Илья Яшин — Ксении Собчак: «Друзья предлагали Немцову нанять охрану, но он отказывался, говоря, что если захотят, то все равно убьют»

28/02/2015 - 21:56 (по МСК) Ксения Собчак

В гостях у Ксении Собчак политик, председатель регионального отделения партии «РПР-ПАРНАС» в Москве Илья Яшин. Поговорили об убийстве Бориса Немцова. Илья Яшин был ближайшим соратником и другом погибшего политика.

Собчак: Это специальный выпуск программы «Собчак живьем», и мы по-прежнему обсуждаем трагедию, которая произошла вчера – убийство Бориса Немцова вчера ночью. У меня сегодня в гостях его близкий друг, политик, активист Илья Яшин. Я хотела сказать, что мне самой непросто вести этот эфир, я бы хотела принести искренние соболезнования семье Бориса Немцова и сказать, что для меня он был другом и человеком, который многому меня научил, человеком, которого я искренне уважала. Илья, я знаю, что для тебя он тоже был таким человеком, он был очень близким твоим другом.

Яшин: Мы с Борей были знакомы лет 8 или 9. И за эти годы очень многое вместе пережили: нас вместе сажали, мы вместе поднимались на Эльбрус, вместе участвовали в выборах. Он ко мне испытывал по-настоящему отцовские чувства и очень тепло ко мне относился – я все это очень ценил. Это был один из самых близких мне людей, по-настоящему родной человек, и для меня это очень большая личная потеря.

Собчак: Как ты думаешь, что произошло вчера ночью на этом мосту? Мы виделись с тобой там вчера, говорили об этом. Но сегодня, когда уже появились какие-то версии, факты, первые разработки следствия. Я понимаю, что пока мы можем говорить только о каких-то версиях, но для тебя – кто убил Бориса Немцова?

Яшин: Я не готов строить версии, но я совершенно убежден, что случилось крайне наглое политическое заказное убийство. У меня нет никаких сомнений, что эта расправа связана с оппозиционной деятельностью Бориса. Это месть, с одной стороны, ему, с другой стороны – это попытка запугать и нагнать животный ужас на тех людей, которые разделяли точку зрения Бориса на происходящее в стране, тех людей, которые не согласны с происходящим в нашей стране. 

Боюсь, что на многих это произведет впечатление, потому что по первым ощущениям для заметного числа людей это станет такая точка, после которой люди не захотят оставаться и окончательно потеряют веру в то, что у нашей страны есть будущее. Хочется верить, что на их место придут другие люди, которые оценят ту жертву, которую Борис принес. Он же действительно по факту пожертвовал собственной жизнью ради того, во что верил. Он был довольно благополучный и самостоятельный человек, он мог уехать заграницу и жить себе в свое удовольствие, но он сделал свой выбор и принес себя фактически в жертву.

Собчак: Мы поговорим еще сегодня о версиях, но я вначале хотела задать тебе вопрос. Ты – один из немногих людей, кто после вчерашней ночи и долгого допроса  говорил с девушкой, которая в ту ночь оказалась с Борисом на мосту, с Анной. Расскажи, в каком она состоянии?

Яшин: Я говорил с ней до допроса. Я приехал одним из первых на место событий, потому что я с ней созвонился, она сообщила мне о том, что случилось. Я успел приехать на мост до того, как ее увезли сотрудники полиции. Мы обменялись с ней несколькими фразами, после чего ее увезли на допрос и допрашивали до 5 утра.

Собчак: А что она тебе сказала?

Яшин: Она не сказала ничего нового. Она мне сказала все то, что мы знаем. Я ее не допытывал, я пытался ее утешить, потому что она была в жутком состоянии. Конечно, ей очень сильно повезло, потому что те 7 выстрелов, которые были произведены в Бориса, вы знаете, что только 4 выстрела попали в него, 3 пули пролетели мимо. И огромное счастье, что ни одна пуля не задела ее, она физически в порядке, но психологически она была, конечно, в жутком состоянии. И после допроса, который длился до 5 утра, она осталась у нашей общей подруги на ночь, в подъезде была выставлена полицейская охрана. Я пообщался с адвокатом, с нашей подругой, которая присутствовала при допросе, но они ничего нового мне не рассказали, следователи очень дотошно расспрашивали ее о ее взаимоотношениях с Борисом, о том, что они делали, куда шли, как что было, видела ли она тех людей, которые стреляли, что она запомнила – все те вопросы, которые в такой ситуации следователи должны задавать. Сегодня продлился допрос, по-моему, он до сих пор сейчас идет, адвокат там присутствует. Но я думаю, что не стоит сейчас копаться в том, что она говорила, потому что это может повредить следствию.

Собчак: Я объясню, почему я об этом спрашиваю. Дело в том, что во многих официальных СМИ и среди высказываний разных версий каких-то политиков, в том числе бывшего мэра Москвы господина Лужкова, журналиста Доренко, говорилось о том, что одна из версий – это личные мотивы. Я знаю, что ты общался с Борисом много и Аню знал достаточно хорошо как девушку Бориса. Такая версия могла быть? Ты же наверняка знал о каких-то личных обстоятельствах их жизни.

Яшин: Борис давно не занимается бизнесом. Борис был абсолютно доброжелательным человеком и с Аней он дружил больше 3 лет, у них были длительные дружеские отношения. И никакой версии личной мести - даже близко ее не существует. Это не версия, это самая настоящая спекуляция, попытка дискредитировать уже после смерти имя Бориса. И те люди, которые этим занимаются, ведут себя крайне непорядочно.

Собчак: То есть никаких разговоров о бывших молодых людях, которые готовы были отомстить?

Яшин: Ничего подобного. Больше 3-х лет они дружили, и у них были понятные отношения. Никаких подводных камней там не было.

Собчак: Ты говоришь про то, что у тебя нет сомнений, что это политическое заказное убийство. Кому оно могло быть выгодно сегодня?

Яшин: Мне кажется, это не тот вопрос, на который надо искать ответ. Это не вопрос кому выгодно, это вопрос – зачем? Все, что в последние месяцы происходит в нашей стране, делается для того, чтобы поляризовать общество, для того, чтобы те люди, которые не согласны с курсом, проводимом  в стране, либо боялись, заткнулись и молчали под лавкой, либо просто уезжали. В логике развития этого конфликта убийство Немцова можно рассматривать как один из эпизодов. Это действительно знаковое событие, демонстративное, очень наглое убийство, которое повергло в ужас и шок огромное количество людей, которые Борису симпатизировали, а самое главное – симпатизировали тем идеям, которые Борис отстаивал.

Собчак: Когда я вчера вернулась домой, я не могла заснуть и думала о том, что произошло. Конечно, сразу стали писать различные кремлевские аналитики, что сакральная жертва, мы давно об этом говорили, это специальная провокация и т.д. Но давай говорить откровенно: сейчас оппозиционное движение не переживает свой взлет. Сейчас не та ситуация, в которой это убийство может настолько поднять на праведный гнев людей, как это, например, произошло, как мы помним – первый митинг на Болотной, 4 декабря, разгон и подъем гражданской позиции. Сейчас энергетически по разным причинам, по всплеску определенного рода патриотизма ситуация такая, что если рассматривать версию провокации, то вряд ли она бы могла вызвать такой результат. С другой стороны, такой террор, если рассматривать версию со стороны власти, тоже вряд ли необходим, потому что люди и так напуганы, и так сидят люди по болотному делу, и так люди боятся ходить на митинги за безумные штрафы с тем, что там с ними может произойти. Почему сейчас?

Яшин: Если ты раскручиваешь маховик ненависти – его очень сложно остановить. Это не такая игрушка, которую можно покрутить, потом положить в сторону и забыть. Это такой огонь, который надо постоянно подпитывать дровишками. Это игра, в которую власть начала играть довольно давно. На протяжении года в стране формируется атмосфера ненависти, атмосфера нетерпимости. Власть воспитывает в гражданах чувство ненависти, агрессии к Борису Немцову и к таким как Борис Немцов. Власть действует абсолютно в своей логике. Все эти бесконечные пропагандистские фильмы, формирование образа врага, травля, нападение, прослушивание телефонов, слежки, провокации, бесконечные нападения «нашистов» и т.д. Все это – звенья одной цепи. Все это – определенная логика, которая раскручивается и раскручивается. 

Я не могу утверждать, что лично Путин или кто-то еще отдал приказ об убийстве Немцова. Но я абсолютно убежден, что именно Владимир Путин, именно руководство страны несет ответственность за формирование той атмосферы ненависти, которая в итоге материализовалась. Пули, которые лишили Бориса жизни – это прямая политическая ответственность. Они создали те условия и ту атмосферу ненависти, которая уничтожает людей. Остановить это очень тяжело. А раскрутить этот маховик ненависти очень легко.

Собчак: С другой стороны, к сожалению, этот маховик работает в обе стороны. Люди, которые выступают против тех людей, которые находятся у власти в случае такого покушения на властное лицо, давай представим себе такую ситуацию, получается, тоже будут нести за это ответственность?

Яшин: Мне кажется, что люди, которые сегодня находятся у власти, в принципе не рассматривают ситуацию, когда им придется нести ответственность за что-либо. Когда люди находятся у власти на протяжении такого длительного времени и при этом власть не ограничена ничем, они ощущают себя полубогами, им кажется, что им можно все, что они – хозяева жизни и им никогда ни за что не придется отвечать. Это может быть заблуждение. Но, по-моему, они пребывают именно в таком ощущении, что они могут творить со страной, с людьми, с каждым из нас абсолютно все, что угодно, и им ничего за это не будет.

Собчак: Ты говоришь о ненависти, о том, что ответственность за разжигание этой ненависти лежит на власти и, соответственно, правильно ли я понимаю, что, на твой взгляд, эти люди, которые физически приехали на этой белой машине на этот мост, они – просто некие шальные граждане, пересмотревшие телевизор?

Яшин: Я не знаю, это не исключено. Это одна из версий, в этом должен разбираться Следственный комитет.

Собчак: Но ты склоняешься на сегодняшний момент из того объема информации, который есть у тебя, ты склоняешься к какой версии?

Яшин: Я не исключаю версию, что это какие-то сумасшедшие граждане, которые пересмотрели телевизор, но я разговаривал с некоторыми экспертами, которые указывают на ряд факторов, показывающих, что, скорее всего, это были профессионалы. Борис был убит четырьмя пулями: одна пуля пробила ему голову, вторая попала в сердце, третья пуля прошла в печень, четвертая пуля прошла в желудок. Судя по всему, это работа очень профессионального убийцы. Он не выходил из машины. 

Представьте: человек идет рядом с девушкой, машина останавливается, открывается окно и из пистолета «Макарова» производится несколько выстрелов, 4 выстрела попадают точно, ему даже не пришлось делать контрольный выстрел, подходить добивать. Он с расстояния попал в голову. При этом девушку не задели. Судя по всему, человек очень профессионально стреляет. Был, например, эпизод с убийством Стаса Маркелова. Там очевидно работал непрофессионал. Мы знаем, кто убивал – Никита Тихонов. Это человек, который застрелил его посреди улицы, тоже было очень дерзкое убийство в центре Москвы. Там, к сожалению, была и случайная жертва – со Стасом была журналистка «Новой газеты» Анастасия Бабурова, которую застрелили вместе с ним, хотя очевидно, что она не была мишенью нацистского убийцы. 

Но здесь история совершенно другая. Здесь преступление сопоставимо по дерзости, по наглости, по демонстративности, но с точки зрения исполнения убийцы Бориса Немцова сработали гораздо профессиональнее, чем убийца Стаса Маркелова. Поэтому я все-таки склоняюсь к тому, что это не какие-то случайные люди, пересмотревшие телевизор, а, скорее всего, это люди, имеющие определенную профессиональную подготовку, а значит, что за ними есть определенная сила. Что это за сила, кто их подготовил, кто является непосредственным заказчиком этого убийства, предстоит выяснить следствию. Хотя я  думаю, что пока власть в нашей стране не сменится, ни заказчиков, ни исполнителей мы не узнаем.

Собчак: Мне кажется, что власть заинтересована в этом сегодня тоже, ведь если посмотреть, проанализировать сегодняшние СМИ на Западе, уже ясно, что такое громкое убийство оппозиционного политика, оппозиционного лидера по тяжести последствий для Владимира Путина будет иметь такие же последствия, если не большие, чем малазийский Боинг.

Яшин: С точки зрения нормального человека, конечно, власть заинтересована в том, чтобы найти убийцу и наказать его по всей строгости закона.

Собчак: Ты считаешь, что это не так?

Яшин: Я сужу по фактам. То место, где убили Немцова – это место, которое просматривается камерами со всех сторон. Это фактически Кремль – это 100 метров от Кремля, Васильевский спуск. ФСОшники, сотрудники полиции, которые оказались там буквально сразу после убийства, я приехал через 20 минут – там уже было несколько машин полиции, Следственный комитет, скорая помощь ит.д. Был объявлен план «Перехват», все полицейское начальство приехало: там был Якунин и Колокольцев, объявили план «Перехват». Скоро будут сутки с момента убийства Бориса Немцова. Ни убийц, по поводу машин ничего не понятно: то ли эта машина, то ли не эта. Единственное, что нам сообщили за сутки – это то, что найдена гильза, сколько пуль вошло в тело Немцова и, по большому счету, все. План «Перехват» не сработал. Камеры видеонаблюдения не дали никакого результата. Либо это непрофессионализм, либо они просто не очень хотят расследовать.

Собчак: Ты много лет уже находишься в оппозиционной политике. Это что – это непрофессионализм и неконтроль ситуации или не хотят?

Яшин: Теоретически можно допустить версию непрофессионализма. Но если президент страны говорит, что он берет дело на личный контроль, наверное, по идее правоохранительные органы должны как-то стараться. Результатов мы не видим. Вспомним историю с нападением на Олега Кашина, когда тоже обещали взять на личный контроль, Медведев говорил, что найдем – оторвем голову. Вот уже сколько лет прошло – до сих пор ищут и отрывают голову.

Собчак: Личный контроль Медведева и личный контроль Путина – это все-таки разные вещи.

Яшин: Это правда. Но тем не менее, пока результат одинаковый. Прошло, конечно, всего лишь меньше суток. Такие преступления, как правило, раскрываются по горячим следам. Такое демонстративное убийство в центре Москвы – вот есть машина, камеры, немедленно объявили план «Перехват». Пока, к большому сожалению, полиция не впечатляет качеством своей работы.

Собчак: Я бы хотела рассмотреть другой вопрос. Сегодня Алексей Навальный написал несколько слов в своем блоге, выразил соболезнования и надежду на то, что ему удастся попасть на похороны Бориса Немцова. И помимо всего прочего он написал о том, что за Борисом Немцовым, по его словам, велась всегда слежка. И он абсолютно уверен, что не было такой возможности, что Борис прогуливался по ночной Москве, еще и недалеко от Кремля без сопровождения. Ты с этим согласен или ты общался с Борисом Немцовым чаще, чем Алексей Навальный? За ним действительно всегда она была?

Яшин: Слежка слежке рознь. За Борисом время от времени действительно ездили какие-то мутные люди на машинах, за ним периодически ходили, его по телефону постоянно прослушивали, его встречи с разными дипломатами, политиками периодически снимали скрытыми камерами, потом это публиковалось в интернете.

Собчак: Откуда ты это знаешь?

Яшин: Это просто публиковалось в интернете, иногда мы сами видели эти вещи. Но не могу сказать, что за ним ходил постоянно. То, что в той или иной форме контроль за ним осуществлялся – это факт, но нельзя сказать, что за всеми оппозиционерами сегодня физически ходят. В эпоху мобильных телефонов достаточно по GPS-навигатору отслеживать перемещения. Но то, что Борис Немцов был под очень плотным колпаком со стороны спецслужб и всевозможных центров противодействия экстремизму – это факт. Периодически были разного рода инциденты, когда к его машине прикрепляли маячки – его водитель находил, на его машину сбрасывали какие-то тяжелые предметы, которые проламывали крышу. Были разного рода эпизоды. 

Но в целом я согласен с логикой Навального. Политическая оппозиция в России – это такая прослойка, за которой следят больше всех. Ни за кем так не следят в России сотрудники спецслужб как за политической оппозицией. И то, что несмотря на это власть допустила такое дерзкое демонстративное убийство, говорит либо о том, что эти правоохранительные органы абсолютно непрофессиональны и профнепригодны, либо о том, что они, возможно, являются соучастниками.

Собчак: Но на твой взгляд, какая из этих версий?

Яшин: Я не могу судить. Я надеюсь, что это все-таки непрофессионализм, мне хочется в это верить. Я хочу верить, что правоохранительные органы в нашей стране – это не убийцы-НКВДшники, которые устраивают расправу над политическими оппонентами. Все-таки там есть порядочные офицеры, которые не будут с такими вещами мириться.

Собчак: То есть под плакатом, с которыми сегодня, я видела по сводкам, выходили некоторые люди «Путин – убийца Немцова», ты не готов подписаться?

Яшин: Я не знаю, отдавал ли Путин лично приказ или не отдавал. Я надеюсь, что не отдавал. Но для меня совершенно очевидно, что Путин несет ответственность политическую как минимум за ту расправу, которую устроили с Немцовым просто в силу того, какую политическую систему Путин создал в нашу стране: атмосферу ненависти. Он несет несомненную ответственность. И в этом смысле кровь Немцова на руках Путина.

Собчак: Ты вспомнил о Маркелове. Я когда узнала, когда ехала на место событий, я почему-то сразу вспомнила о Старовойтовой и о том убийстве, которое тоже не раскрыто, и много странных совершенно версий, толков, пересудов на эту тему. Ты считаешь, эти вещи имеют какие-то совпадения, эти два убийства?

Яшин: Сложно сказать. Старовойтову убили в одной стране, Немцова убили совершенно в другой. Та Россия, в которой жила Старовойтова, это была совсем другая страна. И предположить те вещи, которые сегодня происходят у нас на родине, тогда было просто невозможно. Параллель одна – это громкое политическое убийство и вызов стране, вызов всему обществу. Но обстоятельства, мне кажется, совсем не похожи.

Собчак: Многие называют Бориса Ефимовича первой жертвой Антимайдана. Кто, на твой взгляд, в новой реалии, ситуации, которую ты описываешь, в ситуации нарастающей ненависти в стране, кто может стать второй жертвой?

Яшин: Ничего себе вопрос. Я думаю, что любой человек, который, так или иначе, отстаивает иную точку зрения, отличную от официальной пропаганды.

Собчак: Есть на твой взгляд конкретные люди, которые могут сейчас…?

Яшин: Я не буду говорить, даже если у меня есть какие-то предположения, я не буду этого говорить. Это просто некорректно. Проблема в том, что любой человек не может чувствовать себя в безопасности, если он отстаивает какую-то иную точку зрения. И это главная проблема. Это по факту акт терроризма. Что такое терроризм? Это демонстративное убийство, направленное на запугивание. То, что случилось вчера в центре Москвы – это акт терроризма. Никто не может чувствовать себя в безопасности.

Собчак: Твой прогноз по поводу завтрашнего события: как ты считаешь, все пройдет без обычных автозаков, скручиваний и посадок? Будет ли много народу?

Яшин: Народу, мне кажется, придет много – десятки тысяч людей. Я здесь испытываю сдержанный оптимизм по поводу того, что мероприятие, надеюсь, пройдет в цивилизованной форме.

Собчак: Ты одобряешь историю с новым маршрутом?

Яшин: Конечно, это было консолидированное решение.

Собчак: Ты понимаешь, что это несанкционированный маршрут?

Яшин: Нет, он по факту санкционированный, потому что были опасения, что мэрия начнет чудить, но, к счастью, здравый смысл возобладал и, учитывая обстоятельства, чиновники мэрии пошли навстречу, вроде как с ними удалось достичь компромисса. Надеюсь, завтра полицейские не будут чинить препятствия тем людям, которые придут в центр Москвы отдать дань памяти нашему погибшему товарищу. Вроде как, договориться обо всем удалось, и судя по публичным комментариям представителей мэрии, завтра все должно пройти цивилизованно, по крайней мере, со стороны оппозиции есть такое желание и со стороны мэрии, судя по всему, тоже такое желание есть. Это хорошо.

Собчак: Вчера, когда мы говорили, ты стал рассказывать о том, что Борис в разговоре с тобой говорил о том, что он собирается публиковать новый доклад. Расскажи об этом, если ты считаешь нужным.

Яшин: Я очень мало знаю деталей. Это был наш последний разговор, мы встретились примерно за полтора дня до его убийства, и он говорил о своих планах, говорил о том, что планирует опубликовать доклад под названием «Путин и война». Этот доклад должен был быть посвящен поиску публикаций доказательств присутствия российских вооруженных сил на территории конфликта на Украине. Он упомянул, что общался с родственниками убитых российских солдат из Иванова, Ярославля и еще какого-то города. Говорил о том, что у него есть некий документ, то ли ему обещали передать эти документы, которые напрямую доказывают, что российских солдат посылают в зону вооруженного конфликта на территорию Украины, они там гибнут. И это должно было стать предметом доклада. 

Но разговор был очень предварительный и поверхностный, потому что он только начинал эту работу, он как раз планировал ехать в командировку в Иваново для того, чтобы начать сбор этих доказательств, и попросил меня продумать, как можно было бы организовать логистику, чтобы не изымали тиражи докладов, попросил продумать, как можно было бы распространять массовый тираж. Но детально это обсудить мы не успели.

Собчак: Он говорил об этом как о чем-то сенсационном и очень важном?

Яшин: Он говорил очень увлеченно. Борис вообще был автором нескольких довольно громких докладов: «Путин: итоги», «Путин: коррупция», доклад о воровстве на сочинской Олимпиаде. Некоторые эти доклады вызывали очень большой резонанс, фигуранты этих докладов подавали в суд. Лужков, кстати, подавал в суд на Немцова за один из таких докладов. И, кстати, проиграл. Он был очень увлечен. Он когда что-то такое нащупывал – он загорался. Это был человек фантастической внутренней энергии, человек, у которого был девиз: «Жизнь – это борьба со скукой». Он нащупывал что-то интересное, чем увлекался, у него загорались глаза, и за ним было интересно наблюдать. 

И это был как раз тот случай: он что-то нащупал. Для него тема Украины была очень болезненная. Это человек, который влюблен в Украину: в украинскую культуру, в украинский язык, в украинский народ. И для него это была личная трагедия. То, что сегодня происходит на территории Украины, то, что происходит между Россией и Украиной – для него это была личная трагедия. Когда ему при Януковиче запретили въезд на территорию Украины, он испытывал огромное потрясение. И когда после революции ему разрешили снова въезжать, для него это было огромным облегчением. И я думаю, что если бы он написал этот доклад, это была бы большая сенсация. Но я не могу утверждать, что убийство связано именно с этим эпизодом. Мне кажется, это такой важный эпизод, на который следствию стоило бы обратить внимание.

Собчак: Незадолго до смерти Борис Немцов говорил в интервью о том, что он опасается за свою жизнь. Это было с вопроса журналиста газеты «Собеседник», но, тем не менее, эти слова прозвучали. С тобой он когда-нибудь обсуждал угрозы в свой адрес, какие-то опасения?

Яшин: В газете «Собеседник» он, скорее, ссылался на мнение своей мамы, которая всегда говорила о том, что тебе нужно опасаться Путина, ты его слишком жестко критикуешь, и он тебя в итоге убьет. Она это постоянно твердила ему, но он относился к этому, скорее, с юмором. Боря человек был удивительно отважный. Он прекрасно понимал, что находится в зоне риска, прекрасно понимал, что та критика и коррупционные разоблачения, которые он допускает – это просто опасно. При этом он никогда не ходил с охраной. Он абсолютно свободно передвигался по Москве, по Ярославлю, в Питере, по другим городам – никогда не ходил с охраной. У него был годовой проездной на метро. Если машина вставала в пробке, он просто садился на метро и доезжал до точки назначения на подземке. Он очень любил общаться с людьми. Никого не боялся, никогда ни от кого не прятался. И к вопросу своей безопасности  относился,  с одной стороны, с иронией, с другой стороны – философски. У него были довольно состоятельные друзья, которые говорили: «Давай мы тебе оплатим охрану, будешь ходить с охраной». Он говорил: «Давайте лучше деньгами, потому что сколько бы охранников мы ни наняли, если меня захотят убить – меня убьют».

Собчак: Это кто предлагал? Михаил Прохоров?

Яшин: Я не буду говорить. Не Прохоров, это был другой человек, победнее. Но это не имеет значения. Он сам мог позволить себе нанять охрану, он тоже был небедный человек. Но он никогда не считал это нужным и существенным.

Собчак: Он не говорил ни о каких угрозах в свой адрес?

Яшин: Были угрозы, постоянно поступали угрозы в социальных сетях, звонили ему, даже сыну его угрожали, правда, несколько лет назад. Но он относился к этому очень философски. Хотя был эпизод 2 или 3 месяца назад, когда была очень конкретная угроза, и адвокат Вадим Прохоров убедил Немцова написать заявление в следственные органы. Но они отнеслись к этому абсолютно без внимания.

Собчак: А какая конкретно угроза?

Яшин: Я, к сожалению, не знаю деталей. Он писал об этом в Фейсбуке. Если покопаться в архиве, можно найти этот пост. Ему угрожали, что мы тебя убьем. Он говорил, что слишком уж дерзко ведут себя эти недоброжелатели, слишком уж конкретно они угрожают. Надо сказать, что к подобным заявлениям в правоохранительных органах всегда относятся очень скептически. Пару лет назад у меня была аналогичная история, мне написали Вконтакте, что меня пырнут ножом на ближайшем митинге, что «Ты не знаешь, как я выгляжу, а я знаю, как ты выглядишь. Готовься получить нож в бок». 

Не то чтобы я испугался, но немножко напрягся. Я написал заявление в правоохранительные органы, но они не нашли никакого состава преступления. Надо сказать, что когда оппозиционеры пишут подобные заявления, правоохранительные органы, по крайней мере, до сих пор относились к этому без особого интереса. Может быть, теперь будут более внимательно к таким вещам присматриваться.

Собчак: Ты говорил с родственниками Бориса Ефимовича? С Жанной, с мамой?

Яшин: Я говорил с его гражданской женой, с Жанной. Они держатся, но понятно, что им очень тяжело. Я не видел пока никого из них, но понятно, что им очень тяжело. Я не стал звонить маме. Это просто страшно.

Собчак: Вопрос, может быть, несвоевременный, но я не могу его не задать. Все равно РПР-ПАРНАС – большая организация, которая живет по своим законам – марши и так далее. Что будет дальше? Борис Немцов был одним из главных лидеров этой оппозиционной партии. Я знаю, что вчера вы собирались, говорили ли вы о том, как будет реструктуризироваться партия?

Яшин: Немцов был наравне с Михаилом Касьяновым, он был ключевой фигурой в ПАРНАСе, несомненно. 

Собчак: Значит ли это, что сейчас партию возглавит один Михаил Касьянов?

Яшин: На сегодняшний день по факту так случилось, что он остался одним сопредседателем, по факту – председателем. Мы не обсуждали эти детали, потому что очень тяжело в таком эмоциональном состоянии обсуждать такие вещи. Понятное дело, что нам понадобится некая реструктуризация, мы будем обсуждать. Для многих сотрудников аппарата это нокаутирующий удар, и я не уверен, что они останутся работать. Видимо, нам придется проводить какие-то внутренние реформы. Справимся – что делать.

Собчак: Я знаю, что и ты, и многие другие находились в партии именно под непосредственным лидерством Бориса Немцова. Ты лично как из таких ярких политиков ПАРНАСа, ты останешься в партии, если структура останется такой же?

Яшин: Я останусь, конечно, в партии. Я считаю, что учитывая новые обстоятельства, учитывая, что ПАРНАС по факту является единственной независимой демократической партией, имеющей право на участие в выборах, я считаю, что нужно просто, чтобы как можно больше людей с независимыми взглядами приходило, вступало в эту партию. И мы должны из нее делать по-настоящему объединенную демократическую партию.

Собчак: Единоличное лидерство Михаила Касьянова тебя смущать не будет?

Яшин: Оно по факту сегодня единоличное, но это же не вопрос самоцели. Если мы будем создавать объединенную демократическую партию, Михаил Касьянов – абсолютно вменяемый адекватный человек, я убежден, что он готов будет к коллегиальным концепциям. У нас и была коллегиальная система руководства до убийства Немцова. В этом смысле у меня никаких опасений нет. Михаил Касьянов – человек с очень хорошей репутацией, в это смысле я ему полностью доверяю.

Собчак: Хочется задать тебе личный вопрос. Можешь ты вспомнить самый яркий эпизод, связанный с Борисом Немцовым, который тебя чему-то важному научил в твоей политической жизни? Может быть, какой-то урок, необязательно через тезисы и слова, а через ситуацию, что-то такое, что могло бы его очень хорошо характеризовать?

Яшин: Дело даже не в политике. Немцов был не только для меня политическим партнером, он был человек очень близкий мне по духу, очень родной человек. Я уже говорил, что он относился ко мне очень по-отечески и был для меня большим авторитетом. Он очень многому меня учил. У нас по-разному устроены мозги – я абсолютный гуманитарий, а он – физик. Он приводил очень необычные примеры, когда доказывал свою правоту, связанные с физикой. Несмотря на то, что я гуманитарий, я очень легко это понимал. Было много ярких эпизодов. Он меня из расщелины доставал, например, когда мы на Эльбрус поднимались. 

Собчак: Может быть, какой-то важный политический урок?

Яшин: Дело не в уроке. Боря вызывал противоречивые чувства у людей: его либо любили, либо ненавидели. Он был абсолютно открытым и искренним. В этом смысле он был не очень хорошим политиком, потому что принято считать, что политик должен был немного лукавый, уметь перехитрить, обмануть. Боря никогда этого не умел. Он что думал – то и говорил, он считал, что нужно сказать так – он и говорил. Если это приводило к тому, что он ссорился с кем-то – значит, так тому и быть. Он был несомненным идеалистом, он был очень искренним человеком, очень последовательным человеком. Таких людей очень мало в российской политике. 

Основной типаж в современной российской политике – это человек очень скользкий. Боря никогда не был скользким, Боря человек был очень открытый, абсолютно незакомплексованный, человек, безумно влюбленный в жизнь, умеющий получать удовольствие от жизни. Я никогда не видел его в депрессии и в унынии. Вообще непросто быть российским оппозиционером – все постоянно в депрессиях, в уныниях, кто-то уезжает, кто-то спивается и т.д. Если нужно было насытиться жизненной энергией и энтузиазмом – надо было просто с ним поговорить, сходить с ним попить кофе, послушать его байки про то, как его Ельцин президентом назначал, как он с Березовским воевал – и все вставало на свои места. Это был удивительный человек. Это, конечно, очень большая потеря для всех нас. Очень большая личная потеря для меня.

Собчак: В память о Борисе Немцове, я надеюсь, что мы с тобой, Илья, будем встречаться не по таким поводам.

Яшин: Можно я добавлю? Немцов приучил меня нырять в прорубь. У него была традиция – у него погиб друг, который приучил его нырять в прорубь на каждое Крещение. Друг погиб, и он в память о друге всегда нырял в прорубь в январе. И последние несколько лет мы вместе с ним ныряли. Я продолжу эту традицию – я буду каждый год нырять в прорубь в память о моем очень близком друге, очень достойном человеке, Борисе Немцове.

Собчак: Вечная память. 

Другие выпуски