Леонид Парфенов: только то, что не хотят видеть опубликованным, можно считать журналистикой. Все остальное – пиар

28/03/2014 - 19:43 (по МСК) Дмитрий Казнин, Лика Кремер

Журналист Леонид Парфенов о давлении на независимые СМИ в России, о консерватизме государственного ТВ и почему не видит себя в федеральном эфире.

Кремер: Леонид, у нас к вам первый вопрос такой – с чем пришли?

Парфенов: Велено было с лотами приходить

Кремер: С подарками. Это не лоты.

Парфенов: С подарками, но которые будут проданы с тем, чтобы принести еще больше поддержки вышеупомянутой …

Кремер: Важна точность в формулировках.

Парфенов: Хорошо. Сейчас было ничего? Так вот, я выбирал, чтобы такое было, чтобы было ценно, многозначительно, и номинал был бы не очевиден. Я выбрал такую вещь - это так называемые гобеленовые галстуки, зимняя коллекция 1995-1996 годов, это Kenzo. Тогда еще Кэндзо Такада возглавлял модный дом Kenzo. И осенью 1995 года эти два галстука были выбраны самим Кэндзо, Михаилом Куснировичем и вашим покорным слугой для употребления вашим покорным слугой в тогдашнем эфире. И больше эти не выпускались. Это шерсть и шелк, это ручная работа. Это и по тем временам было очень дорого. Времена были тогда под названием: «Слушай, я купил галстук Cerruti за 100», - «Дурак, там за углом есть за 150», когда была погоня за дороговизной. Но даже и по тем временам это было как-то вызывающе. Последние лет 15 они никогда не надевались.

Кремер: Потому что вы не были в эфире.

Парфенов: Не только поэтому. Как-то это прошло. Я тогда был лицом Kenzo, а потом это прошло. Тогда были такие толстые, как ватная занавеса, пиджаки, с ними это все смотрелось здоровски. А так это уже какая-то раритетная штука. Может, сейчас их стоит носить, на тонкий узел повязывать, потому что материал толстый.

Казнин: Спасибо вам большое.

Парфенов: Не за что.

Казнин: Дайте совет. Вы не были в эфире долго, сейчас мы, может быть, не будем в эфире. Как это переживается? Обратитесь, может быть, к зрителю, как ему с этим быть.

Парфенов: Ой, зрителю мне нечего сказать по этому поводу. Вообще мне кажется, что когда мы говорим что-то зрителю: «Что же ты, сиротинка, будешь без нас», это совсем кокетство, совсем глупо.

Кремер: Давайте к первому вопросу вернемся.

Парфенов: Что касается первого, по счастью, кроме такой текущей журналистики, у меня все время была другая ипостась. Я делал всякие историко-культурные фильмы. И на них мне до поры до времени, по крайней мере, лицензию не закрывали. И плюс  я еще стал делать книжки «Намедни», переключившись на что-то другое, ни о чем не жалею. Да я и не вижу себя в нынешнем федеральном телеэфире, вот в таком текущем журналистском. Нет худа без добра, что называется.

Кремер: Павел Бардин, который только что сидел на вашем месте, сказал, что он, прежде всего, заботится о тех нескольких людях, которые ему симпатичны на телеканале ДОЖДЬ, ему бы не хотелось, чтобы они уходили из профессии. Вы только что начали нам давать рецепт ухода из профессии, что ли.

Парфенов: Нет, не ухода из профессии. Просто как оставаться в профессии, если эта грядка теперь не копается и не поливается. Копать соседнюю грядку – вот все, что можно сказать. У меня нет отношению к любимчикам, нет, у меня есть отношение к институту негосударственного телевидения, скажем так. Не будем говорить «независимое» -  это все пышно звучит. Поскольку у нас федеральные каналы либо государственные, либо квазигосударственные, и, в общем, они являются пиаром власти, и никто по-другому их не воспринимает, и сами они, по-моему, не будут это оспаривать. Я сейчас не про то, хорошо это или плохо, а про то, что так есть. То очень важно понимать, что существование канала, в котором пресс-секретарь президента, конечно, очень уважаемый ньюсмейкер, источник информации, в нашей суперпрезидентской стране в особенности, но все-таки он источник информации наряду с другими. И можно всегда держать в голове, что он тут сейчас свою информацию… он – заинтересованное лицо и по поводу своего патрона и так далее. Не нужно к нему относиться критично, как ко всякому другому источнику информации. Государственный телеканал в России, когда государственные принадлежат власти, это отдельная песня, с чего они решили, что государство – это я. Это носитель истины, это не источник информации наряду с другими. Как это? Это золотые уста сказали: шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте.

Казнин: Тем не менее, телеканал ДОЖДЬ достаточно долгое время, относительно, но, тем не менее, воспринимался очень многими, в том числе приходящими к нам в студию и депутатами Госдумы, и чиновниками высокими, воспринимался очень положительно и вдруг…

Парфенов: Нет, мне не кажется, что воспринимался положительно, нет. Я думаю, что от того, что здесь даже людям очень провластным и таким хранительным, все равно здесь была большая возможность свободно высказаться, отчебучить чего-то такое насчет каких-нибудь ядерных пеплов, которые в федеральных эфирах… Потому что любое посольство скажет, что это точка зрения Кремля. Также я знаю кучу людей очень консервативного толка, которые считают, что «Эхо Москвы» - это рупор страшного либерализма, но им туда интересно приходить, потому что там они могут быть совершенно свободны  и в своем консерватизме тоже, чего не наблюдается в противоположном лагере. Невозможно представить, чтобы там так же отвязывались те, кого принято называть либералами. Времена изменились. Мы же сами видим, какой тренд, какая средняя температура по палате, какая политическая погода. Конечно, в нынешнем ура-патриотизме таком…

Казнин: Он не ситуативный, сейчас Украина, Крым или это тренд?

Парфенов: Мне кажется, что это другое. Надо все-таки понимать, что ДОЖДЬ успел появиться во времена оттепели. Теперь, когда нам отменят часовые пояса, в смысле изменят непереведение стрелок, теперь мы все забудем, что был такой президент Медведев, который мог сюда приходить,  просто по этому полу ходить. Что и требовалось доказать, очевидно, судя по тому, как заботливо… И даже G8, которого уже не будет, и то было перенесено из «Сколково» в Сочи, как известно. Поэтому просто изменились времена.

Кремер: Не хочется заканчивать на этой ноте, потому что она какая-то сумрачная.

Парфенов: Если заканчивать придется, то придется на этой ноте, к сожалению.

Кремер: Но так как мы все еще надеемся, что это не конец, пожелайте нам, пожалуйста, что-нибудь.

Парфенов: Я желаю вопреки всему, вообще журналистика – это вопреки всему, это нормальное состояние. Вообще журналистикой является только то, что кто-то не хотел бы видеть опубликованным. Все остальное  пиар. Шрамы украшают.

Леонид Парфенов представил гобеленовый галстук Kenzo, зимняя коллекция 1995-1996 года, когда дом моды возглавлял Кензо Токада. Кензо-сан, Михаил Куснирович и владелец выбрали этот галстук для эфирного употребления при открытии бутика Kenzo в Петровском пассаже. Галстук использовался в документальном сериале Намедни. Все подробность здесь.

Также по теме
    Другие выпуски