Композитор Сергей Никитин: дело не в любви Башмета к Путину, а в детях

Приближается юбилей альтиста Юрия Башмета. Ему исполняется 60. И на концерте по этому случаю должен был выступать в том числе композитор Сергей Никитин. Но после заявления Башмета о его большой личной поддержке антимагнитского закона Никитин позвонил юбиляру, уточнил его позицию, извинился и сказал, что не придет.

«Не считаю для себя возможным быть на этом вечере в силу серьезных разногласий с юбиляром по поводу принятого «закона Димы Яковлева» и его отношения к президенту В.В. Путину», – написал Сергей Никитин на своей странице в Facebook. Сейчас он с нами в студии.

Лобков: Обиделся Башмет на вас, когда вы позвонили ему и сказали, что не придете?

Никитин: Нет, он сказал, я уважаю твою позицию.

Писпанен: А не лучше было бы все-таки пойти на юбилей Башмета и объяснить ему, что такое этот закон? Люди, которые смотрят федеральные каналы, примерно так себе и представляют, что в Америке живут троглодиты, которые на завтрак питаются нашими русскими детьми.

Никитин: У нас еще есть такая возможность, просто своим появлением я бы вольно или невольно проявил бы солидарность с его публичным высказыванием. Я себе это позволить не могу.

Писпанен: По-вашему, настали те самые нерукопожатные времена, когда очень жестко делятся?

Никитин: Я бесконечно уважаю музыканта Юрия Башмета. Я был счастлив, когда были те моменты, когда мы имели возможность вместе поиграть, я бывал у него и дома, мы музицировали, это были моменты счастья. В последний раз мы с ним выступали на сцене Большого зала консерватории, мы играли фантазию на тему Булата Окуджавы. В этот раз я предложил ему исполнить мою песню на стихи Бориса Рыжего, уже была готова партитура, я предвкушал это счастье. И вдруг я в интернете наткнулся на это интервью. Дальше для меня было уже все однозначно.

Лобков: А вы могли сделать вид, что не заметили? Окуджава, может, сблизил вас настолько, что никакому Путину не разъединить. Бывает же, что у людей есть разногласия по разным поводам. Почему это стало ключевым?

Никитин: Я подумал, а как бы поступил Окуджава, как бы поступил Альфред Шнитке или Дмитрий Шостакович. Это люди, которые для Юрия Башмета являются образцами гражданской и человеческой высоты. Я понял, что эти люди мне не советуют это делать.

Писпанен: Сейчас же получается так, что и в Госдуме, и в Совете Федерации сидит очень много некогда достойных людей, которые действительно принесли славу России на международных соревнованиях, международных площадках, музыканты, артисты, спортсмены. И они все подписали закон Димы Яковлева.

Никитин: Каждый должен обраться к своей совести. Я думаю, что человек может меняться и может пересмотреть свои позиции или свои действия, может подумать, какие мотивы этого поступка. Если это мотивы конъюктурные, если у него есть какие-то остатки совести, он может пересмотреть.

Лобков: Закон не пересмотреть, он уже подписан.

Писпанен: Можно принять другой и отозвать эту поправку.

Никитин: Кстати, уже есть предложения пересмотра этого закона. Я надеюсь на большого художника, музыканта с большой буквы Юрия Башмета, что все-таки высшее начало в нем победит какие-то сиюминутные соображения.

Лобков: Он не впервые признает свое доверие к Путину. Его никто не заставлял становиться его доверенным лицом. И до этого интервью было понятно, в каком лагере находится господин Башмет.

Писпанен: Как вы думаете, если за такие высказывания художников подвергли остракизму коллеги по цеху, они бы осторожнее относились бы к своим высказываниям, или наоборот брали бы слова обратно?

Никитин: Речь не идет об остракизме. Лично я просто не пошел. Я не хочу туда идти. Я думаю, что там все будет в порядке. Я искренне поздравляю Юрия Башмета.

Лобков: Ничего страшного он не сказал. Он обожает Путина.

Писпанен: Там про детей было очень жестко сказано.

Лобков: Что вас больше задело?

Никитин: Конечно, про детей. И про Магнитского. Нельзя участвовать во лжи, как нам завещал Соженицын или Сахаров, и нельзя лицемерить.

Лобков: Если бы Башмет сказал просто, я обожаю Путина, вы бы пошли на этот вечер?

Никитин: Конечно. Это его личное дело обожать это должностное лицо.