Книжников: «Приразломная» – устаревшая платформа 30-летней давности, сейчас все строят донные комплексы, на них не залезешь

27/09/2013 - 22:24 (по МСК) Михаил Зыгарь, Лика Кремер
Суд в Мурманске вернется к рассмотрению вопроса о мере пресечения для восьми активистов Greenpeace в ближайшее воскресенье. Пресс‑секретарь Greenpeace Russia Мария Фаворская сообщила ИТАР–ТАСС, что сегодня задержанных активистов снова привозили в следственное управление для допроса.

Вчера Ленинский районный суд Мурманска санкционировал двухмесячный арест 22 задержанных, в том числе четверых россиян. Сред них – фотограф Денис Синяков, освещавший акцию Greenpeace. Сегодня сайты нескольких российских изданий вместо фотографий публиковали черные квадраты – в знак поддержки арестованного фотографа.

Всего на задержанном 19 сентября судне «Арктик Санрайз» находились 30 активистов из 19 стран. Судно было задержано российскими пограничниками на юго‑востоке Баренцева моря –– после попытки экологов провести акцию на нефтяной платформе «Газпрома». Экологов обвинили в пиратстве. Против чего протестовали задержанные, и чем грозит разлив нефти на «Приразломной» – мы обсудили с руководителем программы по экологической политике Всемирного фонда дикой природы Алексеем Книжниковым, он был с нами в студии.

Зыгарь:  Стоило ли действительно так переживать активистам «Гринпис», что в итоге привело их в СИЗО? Как вы оцениваете опасность при разливе?

Книжников:  На самом деле мы оцениваем абсолютно одинаково с коллегами из «Гринпис». И одна из причин в том, что мы совместно выпустили в прошлом году очень серьезный научный доклад, который как раз и посвящен экологическим рискам, в первую очередь нефтеразливам с этой платформы, то есть мы серьезно и аргументированно понимаем, с чем мы все можем столкнуться.

Зыгарь: Опишите сценарий, что может случиться?

Книжников: Мы все с вами знаем, что такое нефтеразлив в Мексиканском заливе. Может быть, меньше людей помнят, особенно молодых, что уже больше 30 лет назад, на Аляске тоже произошел довольно существенный разлив в 40 тысяч тонн. Дизайн этой материально и морально устаревшей платформы «Приразломная» таков, что внутри платформы будет находиться 120 тысяч тонн, то есть в 3 раза больше, чем “Эксон Вальдез”. А последствия  его видны до сих пор на экосистеме Аляски. Не все виды восстановились еще, вот масштаб бедствия, который может принести такая платформа.

Кремер:  Но при этом шансы, что там действительно станут в большом количестве добывать нефть, не очень велики. Потому что мы очень много обсуждали с гостями в студии, все довольно скептически говорили об этом.

Книжников:  Да, это абсолютно правильная постановка вопроса, потому что есть такой миф, что Арктика – золотой Эльдорадо в плане нефти. Это вообще спорный вопрос, что там с углеводородами. Те оценки, на которые мы опираемся, говорят, что как раз основные ресурсы Арктики – это газ. А нефть – это никакой не Эльдорадо.

Кремер:  То есть получается, что активисты «Гринпис» обрекли себя на нахождение в СИЗО просто зря, потому что там никакой опасности не было. Перестраховались.

Книжников:  Нет, вы меня не поняли. Эта платформа, это месторождение – нефтяное. Мы говорим о том, что мы развиваем этот рискованный арктический нефтяной проект, но за ним не последует какого-то прорыва в количестве добычи нефти, то есть как она запланирована на добычу 6-8 млн тонн нефти в год, никакой дальнейшей масштабной добычи нефти не ожидается, потому что все остальное – это газ, а с газом на суше у нас все в порядке. И проблема-то у «Газпрома» другая, компания терпит проблемы, сбывая газ своим многолетним потребителям в Европу, и то, что сейчас происходит, не делает пользы решению главной проблемы «Газпрома» - улучшить сбыт газа.

Зыгарь:  Опасность связана именно с аварийным сценарием, если случится разлив нефти, то тогда  экосистема Арктики пострадает, но если просто платформа запуститься, начнет работать и все будет штатно, то это безопасно?

Книжников:  Все равно будет какое-то воздействие, конечно, аварийный разлив нефти он более катастрофичный.

Кремер:  То есть достаточно было бы проверить, что эта платформа устроена довольно безопасно и разлива скорее всего не будет? Или обязательно нужно было протестовать против запуска?

Книжников:  Во-первых, позиция, на которой мы стоим, бесспорная: ни одна компания в мире ни в одной стране не может работать без аварий. Аварии, к сожалению, происходят в нефтегазовом комплексе регулярно. Будь это танкер, будь это авария на скважине.

Кремер:  Будь это автомобиль или даже велосипед. Но мы тем не менее не мы останавливаем движение автомобиля.

Книжников:  Было как минимум две аварии на скважинах с выбросом нефти. Поэтому есть реальные риски аварийных ситуаций. И вот в этом докладе мы как раз оценили, с одной стороны риски, с другой – сценарии возможных разливов с учетом специфики этой части Баренцева моря. Оно очень мелководное, там сложное течение. Там находятся очень важные для нас природные территории: заповедники – место обитания краснокнижных видов. И мы доказали вот этим исследованием, что не только риски загрязнения высоки, но и тех средств, которые есть у компании, чтобы ликвидировать эти риски, катастрофически недостаточно.

Кремер:  Смотрите, у нас в студии пару дней назад сидел Константин  Симонов, генеральный директор фонда энергетической безопасности, и он говорил, что с «Фондом дикой природы» договориться можно, вам можно показать, как все устроено,  показать, что риски уменьшены. А с «Гринпис» договориться невозможно, потому что они на диалог не идут.

Книжников:  Мы в плане «Приразломной» не так радикальны, потому что у нас нет в багаже наших действий таких акций, как куда-то залезть. Но в плане нашей позиции, что платформа не отвечает экологическим требованиям, мы стоим на тех же позициях. Что касается комментария Симонова, именно по проекту «Приразломной» и мы, и «Гринпис» выпустили этот доклад, сели за стол переговоров с «Газпромом». Мы провели круглый стол, мы высказали свои позиции, они пытались что-то возразить, но не смогли. Мы договорились, компания очень серьезно отнеслась к этому, ведь доклад делали ведущие российские ученые, они согласились и сказали, что будут с этим работать и будут дальше информировать. Но потом постепенно за несколько месяцев позиция компании изменилась. И в итоге они вышли из диалога. Они не показали нам свои новые готовности, хотя мы знали, что они что-то делали. После этого никаких реальных документов, которые бы доказывали, что что-то улучшилось, мы не увидели.

Кремер: Почему это произошло, на ваш взгляд?

Книжников:  Я считаю, что никаких реальных улучшений они не нашли. Тут наша позиция такая: в ледовых условиях ни одна компания мира не имеет технологий при ликвидации разлива нефти. Если вы докажете, что у вас есть такая технология, давайте мы приедем зимой в это же Печорское море и вы нам покажете, что вы смогли убрать тысячу тонн нефти. Это было бы реальным разговором. Они этого не сделали, они нам даже не показали план ликвидации разлива нефти, который они утвердили на уровне министерства.  Общественности он не доступен.

Зыгарь:  Если вам верить, последствия очень тяжелые, готовность работы в таких экстремальных условиях почти нулевая, экономическая выгода для «Газпрома» тоже неочевидна. С какой целью «Газпром» настаивает на запуске «Приразломной»? Это может быть не экономика, а какие-то политические мотивы?

Книжников:  Абсолютно. Во-первых, нужно понять, попытки осваивать арктические углеводороды предпринимались и другими странами, и другими компаниями. И на сегодня во всех других секторах Арктики все компании, например Shell, отказались от добычи. Некоторые компании, например Total, говорят, что вообще не видят перспектив своего бизнеса по добыче нефти в Арктике.

Кремер:  Подождите, ни одна компания не добывает сейчас нефть в Арктике?

Книжников:  Ни одна. Этот проект – первый проект по добыче нефти в Арктике, который развивается. Поэтому на него такое внимание. Он основывается на технологиях 30-летней давности. Что такое платформа «Приразломная»? Это списанная в свое время конструкция Северного моря. Сейчас современные технологии - вообще не строить надводные платформы. Наиболее прогрессивная страна по морской добыче нефти, Норвегия, строит теперь донные комплексы. Над водой вообще ничего нет. Для нас это особо важно, так как все понимают, какие воздействия ледовых полей и айсбергов, и конечно, если уж говорить серьезно о безопасном освоении Арктики, то не такой платформой, которая уже устарела, а донными комплексами. И тогда бы у «Гринпис» не было бы возможности на нее залазить.

Зыгарь:  То есть это с одной стороны экономия, а с другой - попытка застолбить территорию, вот мы первые освоили Арктику?

Книжников:   Это наша Арктика, это наша зона, в нашей экономической зоне это никто осваивать больше не сможет. Мы можем пустить туда партнеров, как Российская Федерация пустила Exxon, Shell в партнерстве с «Газпромом», с «Роснефтью», но  это не работает, это наши недра. Я думаю, здесь какие-то другие причины. Нам совершенно ясно, что здесь большая роль государства. Оно толкает наши государственные компании на совершенно экономически и экологически рискованные проекты. 

Другие выпуски