Иосиф Кобзон: Елена Батурина первой спросила меня, почему я не выхожу из «Единой России»

Таратута: Иосиф Давыдович, вот вы с такой горечью говорите о том, что пострадал ваш друг, и виновен, очевидно, и президент и отсутствие диалога, вы – член «Единой России», которая на нашей памяти больше всех предала Юрия Михайловича, который ее тянул, как паровоз, как локомотив, как мог. Как вы, во-первых, относитесь к позиции партии, и не хотелось ли вам выйти из нее?

Кобзон: Понимаете, в чем дело: этот вопрос не вы задали первой. Первой вопрос этот задала мне Елена Николаевна. Но я ей ответил так, как отвечу вам сейчас: для меня «Единая Россия» - это партия Юрия Михайловича. Все дело в том, что я не вступал ни в какую партию, я не вышел из коммунистической партии, нас вышли. Я был коммунистом, я сохранил партийный билет, я не сжигал его, ничего. И когда Юрий Михайлович организовал такое движение «Отечество - вся Россия», было такое движение, я поддерживал его песенно. Есть такая песня у Морозова и у Демарина «Возродись, Отечество, и Отечество – вся Россия». Это движение, и одно и другое переросло потом в партию. Он стал сопредседателем партии: он, Минтимер Шаймиев и Шойгу. Это было 3 сопредседателя партии. Я знал, что эти люди ничего плохого не хотят.

Зыгарь: Но потом он задним числом вынужден был написать заявление о выходе из партии, и партия его не то что не поддержала, партия его предала.

Кобзон: Вы абсолютно правы. Потому что когда его «отрешили», после этого не последовало то, о чем вы говорите, то есть защиты и принципиального осуждения того, что произошло, он написал заявление, я его читал, о выходе из партии.

Таратута: Но я спрашивала о вас.

Кобзон: Почему я не выхожу из партии? Если я выйду из партии, я лишусь мандата, я не держусь за него, мне он не нужен. Вы знаете, что депутат не имеет права заниматься бизнесом, я получаю свою зарплату депутата. Но я вхожу в Комитет по культуре. Меня очень беспокоит состояние культуры в моей стране. Вы знаете, что культура – самая бедная отрасль в стране? Самая низкая зарплата. Вы знаете, что в скором времени мы можем лишиться, не дай Бог, библиотек, мы можем лишиться музеев, заповедников и так далее. Кто-то должен бороться и заниматься культурой. Я не смогу заниматься культурой, я никто.

Зыгарь: Вы все вот это ответили Батуриной, когда она у вас спросила, почему вы не вышли?

Кобзон: Да, это я ответил. Я сказал, что я хочу защищать культуру. И я пришел в Думу, во-первых, мне доверяют мои избиратели, я категорически против партийных выборов, я за одномандатные выборы, избиратели должны знать своего депутата. И я, поверьте мне, не хвастовства ради, меня бы не избирали в 5 раз в Государственную Думу одни и те же избиратели, если бы я не сделал что-то полезное. Если б я не делал что-то полезное.

Хотите верьте, хотите – нет, у нас избрали от Забайкальского края трех депутатов в Государственную Думу; одного депутата – от КПРФ, одну депутатку от ЛДПР, и от «Единой России» - Кобзон. Что говорить об избирателях, если я не знаю остальных депутатов? Мы не знакомы даже, мы не встретились. Я сказал своему губернатору Равилю Фаритовичу Гениатулину: Как же так вы работаете с депутатами? Соберите нас, познакомьте нас, поговорите с нами, но почему же у вас один депутат Кобзон ходит по кабинетам и добивается решения тех проблем…

Зыгарь: А вы часто туда ездите? Часто бываете в Чите?

Кобзон: Нет, я не могу так сказать. Во-первых, далеко. Во-вторых, нет необходимости. У меня работают помощники и постоянная связь с помощниками. Они присылают всю информацию. На прием приходят люди, каждый месяц, как минимум, 20-30 человек приходит на прием. У нас же объединили 2 области – Читинскую область и Агинский Бурятский округ: и там приемная, и там приемная. Поэтому приходят и оттуда, и оттуда. Приходят в мою приемную в Государственную Думу. И здесь мои помощники в Государственной Думе уже вместе со мной решают все эти проблемы. Поэтому, ну как это? Бросить, потому что обидеться вместе с Юрием Михайловичем? Я не могу.

Я обижен, да, я считаю, что это несправедливо по отношению к Юрию Михайловичу, но сказать: Ах, так! Он хлопнул дверью и я хлопну дверью – это было бы неправильно.