властью, одно дело – договариваться с властью, а другое дело – когда твоя позиция не может расходиться с позицией власти, если это не совпадает с интересами власти. Вот это другой совершенно вопрос. Договариваться, работать с властью – да, но быть полностью зависимым от власти и не иметь возможности работать и отстаивать позицию, потому что ты зависим, потому что ты получаешь заработную плату, это не очень хорошая позиция.