Игорь Степанов о Шуховской башне: металлическая конструкция, которую нельзя разобрать и собрать — это металлолом

В свою очередь, в Минкомсвязи настаивают на переносе этого объекта – для проведения ремонтно-восстановительных работ «в режиме реставрации». Что же будет с Шуховской башней, спросили у нашего гостя – пресс-секретаря ФГУП «Российская телевизионная и радиовещательная сеть» Игоря Степанова.

Таратута: Так что же будет с Шуховской башней?

Степанов: Я скажу просто: если ничего не делать, то она упадет.

Дзядко: Это, собственно, признают все стороны этого противостояния.

Степанов: Но они расходятся в том, что именно нужно делать.

Дзядко: Именно.

Степанов: Мое предприятие придерживается той концепции, что башню нужно сначала разобрать, спокойно отреставрировать и собрать заново.

Дзядко: На том же месте? Потому что это ведь тоже еще один из вопросов, где она будет после планируемой реставрации.

Степанов: Для нас еще важно, чтобы башня сменила собственника. Мы хотим  ее передать. Мы предприятие связи, мы занимаемся трансляцией телерадиосигнала. Мы не занимаемся эксплуатацией памятников культуры. Нам сложно и, наверное, нашей компетенции может не хватить, чтобы достойно ее содержать и эксплуатировать, особенно в отреставрированном виде. Поэтому мы готовы даже начать с того, чтобы передать ее более компетентной организации, которая отреставрирует и восстановит там, где сочтет нужным.

Дзядко: Ведутся сейчас какие-то переговоры?

Степанов: Какие переговоры? Башня в федеральной собственности. Решать все будет федерация. Минкомсвязи внесло в правительство проект постановления о двухэтапной реставрации и реконструкции, которая предусматривает в частности и поиск нового собственника. И в этом отношении выступление представителей Москвы, конечно, очень печально, потому что оно сильно сокращает круг возможных претендентов на то, чтобы владеть и управлять, и сохранять башню впоследствии.

Таратута: То есть в Москве таких нет, коль правительство Москвы отказалось. Я вас слушаю внимательно и понимаю, что те люди, которые считают, что ситуация такова: вы действительно хотите избавиться от этой башни, а дальнейшая судьба ее вас не очень волнует.

Степанов: Нас как граждан России и Москвы, конечно, волнует судьба этой башни.

Дзядко: А как представителя РТРС?

Степанов: Как представителя еще и определенной профессии, самой не инженерной, но представляя инженерную организацию, я готов спорить о том, что создавал гениальный инженер Шухов – объект связи или украшение Москвы. Я настаиваю на первом, а как должен сохраняться, в каком виде должен существовать как памятник объект связи – это большой вопрос, который я готов на правах общественности дискутировать с другой общественностью. Мне кажется, может, эта башная должна стоять где-нибудь в Технопарке. Мне она не кажется неотъемлемым элементом  ландшафта нынешней Шаболовки.

Таратута: Вы только подтверждаете мою версию каждым своим словом. Скажите, что делать? Капков и правительство Москвы говорит, что это не металлолом, ее нельзя, как вы говорите, разобрать и перенести, как детский конструктор в другую комнату. Что вы на это ответите?

Степанов: Я умираю от страха, но посмею не согласиться с Сергеем Александровичем. Мне кажется, что металлоконструкция, которую нельзя разобрать, а потом собрать, это и есть металлолом. Мы настаиваем на то, что башню разобрать и собрать можно.

Таратута: У вас какая-то удивительная война слов в этом смысле, непонятно, кто из сторон красноречивее. Как так получилось, что объект серьезный, а федералы не договорились с Москвой? У нас так давно не было.

Степанов: Я в домике. Я представитель оператора связи.

Таратута: Хороший ответ.

Дзядко: Хорошо, а как так получилось тогда…

Таратута: Нет, подожди. Я хочу узнать. Вы в домике, а как вам тогда кажется из вашего домика?

Степанов: Мне кажется, что корни проблемы уходят в древность. Очень много вопросов. Например, когда в 1987 году башне присваивали статус объекта регионального значения. Почему тогда е не забрали у оператора связи? Почему тогда ее не передали Москве? Почему она так зависла? Почему когда в 1967 году уже была предрешена ее судьба, что он больше не будет в Москве объектом связи, просто не демонтировали, когда еще не была никаким памятником? Тут очень много вопросов. И с моей мещанской точки зрения, существует бюрократический коллапс: башня – федеральная собственность, а объект культурного наследия регионального значения. И поэтому очень сложно разобраться, какую ответственность и заботу какое из ведомств должно проявлять.

Таратута: Скажите, чтобы выйти от этой межведомственной темы и дружбы между ведомствами, очевидно обнаружившимся. Какой вариант был бы для вас предпочтительнее, если два события не получаются – демонтировать эту башню и пусть ее разберут навеки, коль скоро она не является объектом культурного наследия и делали ее как объект связи, или избавиться от нее, снять с баланса.

Степанов: Для меня предпочтителен вариант скорейшего решения вопроса, потому что любое затягивание вопроса, навязывание независимых экспертиз…

Дзядко: Понятно, что решение вопроса приоритетнее всего, но вопрос в том, какое решение вопроса предпочесть?

Степанов: Мы должны передать башню тому… Понимаете, сейчас общественное мнение сейчас сформировано, и оно против нашего предприятия. Все считают, что мы ненадлежащим образом сохраняем и неспособны правильно отреставрировать башню.

Таратута: Задача пиар-службы его изменить?

Степанов: Вот она перед вами. Мы готовы передать тому, кому общество доверяет. Только поскорее, потому в ином случае, что бы мы ни сделали с башней, общество все равно останется недовольно. Либо мы не очень хорошо сохранили, либо допустили грубый новодел, как сейчас любят выражаться, третьего не дано. И проблема даже не в пиаре и не в имидже организации. Проблема в том, что общество останется в печали и будет грустить, глядя на башню. Пусть же возьмет эта организация, которой общество доверяет, и сделает тот же грубый новодел, либо ту же самую надлежащую охрану, но так чтобы все были довольны.

Таратута: Так у нас круг сузился, вы сами говорите.

Степанов: Но он же не только до нас сузился.

Таратута: Если московское правительство выходит из этого процесса, то какой вариант развития событий вы видите?

Дзядко: Непосредственно Министерство коммуникации и связи.

Степанов: Я вижу букву проекта постановления и букву протокола слушаний в общественной палате, которой поручили поиск нового собственника Министерству культуры Российской Федерации. Это, вероятно, последняя надежда.

Таратута: И оно назначит какого-то человека, который сможет снять заботы с вас и Сергея Капкова, который уже отмежевался.

Дзядко: Какого-то кризис-менеджера.

Степанов: Вряд ли это будет один человек, думаю, что это будет предприятие или социальное учреждение.

Таратута: Или госструктура.

Степанов: В проекте постановления обозначен срок до 1 мая. Будем ждать 1 мая, праздника труда.