Кому достаточно похудеть, чтобы попасть в тюрьму. История киргиза, который не может вернуться на родину

О том, из-за чего рабочему пришлось оказаться в таком длительном заключении, Анне Монгайт и Павлу Лобкову рассказали сам Маранбек Эшанкулов и его адвокат Филипп Шишов.

Монгайт: Скажите, пожалуйста, Маранбек, как вообще могло такое произойти? Неужели вы действительно так невероятно изменились?

Эшанкулов: Ну, да, похудел на десять килограмм.

Монгайт: Это было связанно с тяжелой работой? Почему же все-таки Маранбека не хотели выпускать, какая тут может быть корысть?

Шишов: Я не думаю, что тут какая-то корысть. Я думаю, просто какой-то непрофессионализм на первом этапе. Потому что, может быть, его лицо показалось немного другим, но когда были проведены экспертизы, то странно, что суд не оправдал его. А уже на этапе прения сторон, когда были назначены прения сторон, и слово предоставили прокурору,  дело было судом возвращено обратно в прокуратуру. То есть он год был подследственным, потом год был подсудимым.

Лобков: А за решеткой он сколько был?

Шишов: За решеткой он был всего 3 дня.

Лобков: А остальное – подписка о невыезде?

Шишов: Да, но у него отобрали все документы – и регистрация, и разрешение на работу – все истекло. То есть он год отработал здесь, строил родильный дом в Москве, и когда он захотел улететь, купил билет на самолет, в аэропорту у него отобрали билет и документы. Три дня он провел за решеткой, хорошо, что у него есть родственник на территории московского региона, который за него дал личное поручительство, и он уже два года, боле двух лет, уже находится.

Лобков: Вообще, смысла для российских граждан, конечно, никакого нет, потому что фактически наше государство вас обеспечивало, кормило, вынужденно содержало здесь и не хотело выпускать.

Монгайт: Может, речь идет о какой-то огромной компенсации, которую мы не хотим теперь выплачивать? Мы как государство.

Шишов: Ну, я даже не знаю. Тут речь идет, прежде всего, что люди должны признать свои ошибки. А система бросает огромные усилия, огромные деньги на самом деле тратятся на производство экспертиз. По его делу, я прочитал, было 7 экспертиз проведено.

Монгайт: А какого рода экспертизы?

Шишов: Фотопортретные экспертизы проводило ФСБ РФ, потом проводили технические экспертизы документов, чтобы установить поддельный паспорт или не поддельный. Потом проводили экспертизу в Российском федеральном центре судебных экспертиз при министерстве юстиции.

Монгайт: И результат всегда был однозначный?

Шишов: Когда ФСБ проводили экспертизу, они его даже не фотографировали. Мы просили, чтобы его отправили самого на экспертизу, нам было отказано. Вообще, на этапе дознания нам на всех этапах, практически были отказано. Потому что он даже был готов пройти проект на полиграфе на генетическую экспертизу со своим братом.

Монгайт: Это говорит о бесправности мигрантов в первую очередь.

Шишов: Ну, вообще, на бесправность людей, в нашей стране, мне кажется. Потому что, то, что с ним происходило… Человек был обвинен в несуществующем преступлении, то ему инкриминировали тот факт, что он предъявил на границе паспорт, где фотография в паспорте не соответствовала внешнему облику предъявителя.

Монгайт: То есть гражданин России не имеет права, просто ему запрещено, сбавлять весь. Нельзя худеть!

Лобков: Маранбек, скажите, а вот вы сейчас уже можете выехать к себе на родину, или еще нужно что-то?

Эшанкулов: Нет, сейчас не могу.

Монгайт: А почему?

Шишов: Сейчас суд вернул дело прокурору для устранения нарушений, допущенных при составлении обвинительного акта. Поскольку в обвинительном акте, как сказал гособвинитель перед своими прениями (она в процессе подготовки к прениям увидела), есть досадный недочет, что не указан мотив преступления, а также на что именно был направлен умысел Маранбека, то есть в связи с чем он хотел пересечь незаконно государственную границу. Ну, и по такой формальности это дело отправляют прокурору где, в принципе, я думаю, надеются прекратить за истечением срока давности.

Лобков: А вы почему против, кстати, о прекращении срока давности? Ну, и уехали к себе на родину, прекратилось бы у вас это. Был у вас такой неприятный опыт в России, потом поедете в другую страну работать, если здесь не понравилось.

Шишов: Здесь, наверное, важно, что это не реабилитирующее основание – истечение срока давности, как впрочем, и амнистия.

Монгайт: То есть после этого вернуться работать в Россию будет уже невозможно.

Шишов: Во-первых, да. Во-вторых, ему никто не купит билет, который он потерял. Никто ему не возместит тот моральный вред, который он понес.

Монгайт: Есть шанс, что билет все-таки удастся компенсировать?

Шишов:  Если он будет признан невиновным, и ему будет предоставлено право на реабилитацию, то это, конечно, будет восстановление всех его прав.

Монгайт: А часто у нас признают невиновными?

Шишов: По статистике, которую опубликовал Верховный суд на своем сайте, судебный департамент – чуть меньше половины процента.