Историк Андрей Зубов: «За заявление, что Крым был русским всегда, я поставил бы двойку»

28/10/2014 - 20:15 (по МСК) Сергей Медведев

В гостях у Сергея Медведева доктор исторических наук Андрей Зубов. Поговорили о том, кому принадлежал, принадлежит и должен принадлежать Крым, почему Россия постоянно его теряла, и о том, что нужно делать, чтобы избавиться от санкций и выйти из кризиса.

Медведев: Есть ли такое понятие, как историческая принадлежность территории?

Зубов: Можно говорить, разумеется, об исторической принадлежности той или иной территории, теоретически это можно. Но другое дело, что это не создает никаких правовых новых возможностей. На самом деле лишь две вещи создают правовые возможности – это реальная принадлежность той или иной территории тому или иному государству и воля народа, населяющего эту территорию.

Медведев: Воля народа все-таки имеется в виду для создания юридического контекста?

Зубов: Конечно. Более того, в уставе Организации Объединенных Наций в 1945 году провозглашается, что народы имеют право на самоопределение, то есть на определение их статуса. Потом это было скорректировано незыблемостью границ, но в принципе обе эти вещи основополагающие.

Медведев: Это именно та статья, на которую ссылается Россия в своих претензиях на легитимность аннексии Крыма.

Зубов: Разумеется. Но мы все знаем, что воля народа – это не простая штука. Во-первых, когда мы говорим о Крыме, мы должны спросить, какого народа, это же тоже очень важно. Дело в том, что в Крыму в 1941 по 1944 год происходило искусственное насильственное изменение населения. Население Крыма по сравнению с 1940 годом уменьшилось в три раза и вовсе не из-за ужасных репрессий немецких оккупантов, а главным образом из-за выселения огромных массивов населения, не только крымско-татарского, но и немецкого, итальянского, болгарского, армянского, греческого.

В результате Крым был заселен совершенно другими людьми. Потомки тех людей, которые были выселены насильственно из Крыма помимо их воли, да еще и половина из них почти умерла или в процессе переселения, или при обживании в трудных для жизни местах, их потомки имеют право голоса, даже если они не живут сейчас на крымской земле, а в силу обстоятельств – бедности, скажем, вынуждены продолжать жить в Казахстане или Узбекистане, или не имеют этого права? Это отрытый вопрос.

Медведев: А геноцид крымских татар нигде никогда исторически не был признан?

Зубов: Нет, хотя это, безусловно, с точки зрения всех формальных норм, геноцид. И он по типу очень похож, скорее, не на холокост еврейского народа, а на геноцид армян в 1915 году в турецком государстве.

Медведев: Я смотрел цифры по Крыму сокращения со времен присоединения к России 1783 год, по переписи конца 1790-х, по-моему, 90% крымско-татарского населения, к концу 19 века уже 33%, и к 20-м годам – 25%.

Зубов: К 1940 году была где-то одна пятая крымских татар. Ну не забудем, что речь идет не только о крымских татарах. Коренным населением Крыма фактически были, скажем, армяне, болгары, переехавшие давно, греки. Их тоже выселили насильно до единого человека, а это десятки тысяч людей, это не единицы.

Медведев: Вообще, глядя на историю Крыма, а понимаю, что там какая-то фантастическая плотность и многослойность этнической фактуры, это какая-то точка встречи разлома цивилизации. Мне приходит сравнение больше со Святой землей. Мне кажется, то же самое, такое количество кровных привязок на этой земле, и такое же количество крови пролитой.

Зубов: Со Святой землей есть, конечно, аналогии. Но на Святой земле, сколько я помню, никогда насильственно целые народы, уже после римского второго выселения евреев никогда не происходило. Это был более плавный процесс. Здесь же происходило. Надо сказать, что когда Крым был присоединен к России, за несколько лет из Крыма уехало четыре пятых крымских татар в Турцию, то есть 80%, или погибли. Там довольно большое число людей погибло, было уничтожены, было же восстание в Крыму против русской власти.

Медведев: Это когда?

Зубов: Это еще при Потемкине.

Медведев: По-моему, примерно то же самое происходило со многими причерноморскими территориями. Абхазия, там же тоже огромный исход абхазов был.

Зубов: Да, был. С абхазами и с татарами Крыма одна и та же история, по большому счету. Российская империя считалась защитником крестьян, Османская – защитником мусульман. И после каждой войны происходит такой добровольно-принудительный обмен, мусульмане из Российской империи уезжали в Османскую империю, это называлось мухаджирство населения. В частности, так переехало практически все население мусульманское северного побережья Кавказа.

Сейчас в районе Сочи практически нет коренного населения, но это не значит, что его не было. Эти прекрасные места давно занимали люди, представляющие собой адыгскую семью языков. Но все они практически все уехали в Турцию. А на их место приезжали греки, болгары, армяне, то есть христианское население Турции, которому тоже в Турции жилось несладко. Вот такой обмен происходил.

Медведев: А потом уже в 20 веке они выселялись – армяне, болгары, и привозилась, скажем, как Калининград, завозилось население?

Зубов: Было несколько тысяч, четыре тысячи персов в Крыму, тоже с эпохи позднего Средневековья они там осели. И они были выселены.

Медведев: Крым был для России всегда стратегически настолько важен? Почему такая российская постоянна хватка на Крыме, так важно именно христианское население в Крыму, некий форпост империи?

Зубов: Что касается царской власти, то если начало присоединения Крыма было очень жестоким, то потом постепенно все-таки религиозная терпимость восторжествовала. Во второй половине 19 века, особенно с эпохи Александра II крымские татары пользовались всеми правами подданных Российской империи, кстати, среди них не было никогда крепостного права, в отличие от тех русских и украинских мужиков, которых перевозили в Крым вновь получившие земли помещики. Стратегический форпост? Ну конечно. Главный военный порт всего русского Черноморского флота, Севастополь, это всем понятно. Такие порты как Керчь, Феодосия тоже были очень важны. Однако все это в прошлом. Сейчас новые совершенно методы ведения войны, доставки боезапасов с помощью ракет. Крым потерял всякое стратегическое значение.

Медведев: Мне кажется интересным, что Россия постоянно теряла Крым, приобретала Крым, но постоянно его теряла. Если посмотреть, и во Второй мировой войне, и проигранная крымская война, если брать 19 век, и немцы в Крыму в 1918-1920 году были, и в 1954 году. Россия держалась за этот кусочек каменистой земли, но постоянно он ускользал из рук.

Зубов: Ну немцы были только в 1918, в 1919, в 1920 там была Белая армия. Да, действительно, Крым – это периферийная территория, которая в силу своей периферийности, как бы вынесенности, это не глубинная часть империи, она действительно подвергалась удару и терялась.

Медведев: Всегда, мне кажется, он какой-то другой был, это какая-то альтернативная и не имперская Россия. Даже Мандельштам сбежал в Крым, волошинский Крым, даже чеховский, толстовский, это было какое-то не имперское пространство, где люди создавали этот таврический миф.

Зубов: Я думаю, мы с вами тоже сейчас можем создать такой миф, потому что для людей культуры, разумеется, Ялта, «Дама с собачкой», Коктебель Волошина – это некий совершенно не имперский миф. Так жила значительная часть культурного населения России. Идея империи их особо… Да, они любили свою страну, но не жили имперской идеей. Но что касается адмирала в Севастополе или губернатора в Симферополе, конечно, они жили в имперской системе, и Крым был не только частью империи. Но если мы посмотрим на герб старый императорской России, то герб Таврии – византийский орел с опущенными крыльями на золотом щите – это один из гербов на крыльях императорского орла. Таких гербов, если мне не изменяет память, восемь.

Медведев: В вашей статье в «Ведомостях» вы посчитали, что Крым исторически Российской империи принадлежал в два раза  меньше, чем, скажем, Османской империи.

Зубов: Да, это так.

Медведев: России он принадлежал в два раза меньше, чем Украине, Российской Федерации. То есть эти истории об историческом наследии…

Зубов: Разговоры о том, что Крым был русским всегда, за это бы я, как все-таки в недавнем прошлом профессор истории, поставил бы двойку, безусловно.

Медведев: 1954 год, передача Хрущева. Насколько легитимна была эта передача?

Зубов: Она была столь же легитимна, как все изменения границ внутри СССР, они решались формально. Абсолютно законно, решением Верховных советов соответствующих республик, но фактически Верховные советы никакой власти не имели и только штамповали те законы, которые принимало реально Политбюро или вообще один человек. Скажем, Сталин в конце 20-х годов, в 1929 году передал Белоруссии Витебскую и Могилевскую области.

Медведев: Практически то же самое. То есть мы сейчас можем тоже сказать…

Зубов: Абсолютно. Более того, в 1935 году он создал из автономных республик независимый Казахстан и независимую Киргизию. До этого были автономные республики РФ. Опять же Назарбаев может очень сильно призадуматься. Но, с другой стороны, Карело-Финская ССР, созданная во время зимней войны 1939-1940 года, как основа будущей советской Финляндии, как известно, война не получилась, и Финляндия осталась независимой. А Карело-Финская ССР осталась как независимая республика, одна из 16 республик в составе СССР. А в 1956 году ее вернули в состав РФ. Вроде бы никто не возражает. Тогда и ей надо давать независимость.

Медведев: Я пытаюсь понять, где захватиться, может, какой-то крючок, какая-то петелька, что есть легитимность того, что произошло в 2014 году. Если брать аргументы России – историческая принадлежность. Это, как мы понимаем, не работает абсолютно.

Зубов: Тем более, что я хочу подчеркнуть, что Российская империя – это не РФ. Это надо всем ясно понимать. В Российской империи Крым действительно был 134 года, но в ней была и Украина, и Польша, и Финляндия, и Средняя Азия. Ну и что? Тогда он в такой же степени и украинский, казахский, финский. Но об этом же никто не говорит. Не только же нынешняя РФ была в составе Российской империи. Это надо отбросить, надо начинать счет с 1920 года. Тем более, что сами большевики объявили, что это не новое государство, они продолжают старое. И никогда, вплоть до сегодняшнего дня, мы не подвергали это юридически сомнению. Мы являемся до сих пор продолжателями СССР, продолжателями Российской империи.

Медведев: Тот же аргумент крови, эта кровь и почва…

Зубов: Ну а какой кровью поливался Севастополь? Все там воевали.

Медведев: Все солдаты империи.

Зубов: Разумеется. Если вычислять проценты, то украинцев было больше по той простой причине, что она была ближе. И наборы солдат с Украины были более многочисленнее, чем из более далекой России. Офицеры умирали все: и польские, и немецкие.

Медведев: Ну и юридический аргумент тоже не выдерживает критики, передача Хрущева была легитимной.

Зубов: Или все нелегитимное, начиная с 1917 года, и сам Советский союз, и РФ нелегитимны, потому что возникли из захвата власти большевиками совершенно незаконного, или все легитимно. И если все легитимно, тогда передача Крыма Украине не менее легитимна, чем все остальные действия СССР.

Медведев: Не говоря уже о договоре российско-украинском, по которому в обмен на отказ Украины от ядерного оружия, мы являемся гарантом территориальной целостности Украины.

Зубов: Нет, это две разные вещи. Что касается гаранта, это Будапештский меморандум, а что касается большого договора с Украиной 1997 года 31 марта, там просто мы признаем незыблемость границ друг друга. Но этого еще были в декабре 1991 года знаменитые беловежские соглашения, по которым все подписавшие, то есть Белоруссия, Украина и Россия признали нерушимость границ друг друга.

Медведев: Аргумент почвы не работает, аргумент крови не работает.

Зубов: И права тоже.

Медведев: Остается то, с чего мы начали, права русскоязычного населения.

Зубов: Желание народа.

Медведев: Насколько сильна эта аргументация?

Зубов: Эта аргументация была бы сильна, если бы были учтены два момента. Первый – референдум должен был быть проведен с согласия Украины.

Медведев: Как в Каталонии, Шотландии.

Зубов: Совершенно верно. Второе – если бы этот референдум прошел под международным контролем, без наличия иностранных войск, без давления, со свободной агитацией всех сил. И третий момент – я думаю, что в нем должны были принять участие все потомки жителей Крыма, насильственно переселенных из Крыма, и даже не вернувшиеся, если они того пожелают. И тогда, конечно, результаты референдума имели бы значение, как они имели значение в Шотландии. А когда в течение двух недель все сляпали, я думаю, что эти результаты никакого значения не имеют. 

Медведев: Плюс то, что произошло с крымскими татарами, голос которых практически не был услышан, и сейчас не слышен. Коренное население оказывается лишним во всей этой игре.

Зубов: Вместо того, чтобы привлечь крымских татар, которые еще не вернулись. Я знаю, все практически хотят вернуться, все-таки зов предков, голос крови, желание быть у могил своих дедов очень сильно и не только у татар. Я знаю даже итальянцев, было депортировано в 1942 году 400 итальянцев, это потомки древних генуэзцев. У них даже язык другой.

Медведев: Готское капитанство, по-моему, называлось.

Зубов: Да. У них даже язык такой, каким в Италии говорили в 16, 15 веке. Это уникальное маленькое сообщество. Даже они не все уехали в Италию, хотя их там ждут с распростертыми объятиями, а некоторые хотят жить в Керчи, хотят жить в Крыму. Им надо помочь, им надо вернуть собственность предков, земли, вместо этого их игнорируют, а то и выдавливают.

Медведев: Что теперь? Ситуация просто классический цугцванг: и так плохо, и так плохо.

Зубов: Более того, принят закон, по которому любое подвергание сомнению присоединения Крыма к России является чуть ли не уголовным преступлением. Что, конечно, полный абсурд, потому что любой гражданин имеет право размышлять о судьбах своего отечества, о структуре своей страны. Это совершенно естественное законное право. Я представляю себе, если бы в Англии объявили уголовным преступлением призывы к независимости Шотландии, сколько бы людей пересажали. Это полный абсурд, тем не менее, такой закон есть, но это противозаконный закон.

Что теперь? Я думаю, что мы теперь должны вернуться к тому единственному, что у нас остается у всех. Присоединение незаконно юридически, как мы уже выяснили, незаконно исторически, незаконно с точки зрения пролитой крови, вопрос законности только в референдуме, только воля народа. Но референдум незаконен в силу быстроты проведения, наличия иностранных войск, давления и всего прочего. Явно совершенно искажены результаты референдума.

Я обе диссертации – кандидатскую и докторскую – защищал по электоральному поведению, я прекрасно знаю, что таких цифр просто не может быть. Это написанные, нарисованные цифры. Необходимо сделать две вещи, но они очень тяжелые. Но поскольку России надо выходить из этой ситуации, поскольку, если мы не выйдем из этой ситуации, мы не снимем режим санкций и вообще окажемся в еще более тяжком положении, я думаю, к этому имеет смысл прислушаться. Во-первых, надо признать де-юре, что Крым остался в составе Украины, это сделал весь мир. На известном заседании ООН только 10 стран и все организации проголосовали за признание Крыма частью РФ.

Медведев: Там Северная Корея, Куба.

Зубов: Несколько замечательных государств. Надо прислушаться к мнению подавляющего большинства стран мира и ОБСЕ, безусловно, частью которого мы являемся. Второе – надо так же, как после Первой мировой войны, с целым рядом спорных территорий, которые тогда были объявлены плебисцитарными территориями, то есть на которых придет плебисцит по нашему современному референдуму, надо их поставить под международный контроль, что формально да, это часть Украины, но фактически эта территория принадлежит народному контролю, скажем, ОБСЕ или ООН с присутствием войск ООН, обеспечивающих порядок. И вот в этих условиях совершенно свободно и спокойно, учитывая все то, о чем я сказал, то есть права всего населения Крыма, всех граждан Крыма на 17 марта или 27 февраля 2014 года плюс потоков насильственных переселенцев 1941-1944 годов, если они это захотят, составлять избирательные списки для референдума. Этот вопрос вместе с агитацией займет не менее 2-2,5 лет, и это хорошо. Это спокойная, плавная подготовка.

А после этого провести референдум, в котором должно быть три позиции: желаете ли вы, чтобы Крым остался в составе Украины, перешел в РФ или бы стал независимым государством. И если под международным контролем пройдет референдум, то его любой результат, как в случае с Шотландией, будет уже абсолютный. А до этого Россия и Украина должны согласиться с тем, что они согласятся на любой исход референдума, и это должен быть торжественно подписанный акт. Вот тогда, я считаю, мы проблему Крыма решим на самом деле, а не так, как сейчас: словчили, засунули в карман и убежали. Для такой страны, как Россия, это просто несолидно.

Медведев: Еще проблема Крыма, что присоединение не признано подавляющим число стран в мировом сообществе, фактически Россия является в нынешних своих границах нелегитимной.

Зубов: Разумеется, и за это санкции. То, что Россия осмелилась пересмотреть послевоенные границы в Европе методом насильственного захвата, с введением войск, это совершенно не укладывающийся в голову сценарий. Это безумие, если говорить откровенно.

Медведев: Но политических сил, которые были бы готовы пойти на такой разговор, не предвидятся. Посмотрите последние заявления Ходорковского, Навального, они исходят из признания создавшейся ситуации.

Зубов: Они – да. Коль я знаю, политический совет партии «Яблока» буквально на днях принял решение, чтобы не признавать аннексию Крыма и как раз идти путем честного референдума. Заявления Михаила Михайловича Касьянова, к которому я присоединился. Тоже оно было опубликовано где-то в конце августа, о том, что и война на Украине, и аннексия Крыма – это акт незаконный. Я знаю, что когда возник спор об отношении к Крыму в партии «Гражданская платформа» Прохорова, которая тогда возглавлялась Ириной Дмитриевной, большинство было за присоединение Крыма к России, Ирина Дмитриевна вышла из партии, потому что она была против, и не она одна, а целый ряд людей. На самом деле оппозиция тоже расколота, как и все общество по этому вопросу. 

Медведев: В целом накопился в обществе потенциал ностальгии по Крыму, что ли, который был латентным, может, мы даже его недооценивали. Я все время возвращаюсь в мыслях к фильмам Алексея Балабанова, человек, который вскрыл все архетипы, всю структуру постсоветского сознания. Помните, когда татарин убивает бандеровцев в Чикаго, бандитов-бандеровцев и говорит: «Ты мне еще за Севастополь ответишь»? это когда было, 2000 год, 1999 год, 15 лет тому назад.

Зубов: Знаете, ситуация намного хуже. Года два тому назад, по-моему, в 2012 или 2013 году «Левада-центр» провел опрос, считаете ли вы, что Россия должна жить в нынешних границах или в каких-то иных границах. И было несколько вариантов ответов: в нынешних границах, плюс Украина, плюс Украина и Белоруссия, плюс что-то еще, и в границах Советского союза без Прибалтики и вместе с Прибалтикой. Только 27% респондентов сказали, что считают, что Россия должна существовать в  нынешних границах РФ. И все остальные заявили, что Россия должна существовать плюс какие-то другие государства. А 17% ответили, что в границах СССР, включая Прибалтику.

Медведев: То есть 70 с лишним процентов за расширение границ России.

Зубов: Да, то есть за агрессию, потому что никто не хочет к России присоединяться. Как мы видим, Белоруссия не хочет, Казахстан не хочет, тем более все остальные. Почти три четверти населения выступают за агрессию – это страшные вещи.

Медведев: И сейчас этот электорат актуализирован.

Зубов: Поэтому Крым все восприняли, как только первую ласточку, наиболее явную, а завтра будет Приднестровье, Одесса, Харьков, Могилев, Витебск, вся Белоруссия, русскоговорящие районы Казахстана. Очень многие так думали весной, но весна сменилась осенью, и как всегда осенью «Юнкер Шмидт из пистолета хочет застрелиться».

Медведев: Это тактическое отступление то, что сейчас происходит в Украине, или это заморозка ситуации?

Зубов: Это полный провал. Я думаю, что это полный провал украинской и шире – неоимперской – политики нынешней власти. Ничего не получилось. Была проверка боем, которая, правда, очень дорого стоила, России она стоила тысячи жизней, Украине – тоже, изоляцией, страдания сотен тысяч людей. Фактически то, чего больше всего боялись, произошло, НАТО приблизилась вплотную к границам России. Все теперь – и поляки, и эстонцы, румыны – мечтают, чтобы на их территории были созданы базы НАТО, ведь не было, я подчеркиваю, никогда, после 1990 года НАТОвцы свято соблюдали правила, слово, данное Горбачеву, что военные объекты НАТО не будут вынесены в присоединившиеся к НАТО государства.

Финляндия, Швеция говорят о вхождении в НАТО совершенно серьезно. Украина ушла навсегда, безусловно, в Европу и не вернется никогда. Эта разведка боем в итоге обернулась полным поражением. Я думаю, что кремлевская власть убедилась в том, что РФ, ее претензии не приветствуются большинством населения самих новых освободившихся государств, и тем более не признаются подавляющим большинством мирового сообщества. Более того, мировое сообщество не только не признает, но и готово наказывать за это вопиющее нарушение всех норм международного права. Вот, что мы получили к сегодняшнему дню.

Медведев: Вы считаете, что не отступится? Может, в Кремле считают, что ну пошумят еще, потом будет холодная зима, будут российские газовые поставки, потом уже будет год практически крымской аннексии, и понемножку как-то это заиграется, замылится, будет у нас Донецк и Луганск, такое новое Приднестровье или новая Босния.

Зубов: Я думаю, что такие люди в Кремле есть, и даже, как говорится, чукча знает, как их зовут. Но вся беда в том, что, с одной стороны, эти люди ждут, что надоест Западу, а Запад ждет, что сломается экономика России. Я думаю, что второе, учитывая, что Запад большой и сильный, а российская экономика достаточно слабая и сырьевая, второе существеннее более вероятно. Украина боится холодной зимы, а у нас пик инфляции ожидается холодной ранней весной, и такой пик инфляции, который может вывести людей на улицы, не дай Бог. Это игра с огнем.

Медведев: То есть такая холодная война получается, окопная, экономическая окопная война, санкции против инфляции, против газовых контрактов, против нефтяных цен. Судьба Крыма, судьба Украины, судьба новой территориальной экспансии России решается на этом поле.

Зубов: Она решается на этом поле, но как всегда, заложником является народ России. В России сейчас быстро растут цены на продовольствие, это все знают, во всем мире они падают, сейчас наблюдается падение цен на продовольствие. Мы идем в противоположность общемировому тренду только из-за того, что мы себя поставили в невозможное экономическое положение. Наш народ страдает из-за вот этих авантюр. Готов ли народ платить такую цену и еще большую цену за присоединение Крыма? Я думаю, что люди быстро сообразят, ведь умные же люди.

Медведев: Хотелось бы в это верить. Последняя социология не сильно вдохновляет, вчера-сегодня вышла «Левада», что люди готовы жить и без загранпаспорта, и без поездки за рубеж, без доллара и так далее.

Зубов: А те, кто жили без этого, они готовы жить, а те, кто жили со всем этим, они не готовы отказаться. То, что совсем недавно объявил «Левада-центр», на самом деле в частных разговорах его сотрудники мне это говорили в начале сентября, в общем, рейтинг Путина падает. Он упал, как мне помнится, на восемь процентных пунктов среди определившихся респондентов, с 89 до 81. Это очень существенное падение на самом деле.

Медведев: Вы считаете, это разочаровавшийся тот электорат, который был мобилизован крымской весной, и он сейчас видит, что все это обманутые надежды?

Зубов: Здесь есть двойное разочарование. У одних - разочарование в связи с тем, что ничего не получилось, все устали, как говорится - всем спасибо, все свободны. А другие, которые продолжают жить имперскими идеями, они видят, что Путин не способен их реализовать и воплотить в жизнь. Эти крайне имперские правые силы достаточно опасны, они тоже разочаровались в Путине. Здесь два потока, и они сливаются.

Медведев: Сейчас 4 ноября, может, будет какой-то смотр разочарованных имперских сил? Ожидаете какого-то Русского марша?

Зубов: Посмотрим. Может, социолог Лев Дмитриевич Гудков сказал бы что-то более умное, но я как специалист по политическим процессам с интересом смотрю, что происходит. Я не готов быть Кассандрой. 

Медведев: Конечно, здесь обвальность всех происходящих событий, эта какая-то, как мы прошли точку бифуркации 17 марта, и вы находитесь, по-моему, в состоянии свободного падения, когда предсказать следующий шаг или события практически невозможно.

Зубов: Практически невозможно. Я думаю, точку бифуркации, конечно, перешли тогда мы в марте, но точка максимального подъема имперских ожиданий новая – это, безусловно, конец августа, когда были введены на Украину войска, все это знали. Одни с ужасом содрогались, а многие говорили: «Правильно, теперь до Киева дойдем». Как видите, не дошли, и после этого наступило настоящее разочарование. Теперь выборы украинские два дня назад, и все. 

Другие выпуски