Лобковская пропаганда: стоит ли жалеть академиков?

В фильме «Весна» 1947 года – классическое сталинское представление об ученых. Суровая повелительница солнечной энергии – героиня Любови Орловой –  суха и неприступна, тогда еще иногда говорили «акадэмик» или «профэссор», подчеркивая чужеродной «Э» надмирность, закрытость самой привилегированной советской касты.

«Всем известный математик, академик Иванов ничего так не боялся. как больниц и докторов». Эти строчки Эдуарда Успенского, которые стали уже народными, подчеркивали другую особенность академика – чудаковатый, даже немножко не в себе. «Нарисуй-ка нам пару формул», – еще один крылатый шедевр, авторство – Штирлиц.  Эти максимы, вшитые в советский культурный код, прямо говорят – академиков нужно содержать как экзотических домашних животных, проку мало, престижа много. Иногда они бывают полезны-например, когда придумывают атомную бомбу, но в остальное время – как дети. Лазают по Памиру, как нобелевский лауреат Тамм, разогревают винегрет кипятком, как создатель термоядерного оружия Сахаров.

Благодаря этому почти священническому сану советская мифология наделяла академиков мистической властью и непредставимой по тем временам независимостью. Петр Капица свободно ездит по миру, дерзит товарищу Сталину и мало что его самого не сажают, он еще и за арестованных заступается. Кстати, старой телегой Академию назвал именно Капица – да и где – в письме Эрнсту Резерфорду.

Однако при всей академической браваде академики всегда позволяли делать с собой все что вздумается. Разгон генетиков – мухолюбов и человеконенавистников, убийство Вавилова в саратовской тюрьме, чуть было не дошло до квантовой механики и кибернетики – но смерть товарища Сталина остановила. Некоторые, физик Гамов, гений химического синтеза Ипатьев – чудом бежали за границу, но в целом академическая масса всегда все одобряла и поддерживала.

Академия наук и церковь всегда были отделены от государства ровно настолько, насколько оно само это позволяло. Когда общество в очередной раз возмущалось нехваткой мужества у людей в белых халатах или рясах, их затянувшимся молчанием по волновавшим всех вопросам, они заученно отвечали – нам важнее сохранить свою научную школу. Или нам важнее сохранить свою церковь. Что, по сути, одно и то же. А теперь вдруг общество понадобилось академикам –придите, защитите. А народ безмолвствует. Как он безмолвствовал, когда в 17 году большевики уничтожали дворян и священников. И даже злорадствовал. А иногда и помогал. Ужасный у нас народ, не так ли ,господа академики?

Вот перед особняком президиума-маленький «научный Тахрир». Работники институтов требуют, чтобы народ защитил их от произвола правительства, от разгрома еще петровской академии, такие правильные слова.

 А кого защищать? В 89-90 годах именно выходцы из Академии – Сахаров, Сагдеев, Рыжов, Заславская – составили костяк межрегиональной депутатской группы на первом съезде народных депутатов СССР, наверное, из нее могло бы получиться самое интеллектуальное правительство страны. Тогда их защищали многотысячные митинги. Теперешние символы  Академии – вице-президент Александр Некипелов, специалист по политэкономии социализма и член совета директоров Сечинской Роснефти и член-корреспондент Михаил Ковальчук, научный олигарх, почти подобравший все активы бериевского атомного суперминистерства.

Только вот про то, что академия оппозиционна – не надо. Протестной зимой 2012 года общество жаждало получить ответ – что с ним случилось, откуда вырос новый класс недовольных? Академические социологи молчали. Следом три девчонки на алтаре раскололи Россию на православную и не очень. И опять – от академии никакой внятной реакции, ни одной попытки глобального исследования. Правоведы не возвысили голоса в ответ на репрессивные законы – берите уже тогда Яровую в академики! О чем говорить, если функцию борьбы со лженаукой взяли на себя интернет-издания, а не то и Петрику быть академиком.

Здания, недвижимость, госдачи, санатории, гостиницы – это была та плата за лояльность, которую советское правительство щедро давало академии взамен бомб, ракет и спутников. Бомбы теперь есть даже у Пакистана, а ракеты и спутники приветствуют реформу РАН прощальным салютом. Вместо щита родины в 21 веке – геномика, клеточная инженерия и суперкомпьютеры - основа национальной гордости развитых стран. А академия как-то мимо – даже если что-то и открывает, то не снисходит до того, чтобы внятно рассказать об этом налогоплательщикам. Поэтому сравнение себя с птенцами гнезда Петрова, а Ливанова с Муссолини, распустившим итальянскую академию, мало кого трогает. В правительстве менеджеры сидят. Советские долги они возьмут, и еще с процентами.