Мария Бутина, председатель организации «Право на оружие»: «до 10 млн нелегальных стволов гуляют по России»

21/04/2013 - 17:04 (по МСК) Лика Кремер
 Мария Бутина рассказала об акциях в поддержку права на владение оружием, проходящих сегодня во многих городах России, и поделилась главными аргументами в пользу легализации продажи оружия гражданам.

Кремер: Вы были одним из организаторов сегодняшнего митинга?

Бутина: Да, мы единственные организаторы митинга – межрегиональная общественная организация «Право на оружие», ее я и возглавляю. Мы уже приглашали другие политические и неполитические силы к участию.

Кремер: Какие политические силы активно вас поддерживают?

Бутина: Очень интересно, что тема оружия общегражданская, поэтому на одной сцене могут стоять такие политические партии, которые в других условиях друг другу бы глотки перегрызли. Это и левый, и правый фланг, и вполне они совмещаются на одной сцене. Меня очень радует, что политические партии могут поставить свои именно гражданские интересы выше, чем политическую борьбу.

Кремер: Какие политические партии вам противостоят?

Бутина: Консолидированного противника гражданскому оружию нет. Есть отдельные высказывания, в частности, как правило, они принадлежат коммунистам, которые говорят, что нужно только специализированную полицию вооружить. На этом список, наверное, ограничивается, и то ни одной политической партии сегодня нет консолидированной позиции, где было бы указано, что они категорически против вооружения граждан, против легализации короткоствольного оружия. Есть отдельные высказывания в интернете, как правило, эмоциональные возгласы, касающиеся того, что все друг друга перестреляют. К сожалению, те противники, с которыми мы сталкиваемся, это люди недостаточно информированные. Сегодня оружие в России доступно значительно более мощное, чем то, за которое борется движение «Право на оружие» и другие силы. Сегодня доступны штурмовые винтовки, ружья значительно более опасные. Тем не менее стоит в таких интервью в вопросах указывать, что речь идет не о свободной продаже оружия, а о возможности приобретения такого права для законопослушных граждан, которые проходят соответствующие медицинские комиссии.

Кремер: Законопослушный граждан Дмитрий Виноградов, юрист аптечной сети Ригла, прошел медицинское освидетельствование, получил все необходимые справки, после чего приобрел два ружья и расстрелял 7 своих сослуживцев.

Бутина: Дмитрий Виноградов находился на учете в психдиспансере, и справку ему выдали нелегально.

Кремер: Где гарантия, что таким же образом люди не будут получать справки?

Бутина: Преступник, который хочет совершить какое-то преступление, находит способ, как это сделать. Дмитрий Виноградов мог бы сделать это любым другим предметом. То же самое, можем посмотреть на США и увидеть, что одно из самых массовых убийств было совершено с использованием обычных удобрений, из них была изготовлена взрывчатка, и был произведен взрыв государственного здания. Преступник, желающий совершить преступление, делает это, находит способ. В Китае с запретом оружия это делают с помощью ножей. Недавно в Техасе тоже была резня ножом. Но эти случаи происходят в зонах, где запрещено ношение оружия, где массовым убийцам ничего противопоставить ничего не может. Известны и обратные случаи, когда на стадион в Пенсильвании попытка массового расстрела привела к тому, что законопослушный гражданин, владеющий оружием, на стадионе его пристрелил, на этом все закончилось.

Кремер: Таких случаев все-таки меньше.

Бутина: На самом деле случаев защиты все-таки больше.

Кремер: Например, по статистике 270 американцев ежедневно становятся жертвами применения огнестрельного оружия.

Бутина: Кто эти люди, у вас есть данные? Это важно, потому что когда мы смотрим на такие опросы, мы должны понимать, что как правило в эти 270 человек или 30 тысяч в год погибших от оружия попадают и преступники, которых задержала полиция, и гражданские лица, которые пытались совершить какое-то нападение на гражданских и были с помощью оружия остановлены, это и суициды, которые тоже вписывают в эту статистику. Тем не менее более правильно смотреть на статистику преступности. И в США количество убийств на душу населения втрое ниже, чем в России. Мне кажется, что это должно быть показателем.

Кремер: Сначала догоним их по уровню убийств, чтобы было так же мало, как там.

Бутина: Это напрямую взаимосвязано с вопросом оружия. Ни одна даже самая оперативная полиция в мире каждый раз с вами рядом стоять не может. Преступления совершаются в тех местах, где рядом полицейских нет. Человек должен иметь возможность иметь себя с помощью легального, разрешенного оружия, поскольку когда мы запрещаем оружие, мы запрещаем его только законопослушных гражданам, кто соблюдает закон. Тем, кто закон не соблюдает, в общем-то все равно. Если сегодня с помощью нетрудных операций в сети можно приобрести пистолет Макарова за 6 тысяч рублей, и сегодня до 10 миллионов нелегальных стволов гуляет по России, то говорить о том, что наша страна безоружна, наверное, неправильно. Безоружны те, кто действительно могли бы себя защитить в ситуации самообороны, коих масса.

Кремер: Ваша кампания очень мощная, я все время слышу о ваших акциях, митингах. Кто вас поддерживает материально? Кто финансирует вашу борьбу?

Бутина: Владельцы гражданского оружия, как правильно, бизнесмены и люди, которые вполне себе состоятельны, поскольку стрельба сегодня, приобретение оружия – признак человека, который в жизни уже так или иначе устоялся. Это не студенты. Это законопослушные мужчины среднего возраста с семьей, владеющие либо частью бизнеса, либо своим бизнесом. Поэтому у нас есть уникальная возможность для общественного сектора собирать деньги с таких предпринимателей, которые разделяют идеи, и направлять их на благотворительные цели.

Кремер: Что вы называете благотворительными целями?

Бутина: Речь идет о митингах, демонстрациях, агитации. Мы же работаем и по регионам, где тоже проходят всевозможные стрелковые турниры. Это не так дорого, но нам позволяет наша финансовая ситуация собирать эти деньги напрямую, и здесь никакого секрета нет, поскольку одна стрелковая тренировка, например, в Москве обойдется вам тысяч в 5 рублей, это как минимум. Можно предположить, что мы собираем деньги и на целевые акции. Например, на этот митинг мы объявляли открытый сбор средств, таким образом, нам удалось провести акцию.

Кремер: Во сколько обошелся митинг?

Бутина: Сегодняшний митинг обошелся где-то чуть больше 50 тысяч рублей, это совершенно недорого. Основные затраты всегда идут на организационно-техническое обеспечение. Агитацию мы можем делать уже на протяжение всего года.

Кремер: Допустим, что вы добились своего. Каким образом вы считаете необходимым контролировать его распространение?

Бутина: Мы убеждены, что ни о какой свободной продаже оружия речи идти не должно. Мы должны говорить о лицензированном праве на приобретение. Сегодняшняя система проверки в принципе отвечает заданным стандартам, которые необходимы для получения гражданином права на оружие, но некоммерческий сектор тоже должен участвовать в отборе граждан.

Кремер: Вы говорите про сегодняшний способ отбора, который вроде бы действенен. Но сейчас стали говорить, что, оказывается, и права можно купить. Неужели нельзя будет таким же образом обойти все контрольные меры и купить справку?

Бутина: Это бессмысленно. Если вы хотите совершить преступление, покупать пистолет, у которого пули и гильзы находятся в пулегильзотеке, и при любом преступлении вас сразу найдут как по паспорту, это просто абсурд. Поэтому человек совершит преступление сделает его любым другим предметом. Нарезное оружие – очень серьезный останавливающий фактор, поскольку это опознаваемое оружие, это как визитную карточку на месте преступления оставить. Это не травматика, которая сегодня совершенно никак не опознается.

Кремер: Даже по американской статистике большая часть этих преступлений совершается не теми, кто приобрел оружие, а их детьми, которые нашли это оружие в сейфе у родителей.

Бутина: Такие случаи бывают. Если родители оставят на виду, например, лекарства, ребенок может их съесть и отравиться. Ровно так же он может положить руку на плиту.

Кремер: Но мы увеличиваем количество таких «лекарств».

Бутина: Ограничение оружия – немножко абсурдная вещь, можно ограничивать чайники дома или табуретки, или окна ограничивать, поскольку ребенок может выброситься из окна. Необходимо работать с самими родителями, это ответственность самого гражданина за то, чтобы ребенок ничего противоправного с оружием не сделал.

Кремер: Кто будет работать с родителями?

Бутина: Сегодня у нас достаточно зрелое гражданское общество. Более того, наша организация сегодня активно развивает оружейную культуру, у нас проходят на базе стрелковых клубов оружейные тренировки. Детей надо учить обращению с оружием с детства, чтобы они знали, что это опасно,  и у них не было никакого желания и иллюзий поиграть с этим оружием.

Кремер: Вам приходилось стрелять в порядке самообороны?

Бутина: К счастью, нет. Но я убеждена, что оружие в доме и на человеке должно быть.  
Другие выпуски