Краткая история литовской театральной экспансии в Россию от Анны Монгайт

12/05/2014 - 20:53 (по МСК) Анна Монгайт

Успешная экспансия литовских режиссеров в Россию — любимый  журналистами миф, как и импорт литовских князей в Древнюю Русь. Литовские князья Рюрик и Довмонт – это Карбаускас, Туминас и, конечно,  Некрошюс для российской театральной публики. 

Все началось с 1997-го, когда на сцене театра им. Маяковского был показан «Гамлет» Эймунтаса Някрошюса. Спектакль о том, как отцы губят детей, где свет, сценография и пластика подчас значили больше, чем актеры и текст. Гамлета играл панк и совсем даже не актер с ирокезом и непроизносимой фамилией Мамованатас.

\

Фото: «Гамлет», vashdosug.ru

В будущем Някрошюсу удавалось невозможное: он, варяг с окраины бывшего СССР, трижды ставил оперы на сцене Большого. В том числе и знаменитых «Детей Розенталя», из-за которых шли кровавые баталии в тогда еще диетической Государственной Думе. В России Някрошюс не остался, хотя он, как и все остальные большие литовские режиссеры, заканчивал московский театральный вуз  «ГИТИС»  в мастерской Гончарова. Хотя у него, как у других режиссеров из этой золотой плеяды, по настоящему семейные связи с Россией  сценограф практически всех его спектаклей  жена Надежда Гультяева.

Фото: «Дети Розенталя», Большой театр, 2005б vozduh.afisha.ru

Римас Туминас – еще одна безусловная звезда литовского театра, наполовину русский, тоже закончил «ГИТИС», но до последнего не собирался перебираться в Россию. И даже возглавив театр Вахтангова, пытался жить на два дома: 7 месяцев в Вахтанговском, 3 в Малом вильнюсском театре. Возможно, для культурного обмена Туминас  сделал больше, чем вся российская и литовская дипломатия.  В свое время он даже мечтал поставить «Самоубийство» Эрдмана сразу в двух театрах, чтобы тасовать актерские составы. Рассказывают, что живет он в Москве прямо рядом с театром, побаиваясь и недолюбливая этот город. А про Вахтангова любит шутить, что увидев его такого обсуждаемого и такого спорного Евгения Онегина, он бы возмутился: «Что вы все тянете, все у вас медленно, как-то по-литовски».

И, наконец, представителем литовской волны лишь в некоторой степени можно считать и Миндаугаса Карбаускаса. Он никогда не работал на родине; любимый ученик Петра Фоменко, он переходил из «Табакерки», в РАМТ, откуда уже худруком попал прямиком в театр Маяковского. Уточним, в один из самых старомодных городских театров. В «Маяковке» Карбаускасу удалось то, что не удалось Серебренникову:  бархатная революция. «Наш тренд  — человечность», —  говорит он в одном из интервью. Без кровопускания и полосных операций Карбаускас обновил плесневеющий театр, продемонстрировав протестанский педантизм. Он лично контролирует билетерш, дизайн стенгазеты и генерирует идеи, которых хватает на все три сцены театра.  Для каждой из сцен  свой репертуар, он борется с эйджизмом и разводит по разным сценам настроенную на экперимент молодежь и консервативно настроенных стариков.

На самом деле, единственное, что объединяет всех этих литовских режиссеров, которых так страстно любят в Москве — это премия «Золотая маска». Говорят, ее  вручают, не глядя на национальности.

Другие выпуски