«Люберцы, Люберцы!» – кричали благодарные москвичи, забравшись на новый памятник героям Первой мировой на Поклонной горе

01/08/2014 - 19:02 (по МСК) Павел Лобков, Мария Макеева

Август 2014 начался с открытия в Москве памятника героям Первой мировой войны. На  Поклонную гору, где установлено сразу два монумента работы народного художника Андрея Ковальчука, приехали президент Владимир Путин, министр обороны Сергей Шойгу, патриарх Кирилл и министр культуры Владимир Мединский. 

Перед возложением цветов Путин выступил с торжественной речью, в кулуарах говорили, что до последнего момента не было понятно, какой вариант речи произнесёт президент (с упоминанием сегодняшней ситуации в Украине или без него). Прямого упоминания в итоге не прозвучало.

Вторая часть короткого выступления Путина на открытии памятника погибшим в Первом мировой была более занимательной, поскольку звучала вполне современным предостережением странам Запада.

Это было немного похоже на инаугурацию или день покоренья Крыма. Один, вдоль строя солдат: так протокол Владимира Путина организует мизансцену выхода, если предстоит прямая, без посредников, встреча президента и истории или непосредственное вхождение в нее:

«Россия сделала всё, чтобы убедить Европу мирно, бескровно решить конфликт между Сербией и Австро-Венгрией. Но Россия не была услышана, и ей пришлось ответить на вызов, защищая братский славянский народ, ограждая себя, своих граждан от внешней угрозы».

Даже не знаешь, какое слово тут ключевое:  «пришлось ответить» или «братский славянский народ». Правая советская, неофициальная историография напирала именно на первое. Интриги послов при дворе, слабость Николая, шовинистическая пропаганда просто не оставили царю иного выхода. Второе, это мы уже слышали, это собственно та самая пропаганда и есть. Похоже, выстраивая преемственность истории, президент выстраивает «род Путина» непосредственно от последнего царя, только без его ошибок и колебаний. То есть русские не хотят войны, но вот рядом братский славянский народ – то есть «Новороссия» под гнетом чуждых сил, и ведь могут вынудить… Но на Мюнхенскую речь, как опасались, эта все-таки не тянет, недаром доверенный журналист Андрей Колесников заранее сообщил о том, что в случае, если президент убедится в том, что «Боинг» сбили ополченцы ( в терминах 1914 года, что принца Фердинанда убили сербы), – он от них откажется. Но Путин не был бы Путиным, если бы в очередной раз не упомянул про национал предателей к поражению своего Отечества, своей армии, сеял распри внутри России, рвался к власти, предавая национальные интересы. То есть тот, кто лежит в Мавзолее, те, кто лежат в Кремлевской стене и разрушали древние храмы, чтобы понастроить языческих капищ на Красной площади и Дворец съездов своей безбожной партии в святом православном Кремле. И это новая точка в истории, на которую теперь полагается опираться и от которой нужно вести генеалогию «путинской» эпохи. Не эффективный менеджер Сталин, который обычно 9 мая удостаивался высокой оценки из президентских уст, но бравые генералы и промышленники «золотого» века. Такой вечный 1913 год, с которым всегда все сравнивают. Собственно, первый подход был еще вчера, когда президент вдруг решил не восстанавливать останки советского 14 корпуса Кремля, а построить заново Чудов монастырь 14 века.

 

Владимир Путин: «Не восстанавливать этот новодел, а, наоборот, восстановить исторический облик этого места с двумя монастырями и церковью, но придав им, конечно, в сегодняшних условиях характер исключительно культурных ценностей».

Только вот проговорился президент. Ведь новый с иголочки монастырь 14 века будет еще большим новоделом, чем привычные желтые кремлевские конторы, помнящие еще шаги Молотова. Чтобы окончательно в этом убедиться, достаточно посмотреть на памятник, открытый сегодня в высочайшем присутствии, с крашеным триколором, видимо, чтобы цвета не забыли.

Если исходить из того, что Россия победила бы в Первой мировой, если бы не большевики, то уже завтра Ленина вон из Мавзолея но ведь не решатся же, потому что все это новодел. Даже у Церетелиевского Петра был вид повнушительнее, а этот какой-то пластиковый, по крайней мере на вид – крик России о том, что она – новодел. И если в архитектуре действительно застывает музыка и идеология, то в этом памятнике застыл не «Боже царя храни», а застряло что-то из раннего Газманова.

***

Что это было? Переосмысление Первой мировой и новый взгляд на революцию? Обсудили с историком  Аполлоном Давидсоном, и депутатом Госдумы от КПРФ  Валерием Рашкиным.

Фото: РИА Новости / Рамиль Ситдиков

Другие выпуски