Лагерь в Гольяново показали журналистам

05/08/2013 - 18:18 (по МСК) Дмитрий Казнин, Лика Кремер

Депортационные центры – это обычная европейская практика. Они есть во всех европейских странах и не надо делать из мухи слона, говорят сегодня сторонники создания полувоенного кемпинга для содержания нелегалов  в Гольяново.

Это концлагерь, и по своей организации он очень далек от того, что в Европе называют депортационным центром, утверждают те, кто в излишней спешке при его создании видят опасные тенденции. Сегодня этот спорный летний кемпинг открыл двери для журналистов. У нас в студии Егор Максимов, которые только что приехал из Гольяново.

Кремер:  Расскажи нам, как это выглядит.

Максимов: Выглядит это точно так же, как и неделю назад, только там уже 614 человек живут. Нас не пускали туда 2 часа, я в прошлый четверг там бывал на открытии, и тогда говорили, что для прессы будет совершенно свободный вход. Но в результате там чуть ли не тюремный режим, потому что пропускают особенных, иностранную прессу не пускают, видимо, чтобы они не смотрели, в каких условиях мигранты живут. В основном, это граждане Вьетнама, но есть и с Таджикистана, Киргизии, Узбекистана, разные абсолютно люди. Конечно, вьетнамцы, в основном, по-русски не говорят, но нам удалось через переводчика побеседовать с ними.

- У многих есть, когда началась операция, ОМОН и полиция вламывались, многие теряли, у многих документы еще в полицейских участках, они не могут забрать. Они потеряли, когда их вводили сюда, либо они потеряли, когда они сидели в камере. Тут нет никакой организации, еды не хватает на всех, еда есть, но мало. Плюс еще нет горячей воды - это еще ладно, и у людей нет одежды. В одной палатке человек 20-30.

- Там очень жарко, наверное?

- Прохладней, чем кажется.

Максимов: Мнение переводчика с показаниями ГУВД расходится практически во всем. С самого начала он говорит, что у людей были паспорта, у большинства были, но потерялись. В ГУВД говорят, что паспортов ни у кого нет, все эти люди должны быть депортированы. Он говорит, что не хватает еды, и нет горячей воды, ГУВД говорит, что еда есть, даже рис привезли, якобы и вода тоже есть, и все замечательно. Переводчик говорит, что не хватает площади, очень жарко, нет одежды, ГУВД говорит, что эти условия намного лучше, чем те, в которых они жили до этого. Вообще ГУВД настроено доброжелательно к этому лагерю, они благоволят, можно сказать. Давайте послушаем, что депутаты Мосгордумы думают, потому что один из депутатов Александр Семенников от «Единой России» приехал тоже. Он рассказал, на каких основаниях люди там содержатся, и что их там ожидает.

Александр Семенников, депутат Мосгордумы: На самом деле, хотя здесь не очень комфортно, это не пионерский лагерь и не дом отдыха. Это понятно, но в любом случае эта ситуация для них комфортней, чем если бы они находились в стационарном центре временного содержания. Сколько они здесь будут находиться? 10 суток - это время, необходимое для вступления решения суда в законную силу. В течение этих же 10 суток отрабатывается их дактилоскопия на предмет причастности к другим преступлениям, на предмет вовлеченности в преступную деятельность. Если по истечении 10 дней не подтверждено их причастие в преступных организациях и решение не обжаловано и вступило в законную силу, они могут уже уезжать из РФ. Но: а) у них нет паспортов; б) как правило, нет средств для выезда. Все будет зависеть от вьетнамского посольства, насколько быстро они выправят для них документы для выезда. Как только документы будут готовы для того, чтобы они могли пересекать границу, РФ готова оплатить из своего бюджета их перемещение на родину.

Максимов: То есть у вьетнамского посольства тоже достаточно странная позиция. Оно вроде как выражает обеспокоенность тем, что происходит, но в то же время никаких шагов предпринимать не готовы. Киргизские послы вроде как были в этом лагере, тоже выразили свое недовольство. Узбекистан, Таджикистан вообще никак не реагируют. Честно говоря, когда туда приезжаешь, не знаешь, кому верить. Не пойдешь же проверять, есть ли горячая вода у людей или нет.

Кремер:  А эти переводчики откуда появились? Это что за люди?

Максимов: То, что мы записали интервью, это достаточно большой успех. Как только нас туда впустили, мы побежали, естественно, к гражданам, и там оказался внутри переводчик.

Кремер:  Он откуда там оказался?

Максимов: Его привезли извне. Я не знаю, из посольства он или с какой-то организации, он просто человек, говорящий по-вьетнамски. Он, естественно, не работал там и никакого отношения к этим мигрантам не имеет. Но как только мы записали эти кадры, его сразу же отогнали в отдельную палатку и запрещали разговаривать с журналистами дальше, как и всех, кто мог бы перевести что-то.

Кремер:  Я вижу в Twitter Мити Алешковского, что он публикует много фотографий беременных женщин, которые жалуются, что их держали по нескольку дней без воды и еды в отделении милиции. Кроме того, он говорит, что там есть женщины, которые говорят, что у них отобрали детей и они не знают, где их дети.

Максимов: Я не могу по этому поводу ничего сказать, потому что сотрудники ГУВД, естественно, всю эту информацию отрицают. Они вообще говорят, что беременных  там не было.

Кремер:  Я вижу фотографии.

Максимов: Вполне возможно. Я даже не удивлюсь, если это на самом деле так. Для меня самый  главный момент – это был ли суд над ними. То есть на каком основании они там содержатся. Если это действительно как депортационные центры, просто на открытом воздухе, то это одно, это не очень хорошо, но это одно. Если они там без решения суда, как они сами утверждают, вьетнамцы говорят, что не было никакого суда над ними, то они уже третий-четвертый день содержатся на этой территории безо всякий оснований.

Казнин: Имеется в виду, что это же нелегальные мигранты.

Максимов: Они утверждают, что не было суда над ними.

Казнин: Документов у них нет.

Максимов: Как говорит переводчик, что у кого-то есть, у кого-то нет, кто-то потерял при рейде, кто-то оставил чуть ли ни в ОВД. ГУВД говорит, что все 614 человек  - нелегальные мигранты на территории РФ.

Кремер:  Я продолжаю смотреть трансляцию, которую ведет Дмитрий Алешковский, он говорит, что в лагерь под давлением журналистов привели врача, потому что в лагере сейчас около 20 беременных женщин, по словам Мити.

Казнин: Как попали вьетнамцы вообще в Россию, если они нелегалы?

Максимов: Об этом рассказали сотрудники ГУВД и члены организации «Офицеры России». Там была целая схема, эти люди платили 2 тысячи долларов за то, чтобы попасть в нашу страну.

Кремер:  Кому?

Максимов: Они называют этих людей «хозяева», причем вьетнамское посольство тоже употребляет термин «хозяева». Я не знаком с вьетнамской культурой, может быть, это у них официально зарегистрировано. Они платили, но так как не у всех были деньги, они ехали в Россию, можно сказать, в кредит. То есть их отвозили, а потом они отрабатывали эти 2 тысячи таким трудом. Притом, что им не давали деньги, видимо, не давали паспорта, как-то ждали, наверное, когда они отработают эти деньги.

Казнин: А где их нашли? В одном месте всех?

Максимов: Задержано было на прошлой неделе 1200 человек, если я правильно помню. Это было буквально через стенку, это огромные цеха, фабрики. 614 человек оказались в этом лагере, но при том там есть граждане Таджикистана. У нас был в прямом эфире один из них, они не работали с этими вьетнамцами, то есть там все очень запутанно. Хотя, по словам ГУВД, все кристально чисто, понятно и даже комфортно.

Казнин: А какое твое первое впечатление? Действительно им там тяжело или действительно, как говорит ГУВД, у них сносные условия?

Максимов: Мне кажется, что эти условия сносными назвать нельзя. Я был в палатке в четверг, внутрь я заходил, тогда еще в Москве были холода, прохладно, а в палатке было ужасно жарко, там невозможно было находиться.

Кремер:  При этом, когда ты заходил в палатку, она была абсолютно пустая.

Максимов: Да, она была абсолютно пустая. Там не было ничего и никого. Сейчас там примерно 40 человек, на которых два душа, у которых нет сменной одежды. Это понятно дело, что запахи какие-то, личная гигиена. Мне показалось, что условия очень тяжелые.

Кремер:  Я правильно понимаю, что кровати там не новые, а использованные уже?

Максимов: Все, что там есть, это предоставило МЧС. Видимо, и кровати. Я просто не был сейчас внутри, потому что сейчас уже не пускают. Я думаю, что то, что кровати были использованы кем-то раньше, это не самая большая проблема для этих людей.

Кремер:  Я просто пытаюсь понять, как это было организовано.

Максимов: МЧС. Все, что там есть, все разбило МЧС.

Другие выпуски