Людмила Алексеева продает свои личные вещи, чтобы найти деньги на работу МХГ

25/11/2012 - 16:22 (по МСК) Ольга Шакина
Московская Хельсинская группа объявила сбор средств – иначе она не сможет продолжать свою деятельность. Старейшая правозащитная организация России не хочет регистрироваться как «иностранный агент», потому полностью отказывается от иностранных грантов.

Для того чтобы собрать деньги, глава Хельсинской группы Людмила Алексеева готова выставить на аукцион личные вещи.

Шакина: Мы хотим обсудить последние новости. У меня возникает вопрос, что если никто из российских фондов после ваших заключений по поводу последних законов не согласится поддерживать Хельсинскую Группу, то человек, который купит у вас коллекцию гжеля, тоже олигарх, моментально будет причислен к иностранным агентам.

Алексеева: Я не надеюсь, что какой-то олигарх купит у меня всю коллекцию, я думаю, что люди будут покупать по вещичке, по две. Моя коллекция, конечно, не спасет группу, я все-таки надеюсь на массовую помощь не олигарх, а небогатых людей, но зато много, которые понемногу будут посылать.

Шакина: То есть по большому счету заявление о распродаже коллекции – это как бы шаг, призванный привлечь какое-то общественное внимание к проблеме.

Алексеева: Пока есть на что жить, постараемся жить на то, что есть, а когда не будет, тогда будет устраивать такие вещи как благотворительные концерты. У нас среди лауреатов нашей группы мы каждый год даем премию за поддержку прав человека, у нас есть Юрий Шевчук, Виктор Шендерович и другие. Я надеюсь, с их помощью тоже что-то собирать, не только лауреатов.

Шакина: Почему вы категорически отказались регистрироваться как иностранный агент?

Алексеева: Потому что мы не иностранные агенты. Заявить, что мы иностранные агенты, - это дать ложные сведения о себе, это законом наказуемое деяние, не говоря уже о том, что это оскорбительно. Какие же мы иностранные агенты, когда мы всю жизнь работаем только в интересах наших российских граждан, защищая их права от государства и его чиновников. Это будет неверно, противозаконно давать такие сведения. Исполняя этот идиотский закон, мы нарушаем нормальный закон, моральный закон, который запрещает давать ложные сведения.

Шакина: Ситуация с «Мемориалом» немножко другая. Они и регистрироваться отказались, и от финансирования не стали отказываться и сейчас готовятся судиться по этому поводу.

Алексеева: Мы тоже будем судиться, мы тоже не отказываемся. Каждая организация имеет свою специфику работы. Некоторые могут работать на небольшие деньги, некоторым нужны большие деньги. Нам, конечно, тоже нужны большие деньги, если мы будем вести свои основные образовательные программы. От них нам придется отказаться, поэтому мы не хотим отказываться от иностранного финансирования, если нам удастся отсудиться, мы будет получать. Но я допускаю, что нас поставили в такое положение, что или арестовывают счета, закрывают организацию, или надо отказываться от иностранных фондов. Тогда мы откажемся и попробуем, в конце концов страна большая, людей много, мы известная организация, может быть, у нас и получится.

Шакина: А до того вы попытаетесь протянуть на то, что есть, плюс устраивать благотворительные мероприятия.

Алексеева: Да, благотворительные концерты, ужины, другие акции, которые мы еще придумаем.

Шакина: У вас нет пока каких-то конкретных проектов?

Алексеева: Первое, что приходит в голову, это обратиться к своим лауреатам.

Шакина: А внутри страны раньше насколько мощные были финансовые потоки, те, что вам приходили с российской стороны, не считая государственные?

Алексеева: 4 года назад мы поместили у себя на сайте это заявление, что мы собираем средства. Приходило немного и приходило нерегулярно. В последнее время какой-то человек каждый месяц перечисляет 10 тысяч рублей. Были случаи, когда внук Владимира Шипкова, адвентиста, которого Московская Хельсинская Группа защищала еще в советское время, доказывая, что по конституции у нас верующие имеют права на исповедание своей религии, его дедушка умер в лагере еще в 70-е годы, внук, переехав в Москву из Узбекистана в память о дедушке сделал пожертвование. Иногда делают пожертвования люди, которым МХГ помогает, мы делаем это бесплатно и отказываемся от оплаты. Иногда люди вносят пожертвования, не большие и не постоянные. На это жить, конечно, невозможно. До сих пор мы серьезно этим не занимались. Сейчас мы постараемся всерьез обратиться к нашим согражданам.

Шакина: А сколько сотрудников в МХГ, и какое число из них готово работать бесплатно?

Алексеева: Сейчас всего 5, хотя было 17. Мы уже увольняли сотрудников из-за того, что нет денег. Только два – я и еще один человек – согласны  работать бесплатно. Я пенсионерка, я могу выжить. Ведь работать бесплатно люди соглашаются работать не только потому, что они хотят работать в МХГ. Все наши сотрудники хотят у нас работать, но у некоторых есть семьи, они не могут себе это позволить. На что нам нужны минимальные деньги – на оплату офиса и хотя бы двух сотрудников – бухгалтера и того, кто сайт ведет.

Шакина: 4 млн рублей, которые вы получили от президента, вы говорили, что получили довольно неожиданно. Как вы думаете, в чем была причина?

Алексеева: Сама удивляюсь, потому что мы честно написали, почему на мониторинг, это понятно, это наша основная профессия, работа – это мониторинг ситуации с правами человека на территории всей Российской Федерации. А тут мы написали заявку на мониторинг вышедших недавно законов, вторгающихся в сферу прав человека – закон о митингах, закон об НКО, закон о клевете, закон об интернете и т. д. Я думала, что или откажут, или дадут издевательски маленькую сумму, так, чтоб только сказать, что дали, на которую невозможно работать. На ту сумму, которую нам дали, можно работать. Почему дали, не знаю, потому что единственное, что мы можем обещать нашим грантодателям, - это не украдем ни копейки, отчитаемся до последней копейки за этот грант, и честно отмониторим эти законы, то есть объясним их антиконституционную и антиправовую сущность и отследим практику правоприменения этих законов, тоже честно. Поскольку мы сделаем это честно, я боюсь, что это будет последний грант, который мы получили из этого фонда.

Шакина: Я прошу вас прокомментировать сегодняшнюю ситуацию в Копейске с правами заключенных. Как заключенным в России бороться за свои права? Проводит акции протеста, писать на волю адвокатам-правозащитникам, или терпеть?

Алексеева: Это очень бесправная категория граждан, они по закону довольно бесправные, а на практике гораздо больше, чем по закону. Есть такие красные зоны, где ломают человеческую личность для того, чтобы человек потерял чувство собственного достоинства, свое представление о себе как о человеке, который имеет какие-то права, и полностью подчинялся бы самым идиотским приказам. Что делать? К нам очень часто обращаются, которые и пишут, и говорят. К нам – к правозащитникам. Они говорят, что мы – их последняя надежда. Обращение в прокуратуру и в другие инстанции, по-видимому, помогают плохо. Но я должна сказать, что у нас возможности тоже очень маленькие. Они стали больше после того, как заработала общественно-наблюдательная комиссия, все-таки люди могут пойти, поговорить с человеком, узнать, в чем его проблема и хотя бы предать это гласности. Иногда это помогает, к сожалению, не всегда.

Также по теме
    Другие выпуски