ЛОБКОВ. «Я хочу снять груз с души». Единоросс Мария Максакова рассказала в эфире «Дождя», что сожалеет о своем голосе за антигейский закон

19/06/2014 - 20:44 (по МСК) Павел Лобков

Павел Лобков  и писатель Артур Соломонов о том, почему видный член правящей партии выступила против закона о гей-пропаганде и как перед угрозой реальной войны распадаются искусственные духовные скрепы.

Лобков: Почему вы решили выступить именно с таким заявлением, что этот закон вредоносен?

Максакова: Когда был внесен тот законопроект, исходный 135, это было настолько все скоро, настолько все суетно, что мы даже до конца не успели разобраться, это так произошло, что многие, я думаю, пожалели об этом. Я в этом абсолютно убеждена. Вся эта скоропалительность, это долго вызревало в кулуарах, это долго вынашивалось, и потом вдруг попало, причем минуя решение президиума фракции «Единая Россия», там этого решения не было. И вот в момент голосования такое спонтанное решение возникло. Я ходила в тот момент, спрашивала: «Зачем вам это нужно, это монолитное голосование?».

Лобков: Вы имеете в виду январское голосование 2013 года по поводу закона о запрете пропаганды гомосексуализма?

Максакова: Я, например, даже не успела его до конца прочитать, так оно благообразно выглядело по поводу того, что это ограждение детей по поводу вредоносной информации, ну да Бог с ним. Но почему надо было выделить этот спектр из всей гаммы проблем, которые окружают жизнь подростков, почему надо было сфокусироваться на этом аспекте?

Лобков: То есть вы против специального закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних?

Максакова: Да. Я исхожу из того, что либо надо весь поток мутной информации, который существует у нас, причем абсолютно беспрепятственно, там журнал «Флирт», либо весь этот мутный поток надо контролировать, кстати, во многих странах и в Америке, и в Европе это контролируется, и это не так навязчиво происходит в жизни подростка. Там уже пришли, как уже вчера говорилось, что сексуальная революция была давно, и они уже поняли недостатки этого процесса. И они стараются не какими-то жесткими мерами, а мягко ограждать ребенка от этой информации.

Лобков: Многие говорят, что именно вы выступили против этого закона, потому что он ухудшил ваш личный имидж как оперной звезды, у вас начались сложности с вашими западными импресарио, поэтому вы были и тогда чрезвычайно осторожны, и сейчас позволили выступить себе с такого рода поправками.

Максакова: Мне абсолютно никаких проблем не принес, принес другим людям, моим друзьям, моим близким друзьям многим. Лично я - нет. Это люди, которые у нас в своей массе, надо констатировать, достаточно незрелые в понимании этой свободы, в том, что они понимают как свободу, что они вкладывают в эту свободу. Очень часто синоним свободы у нас - разнузданность, невоспитанность.

Я уже не буду сейчас говорить про международный имидж, Бог с ним, но внутри страны, конечно, резко отрицательный. Есть же статистика, включая самоубийства и все остальное, есть же статистика, которая говорит о том, что … понимаете, это и так антигуманно, это и так меньшинство, а большинство должно защищать интересы меньшинства, если оно берет на себя функции обеспечения свободы и всего остального. Как можно в отношении них вести себя до такой степени агрессивно?

Лобков: На низовом уровне, не на уровне Госдумы или просвещенной Москвы, которая посмеялась, нарисовала пару демотиваторов и успокоилась, а вот внизу, на уровне воспитательницы Марьи Ивановны как-то этот закон сказывается?

Максакова: Вы знаете, это мракобесие, которое со всем упорством исполняется. Конечно, данные есть, мы же готовились. Есть целые лаборатории, которые занимаются изучением этого вопроса. Меня очень беспокоит даже не эта сторона, хотя это все грустно, есть «Дети 404» сайт, который без конца подвергается системной травле, дети только начинают себя осознавать, они понимают, что они другие, побежать особо некуда. И вот для них есть какой-то ресурс, где они могут поделиться своими переживаниями. Естественно, что это теперь попадает под этот закон, хотя добра никакого от того, что закроют этот сайт, не будет.

Потом Роскомнадзор написал на 52 страницах разъяснение о том, как надо теперь его толковать. Понимаете, закон существует не очень длинный, и с лингвистической точки зрения неинтересный, там словосочетание «нетрадиционная сексуальная ориентация» употребляется буквально в каждой строчке, Роскомнадзор раскопал там столько рекомендаций, что диву даешься. Например, человек с данной направленностью не может существовать ни в кино, ни в театре, ни в художественном произведении, ни в речи даже. Я даже не знаю, мы с вами разговариваем, я думаю, мы можем штраф за это заплатить. Ни один человек, который придерживается нетрадиционной ориентации так называемой, хотя  считаю, что само слово - маразм. Что такое нетрадиционный? Это что за традиции такие, где они взяты?

Я с ними об этом говорила. Вы - Византия, может быть, откуда народилось? Если из Греции, то я вам расскажу, какие там традиции. Многое что подчеркнули из Рима, из Греции… Так вот, если не брать, что ни одна лингвистическая экспертиза не выдерживает этого словосочетания, мы не можем говорить о гомосексуалах вне негативного контекста. То есть лучше, чтобы мы вообще о них не говорили, но если говорим, то должен быть обязательно плохой.

Лобков: Авторы закона, Мизулина и Баталина, как они отреагировали на ваше вступление?

Максакова: Они ушли вчера из зала. Я не знаю, как они к этому относятся. Я была в комитете, там Елена Борисовна сказала, что 95% общества поддерживают этот закон, причем я не очень понимаю, как это так монолитно может поддерживать общество в таком проценте, даже по самым скромным подсчетам, минимум 10% общества бисексуальны как минимум. Тем не менее, она так считала. Потом, что моя формулировка, поскольку она слишком размыта, будет давать возможности неправильного толкования и затруднит правоприменительную практику.

После чего я спрашиваю: «А ваша формулировка никому еще не затруднила правоприменительную практику? Вообще что это значит?», - «Но мы же все понимаем, о чем мы говорим». Вот в суде должны все понять, о чем говорит, судья, назначающий штраф, тоже должен все понять, человек, которому назначили штраф, тоже все понял, свидетели все поняли - и все разошлись. А я одна непонятливая, значит.

Лобков: Вы не боитесь, что за ваши взгляды, направленные против генеральной линии, вы можете лишиться мандата? Мы же видим, с какой легкостью Госдума изгоняет неугодных депутатов из своих рядов.

Максакова: Начнем с того, что любой мандат имеет срок годности. Это все равно пять лет. Если говорить о том, что меня Господь Бог не впишет в книгу жизни, это разные немножко вещи.

Лобков: Сейчас Елена Мизулина готовит мощные антипедофильские списки, даже с целыми педофильскими образами. Мы знаем, что когда идет такая волна, когда в 2009-2012 годах была война с педофилами на государственном уровне, было очень много невинных жертв. Мы о них знаем, это в том числе и ваши коллеги по музыкальному цеху, которых потом суд оправдывал. Как вы считаете, эти кампании, связанные с регулированием личной жизни человека…

Максакова: Вы сейчас имеете в виду этот чудовищный случай с профессором Анатолием Рябовым?

Лобков: Да. Вообще все эти кампании, которые инициируются сверху, они же приводят зачастую к разгулу самых низменных инстинктов: насилие, шпионаж, шантаж.

Максакова: Павел, есть только один способ противостоять каким-то образом, если речь идет о том, что надо повышать культуру, вообще понимание, что есть такое любовь, то это надо наоборот. Больше, чем Шескпир, не сделал никто. Это, наоборот, надо изо всех сил производить положительные образы.

Лобков: Ну у Шекспира так, есть пьесы, где никто не остается в живых.

Максакова: Никто не остается в живых, но драматические сюжеты, да кровавые, но оторваться невозможно, речь о любви. Как популяризатор вообще чувств, даже во всем многообразии, терпкости, страстности, в любом случае это, конечно, неравнодушный писатель.

Лобков: Как вы считаете, до какой степени государство может вмешиваться в личную, частную жизнь граждан? И если вы поменяли свое мнение, то почему?

Максакова: Когда Ельцин в свое время, мне многое не нравится из того, что происходило в эти годы, но он сказал одну замечательную фразу: «Государству не место в постели своих граждан». Более того, конфликт в спальню загонять не надо, не надо делать искусственные семьи, когда непременно надо было жениться, сделаться несчастным самому и сделать несчастной женщину. Люди, которые считают, что это распущенность, они никак не могут вникнуть, что это просто обскурантизм, что называется по-русски мракобесием.

Надо просто вникнуть в медицинский аспект этого всего и понять, что это просто разновидность, просто другие и все. Это невозможно никак пропагандировать или не пропагандировать, развращать, не развращать, портить, не портить, это бессмысленные разговоры. Кто не хочет – не будет, а кто таким родился – будет все равно. И вы этих людей загоняете, извините, 7% - это не так мало, и вы их загоняете в какие-то рамки, что они себя чувствуют неполноценными. Что значит фраза «формирующее ложное представление о равноценности», то это равноценность – это что-то не так?

Лобков: А вот такое широкое принятие, быстрое принятие комплекса законов во многом объяснялось тем, что он якобы способствует демографическому подъему в стране, и президент Путин много говорил о том, что страна сильна, когда люди размножаются, когда в семье по три ребенка. Как вы считаете, этот закон сыграл свою роль?

Максакова: В принципе да. Я думаю, что это неправильное понимание того, какие механизмы влияют на демографические процессы.

Лобков: Вы намерены остановить законотворческую деятельность Мизулиной, ее продуктивность невероятную?

Максакова: А как я могла это сделать? Мы с Мизулиной в неравных правах, я - просто рядовой депутат, а она - председатель целого комитета.

Лобков: Это уже личная борьба?

Максакова: Вы знаете, вы сегодня пришли, у меня ученицы сегодня будут петь отчетный концерт, я только приехала из Токио, спела во Владивостоке «Кармен», завтра улетаю в Санкт-Петербург, у нас там постановка «Войны и мира». Вы хотите, чтобы я все это отменила и свою жизнь посветила борьбе с Еленой Борисовной?

Лобков: Ну все-таки вы нашли время для того, чтобы выступить.

Максакова: Я сняла груз с души, почему я это делала.

Лобков: Вот закон о пропаганде гомосексуализма, эти поправки, на его основе возникло много других законов, из-за чего над Госдумой стали смеяться, называть ее «полиция нравов» и так далее. Другие законы, например, закон об иностранном усыновлении, закон об усыновлении однополыми семьями. Это все должно быть отменено тоже?

Максакова: Убеждена, что это все, эти оковы, это как бы впадение… даже у православных есть такое слово «в прелесть», когда человеку начинает мерещиться, что он несет богоносную идею, эти благочестивости в общество сам собой, он уже окрыляется, ему уже мерещится, что он святой. Эти все вещи – это страшное дело. Это не единично, это не все еще имеют право законотворческой инициативы в связи тех людей, которые впадают в эти ощущения. Это довольно распространенное явление. Я думаю, пройдет.

Также по теме
    Другие выпуски