Мария Баронова против Петра Царькова: кто кого подставил в «болотном деле»

11/07/2013 - 21:34 (по МСК) Михаил Зыгарь, Лика Кремер
Странная история произошла сегодня в Мосгорсуде, где допрашивали руководитель центра специального назначения Дмитрия Дейниченко. Главный свидетель обвинения по «болотному делу» буквально поссорил оппозицию.

Дейниченко во время допроса сообщил, что его предупредили о намерении оппозиционеров поставить палатки на Болотной площади 6 мая 2012 года.

Информацию, по его словам, он получил от одного из организаторов акции, члена Координационного совета оппозиции Петра Царькова. Сам Царьков немедленно назвал показания начальника центра специального назначения ложью и обвинил другую подсудимую в этом процессе Марию Баронову в организации провокации. У нас в студии и обвиняемая по «болотному делу» Мария Баронова и член Координационного совета оппозиции Петр Царьков.

Зыгарь: Что же произошло, и кто кого подставил?

Царьков: Вы правильно сказали, что история странная. Сам по себе полковник Дейниченко  - это ключевая фигура в «Болотном деле», на мой взгляд. Я считаю именно этого человека ответственным за столкновения, которые произошли 6 мая 2012 года. Именно он руководил теми подразделениями полиции и специальных сил, получая команды от генерала Козлова по радиосвязи.

Зыгарь: Вы видели это 6 мая?

Царьков: Нет, это было сказано непосредственно Дейниченко в ходе допроса. Поэтому я ссылаюсь только…

Зыгарь: Вы его на площади не видели?

Царьков: Удивительная ситуация. Дейниченко обвинил меня в том, что я ему сообщил какие-то сведения. Предположим, о палатках. Я могу сказать, что 6 мая Дейниченко не было на площади. Он не контактировал с организаторами. Ни в 4 часа, как он сказал, ни раньше, ни позже. Мы с этим человеком не обзались.

Кремер: По телефону тоже не общались?

Царьков: По телефону тоже не общались. По крайней мере, я за себя могу говорить. Странная ситуация именно 6 мая произошла. Никто из уполномоченных ГУВД лиц для связи с организаторами, обычно такие в соответствии с законом 54 ФЗ, люди назначаются предварительно. И дальше организаторы в ходе мероприятия контактируют по различным вопросам, пытаясь решить те или иные ситуации. 6 мая прошлого года этих людей не было. Мы их не видели. Они появились только в начале шествия, это был Махонин. Он подписал с несколькими уведомителями предупреждения о недопустимости незаконных действий. И после этого все. У нас возникали в ходе монтажа сцены пропуска транспорта по ограждениям, которые, на наш взгляд, были неправильно установлены. Масса вопросов. Но этих людей не было. Они растворились.

Кремер: Сегодня в суде были заданы эти вопросы, я выписала кусок из трансляции, поправьте меня, если здесь есть ошибка. «Можно ли охарактеризовать ваше отношение с одним из организаторов Царьковым товарищескими?» - вопрос Дейниченко. Он отвечает: «Да». «Передал ли он вам накануне информация о палатках?» Дейниченко отвечает: «Говорил, что если кто-то и будет заниматься ими на площади, то точно не организаторы». Было такое? Действительно ли у вас товарищеские отношения?

Царьков: Мы с Дейниченко общались неоднократно. И в ходе мероприятий, которые были до 6 мая, и при проведении крупных мероприятий после 6 мая. И я, и другие организаторы считаем его достаточно умным человеком, эффективным сотрудником полиции. Через него мы решали массу вопросов. Но только 6 мая мы какое-то отчетливое противодействие получили от него и от других сотрудников. Товарищеских отношений у нас, конечно же, не было. У нас были нормальные рабочие отношения, которые позволяли решать массу важных вопросов.

Кремер: Которые он при это считал товарищескими.

Царьков: Я относился к нему с уважением. И считаю его профессионалом. Я не знаю, может быть, он относился ко мне точно так же, поскольку я все публичные крупные мероприятия в Москве организовывал. Но товарищеских отношений у нас, естественно, не было. Мы не товарищи.

Зыгарь: Я бы хотел подключить Марию Баронову.

Кремер: Буквально последний вопрос. Этому человеку, которого вы уважаете, вы сегодня в суде прокричали: «Ты сядешь, урод». Было такое?

Царьков: Я считаю, что, конечно, этот человек ответственен за произошедшее 6 мая событие, я, конечно, считаю, что он должен ответить за это. Я надеюсь, что в условиях свободной России этот человек будет сидеть. Я надеюсь, что я смогу привлечь его за клевету. И я надеюсь, что все-таки «Болотный процесс» как-то будет продолжаться более эффективно, что адвокаты начнут допрашивать свидетелей, со стороны обвинения, по крайней мере. Так как это делает один из адвокатов Вячеслав Макаров. Все остальные адвокаты очень пассивны, к сожалению.

Зыгарь: Мария, я правильно понимаю, что вы, в отличие от Петра Царькова, видели Дейниченко на Болотной площади, считаете, что он там был?

Баронова: Да, я его видела, и более того, я однажды попыталась… когда один из омоновцев…. Я стояла… Господи, зачем я там стояла? Я стояла около… пропускала журналистов к сцене, пыталась тарелкой ВГТРК помочь сходить по малой нужде, как раз Дейниченко пробегал и отмахнулся от меня. Действительно в тот день никто из них не шел на контакт, обычно они очень контактные. И даже таким мелким волонтерам типа меня они всегда разбирают любые конфликты, возникающие с омоновцами из оцепления и организаторами. А в этот день… Он был действительно около сцены, но был ли он ровно до 17.30, как он говорит, я не уверена. С другой стороны, он утверждает, что он меня не видел, и он не видел огромного количества камер вокруг сцены. Это однозначное вранье. Как я могу охарактеризовать этого человека? Я его видела второй раз в жизни. Я его вижу уже четвертый раз в жизни, потому что благодаря гениальной работе адвоката Макарова, мы видим его три дня подряд, и все обвиняемые спят, и некоторые обвиняемые внутри клетки уже сообщали своим адвокатам о том, что они не понимают, что происходит, по какой причине таким образом ведет себя адвокат Макаров.

Кремер: Возвращаясь к той сегодняшней ситуации. В тот момент, когда сегодня Петра Царькова выводили из зала, было ли такое, что ты обратилась к тем, кто сидит в стеклянном аквариуме, и сказала: «Вот, смотрите, из-за этих людей, из-за таких людей, вы сидите».

Баронова: Я была в шоке.

Кремер: Почему?

Царьков: Ты поверила Дейниченко?

Баронова: Я два года жизни на это угрохала. Чтобы я еще раз занималась когда-либо в жизни чем-то политическим и политикой? Чтобы я еще верила? Потому что теперь я точно знаю о том, что кто-то вышел на Болотную площадь, потому что он хотел действительно другого общества, а кто-то хотел  - как я это написала – власти, вискаря, общения с людьми, приближенными к этой власти, и приблизиться к этой власти. И больше вы все ничего не хотели. Потому что сегодняшний момент – это было в 13.40 – я это услышала, и я не поняла, почему задают этот вопрос. Потом объяснили, почему. По той причине, что накануне ты говорил ему и Коровину о том, что у вас  хорошее с ним отношения. И ровно в этот момент, когда задали вопрос, я сначала не поняла, какой-то странный вопрос, а потом второй вопрос задали и тут… Я, правда, я не знаю….

Зыгарь: Вы обвиняете Петра Царькова в сотрудничестве?

Баронова: Я обвиняю, что все такие вещи, ровно такие вещи…

Кремер: Какие такие?

Баронова: Ну, если накануне, как утверждает Дейниченко… Я не могу ни в чем обвинять Петра Царькова, потому что я ему всегда верила.

Зыгарь: Петр, вы сегодня написали, что все, что произошло сегодня в суде, - это провокация, которую организовали против вас Мария Баронова и ее адвокат.

Царьков: У меня создалось такое впечатление. Я объясню, почему. Вчера в ходе допроса точно так же Дейниченко отвечал на множество вопросов Вячеслава Макарова, точно так же выявлен был ряд противоречий в его ответах, была прямая ложь выявлена. Но после заседания ко мне подошла Мария Баронова и сообщила о том, что она очень недовольна действиями Макарова, что так продолжаться не может, она будет принимать меры. Я ничего не ответил ей, потому что с Марией мы неплохо раньше общались, и как такового личного конфликта я не видел. Сегодня адвокат Бароновой задает вопрос Дейниченко, хотя вчера Дейниченко заявил, и можно это, наверное, посмотреть, при расшифровках это будет видно, о том, что он с организаторами не общался 6 мая. Сегодня адвокат Бароновой задает вопрос.

Баронова: Накануне, 5 мая, Дейниченко, и все вы согласны с тем, что вы сидели….

Царьков: Накануне...

Баронова: Накануне, все согласны с тем, что вы сидели на Арбате, 36, или где там вы сидели.

Царьков: Мария, не надо врать. Мы общались с Дейниченко и с другими представителями исполнительной власти, находясь в здании мэрии на Новом Арбате 4 мая, за два дня до публичного мероприятия. Это было совещание, на которое были приглашены представители разных городских служб. В том числе на нем находился Дейниченко, и по сути, нас, как организаторов, уверяли, что все мероприятие будет организовано точно так же, как и предыдущее, которое было 4 февраля. И оцепление будет стоять точно так же, и сквер будет открыт. Фактически Дейниченко был.

Кремер: То есть вы утверждаете, что о том, о чем говорил сегодня Дейниченко по поводу «накануне», это имелось в виду 4 мая?

Царьков: Я не хочу ничего комментировать относительно слов «накануне». Я не понимаю: накануне – это 4 числа, или раньше, потому что на каких-то мероприятиях мы с ним общались. Но никаких личных отношений, личного общения, ни пятого числа, как уверена Мария, ни шестого числа не было. А то, что мы обсуждали четвертого числа в мэрии, это было в кругу большого числа людей достаточно высокопоставленных лиц, отвечающих за различные службы города, поэтому это личными какими-то беседами не назовешь.

Кремер: В чем заключается  провокация, которую против вас организовали судья, Дейниченко, Баронова и ее адвокат? Я читаю ваш твит, который вы опубликовали. И, видимо, по-прежнему так считаете.

Царьков: Я немножко, конечно, эмоционально отреагировал на происходившее. Возможно. Я, кстати, в этом твите написал, что, скорее всего. Я не утверждал напрямую. У меня возникло такое подозрение. Такая цепочка событий.

Кремер: Вы кроме этого твита еще опубликовали фотографию Марии Бароновой вместе с ее адвокатом.

Баронова: Нет, это не я.

Царьков: Там не Мария Баронова.

Кремер: Понятно.

Баронова: А я подошла как раз спросила, чего у Дейниченко один друг потерялся, другой – нашелся. У меня был комментарий по поводу этого такой.

Кремер: Тем не менее, вы прокомментировали фотографию, на которой был Дмитрий Дейниченко и адвокат Марии Бароновой, сказали, что это именно тот момент, когда они договариваются.

Царьков: Нет. Не так. Посмотрите внимательно.

Баронова: Это было после суда, он подошел.

Царьков: Я сказал, что они разговаривают.

Кремер: Вы предположили, что они о чем-то договариваются. О чем они могли договариваться?

Царьков: Они разговаривали, потому что эта фотография была сделана после того, как они вышли из здания суда.

Зыгарь: Вы предполагали перед акцией 6 мая, что будут провокации, будут какие-то палатки? Предупреждали ли вы об этом кого бы то ни было?

Царьков: Я не предполагал, что будут провокации, я не знал о том, что будут палатки. Это я утверждаю однозначно. Эту информацию о том, что могут быть палатки или какие-то иные провокации, я не доводил до сведения абсолютно никаких сотрудников полиции и представителей других служб города. Все это ложь полная. 6 мая достаточно сложно проходили переговоры. Мы с большим трудом получили Болотную площадь и возможность шествия. Нас, я повторюсь, потому что это очень важно, уверяли, что оцепление полиции, а именно тот кордон, который перегораживает проход демонстрантов через Серафимовича, направляя его в сторону Болотной набережной, Болотной площади, будет установлен точно так же, как это было на предыдущем мероприятии.

Кремер: Если бы вы знали о провокациях и о том, что собираются устанавливать палатки, вы бы сообщили?

Царьков: Если бы я знал о провокациях, я бы, конечно, сообщил. Что касается палаток, то мое твердое убеждение, что участники митинга…

Кремер: Могут устанавливать палатки?

Царьков: В случае согласования с организаторами, могут установить любые тенты, шатры, палатки. Палатки не являются тем самым запрещенным предметом, из-за которого участников митинга или его организаторов можно обвинить в провокации. Это сейчас почему-то палатки стали каким-то символом сопротивления. Кто-то из активистов принес две палатки, я недалеко находился от того места, где осуществлялся досмотр, и сотрудники полиции – я находился рядом с Надеждой Митюшкиной в этот момент – подошли ко мне и сказали, что в одном из контейнеров, которые активисты проносили, обнаружено две палатки. Ну, мы сказали, что это не наши палатки. Мы как организаторы не знаем, чьи они, и дальше нас эта тема не интересовала.

Зыгарь: В итоге Дейниченко вас обвинил по ошибке? Или это оговор?

Царьков: Я считаю, что, конечно, это злонамеренный оговор, потому что Дейниченко – ключевой свидетель, потому что его неоднократно уличали во лжи в течение этих двух или трех дней на допросе. Чтобы как-то дискредитировать организаторов, чтобы показать, что организаторы как-то были замешаны, сотрудничали с властью или еще как-то, он так и поступил.

Зыгарь: Мария, ожидали ли вы тогда, что будут провокации? Знали ли вы, что будут палатки? И верите ли вы в то, что Дейниченко оговорил Петра Царькова? Еще раз повторю этот вопрос, один раз вы на него уже ответили.

Баронова: Я ничего не знала ни про какие палатки, но быть семи пядей во лбу, что люди будут злые, их не нужно провоцировать, в принципе,… не нужно быть сильным гением по этому  поводу. Потому что на следующий день инаугурация, и понятно, что любые возможные конфликты с полицией могут закончиться непонятно чем. По той причине, что люди изначально приходят уже… Это не декабрьские митинги с шариками. Но нет, мне это не было известно. А что касается всего происходившего, то вчера я действительно подошла к Петру и сказала, что если он и партия «Парнас» все это не прекратит немедленно по той причине, что баллотирующийся в мэры Москвы адвокат Макаров явно занял просто трибуну, и я не знаю, чем занимается в суде, и топит всех остальных людей,  и топит время, и главное – топит хорошие вопросы других адвокатов, то я напишу колонку, сказала я, в «Известиях» и получу за это деньги. Понятно, что это был сарказм. Я просто попросила прекратить это безобразие. Объяснить Макарову, что себя надо вести… не устраивать клоунаду и быть политическим адвокатом. Просто это я сказала. Но с Никишиной я не договаривалась. Я не знаю, как это технически можно сделать.

Кремер: Вы зашли в зал суда, и таким образом теперь не можете быть свидетелем. Зачем вы это сделали? Почему вы не хотите давать показания?

Царьков: Я очень хочу давать показания. Изначально защита не имела меня в виду как свидетеля, потому что я не являюсь официальным организатором. Моей фамилии нет в уведомлении и то, что меня полиция или активисты считают организатором, я от этого им формально не становлюсь. Но тем не менее, я чувствовал, что в зале суда я обязан быть, потому что я призывал людей ходить на «Болотный процесс», лидеров оппозиции там участвовать, и если бы я там не появлялся, ну, я бы, наверное, не смог.

Баронова: Почему ты появился там вместе с Дейниченко?

Царьков: Потому что Дейниченко неожиданно появился. 

Другие выпуски