Главред Lenta.ru Тимченко о фотографе Синякове: в руках у Дениса была камера, а не файер – он был на задании

Среди арестованных – фотограф Денис Синяков, который снимал акцию – то есть выполнял редакционное задание, а не был участником события. Он работал фрилансером, фотографируя для разных изданий.

В поддержку Дениса Синякова ранее выступили СМИ: вместо фотографий на своих сайтах они разместили черные квадраты. Несмотря на поддержку коллег, Синякову в числе прочих также предъявили сегодня обвинение в пиратстве, и ему грозит до 15 лет тюрьмы. С нами в студии главный редактор «Ленты.Ру» Галина Тимченко, обсудили с ней ситуацию.

Кремер: Вы утверждаете, что Денис Синяков работал для «Ленты.Ру», при этом я знаю очень многих, кто очень скептически относится к этому утверждению, потому что у Дениса, с одной стороны, не было редакционного задания, которое в последнее время принято вроде выдавать, с другой стороны, он ни разу в суде не упомянул о том, что он работал для «Ленты.Ру». Можете это как-то прокомментировать?
Тимченко: Конечно, я могу это прокомментировать. Если говорить о показаниях Дениса, то, насколько мне известно, все члены экипажа «Арктик Санрайз» приняли солидарное решение пока не общаться с судом и следствием.
Кремер: Но он же не член экипажа, он журналист, он собственно должен…
Тимченко: Все люди, которые находились на «Арктик Санрайз», приняли солидарное решение не общаться со следствием в виду абсурдности обвинения. Что касается того работал ли Денис на « Лента.Ру» или не работал: у нас есть одно доказательство, которое я тычу всем в глаза уже примерно неделю (две точнее), но почему-то люди не видят его. В тот день, когда прошла акция «Арктик Санрайз», возле платформы «Приразломная», Денис переслал нам фотографии, и в этот же день фоторепортаж с акцией «Гринпис» был опубликован на «Ленте.Ру». Ровно через сутки их задержали, то есть факт публикации за сутки до задержания и вообще какого-то конфликта, по-моему, должен убедить любых скептиков. К сожалению, так не получается, я почему-то должна показывать бумаги и вспоминать, какого числа я подписала пресс-карту Денису Синякову.
Казнин: Вы различаете его роль и роль экологов, активистов?
Тимченко: Безусловно.
Кремер: А где эта грань проходит между журналистом и участником событий? Ведь если журналист симпатизирует участникам событий, он ведет себя немного иначе?
Тимченко: Скажите, пожалуйста, а что было в руках у Дениса? Мне кажется, что у него в руках была фотокамера. Вот если бы у него в руках был файер или баннер, или цепь, которой он себя приковал к этой платформе, тогда, наверное, можно было бы говорить о том, что Денис фактически где-то что-то там принимал участие. То, кому симпатизирует человек, вообще не имеет никакого значения. В данном конкретном случае мы говорим о суде, если суд докажет, что в этом момент наперевес с резиновым баллоном или наперевес со страшным баннером, на котором было написано «Освободите Арктику от нефтедобычи!», кинулся на охранников платформы, наверное, может быть, тогда я буду говорить по-другому. Пока я вижу одно: пока я вижу опубликованный фоторепортаж, и я точно знаю, что во время этой акции в руках Дениса была камера – его рабочий инструмент.

Кремер: Если в момент (сейчас если говорить не про Дениса, а про условного участника подобных событий) акции у журналиста в руках было весло, потому что он помогал грести другим активистам к месту проведения акции, он становится, таким образом, участником событий, или он продолжает быть журналистом?
Тимченко: Нет, не становится. Мы сегодня, как раз, говоря об упреках странных, которые поступают со всех сторон: не симпатизировал ли Денис «Гринпису», а если бы он симпатизировал «Газпрому», а если он симпатизирует «Газпрому», то почему снимает на стороне «Гринписа», а почему он не взобрался на платформу с разрешения охраны «Газпрома» и оттуда бы фотографировал акцию – вот на все это мы сегодня вспоминали как раз в редакции такие случаи, когда ситуация, казалось бы, была неоднозначная. И вспомнили страшную историю про Елену Масюк, вы помните, что она брала интервью у Басаева? А это не мирная акция экологов. Человек поехал в Чечню и, наверняка, ее везли потайными тропами и с завязанными глазами. А чем расплатилась Елена Масюк?  Месяцами ужасного плена. И фактически я ее не вижу в профессии после этого. То есть люди, бывает, платят своей свободой или платят своим здоровьем за то, что они выполняют свою работу. Но называть людей, которые снимали какую-то акцию или все, что угодно, что попросила их снять редакция, участниками событий – это еще больший абсурд и цинизм, чем называть Дениса Синякова пиратом.
Казнин: А вы вот различаете его роль и роль экологов. А вы считаете, что их надо судить?
Тимченко: Ни в коем случае. В данном конкретном случае, понимаете, в чем дело, я выступаю на стороне Дениса ровно потому, что я несу частично ответственность. Я тот самый человек, который возглавляет редакцию, который опубликовала его работы. Я тот человек, который разговаривала с ним в тот день, и мы после летучки, зная о том, что Денис на «Арктик Санрайз», и что мы будем это снимать, мы позвонили ему и спросили: «Все снимешь, успеешь переслать, все сделаешь?». Понимаете, поэтому я несу ответственность за этого человека. За гринписовцев я ответственности не несу, если нужно мое личное мнение, то это совершенно безобидная акция, которая не заслуживает, в общем, никакого внимания.
Кремер: А вы в суд предоставляли все, о чем вы нам рассказали?
Тимченко: Пока суд этого от нас не требовал. Мы не можем прийти к суду, опередить адвокатов, отпихнуть их от дверей и сказать: «Нет-нет, давайте мы!». Мы работаем по заданию адвокатов, потому что они лучше нас знают, как это нужно делать.

Кремер: В распоряжении адвокатов все эти документы есть?

Тимченко: Нет. В настоящее время адвокаты попросили нас только те документы, которые помогут им ходатайствовать об изменении меры пресечения для Дениса. А уже после этого, вот завтра у меня будет адвокат Дениса в редакции, и завтра он приезжает как раз, для того чтобы мы ему предоставили все копии документов, которые свидетельствуют о том, что Денис работал на «Ленту».

Казнин:  ВЦИОМ провел опрос, большинство россиян, и это, конечно, печально и удивительно, считают, что такое суровое отношение и жестокость, можно сказать, к активистам и журналистам – это нормально, так должно быть, они этого заслуживают.
Тимченко: Если плавание на резиновых лодках вокруг бетонных свай в Печерском море заслуживает наказания, наверное, можно наказывать людей за проход в метро в час-пик ускоренным темпом, примерно так.
Кремер: Вы сказали, что вы сегодня в редакции обсуждали эти события и проводили параллели, в том числе и с Еленой Масюк. А вы не проводили параллели, например, с Леонидом Ковязиным, фигурантом «Балотного дела», который тоже вроде бы как внештатный корреспондент газеты «Вятский наблюдатель».  Тоже неоднозначная ситуация, но, тем не менее, он остается фигурантом, и есть фотографии, на которых он переворачивает туалеты.
Тимченко: Конечно, что говорить. В ситуации, когда происходят массовые беспорядки или в любых конфликтных ситуациях, бывает такая история, что журналист переходит на сторону. И вчера Евгения Альбац напомнила мне историю с Натальей Морарь. Но это абсолютно очевидные вещи. Как мне кажется, ситуация с  Денисом в данном случае прозрачна. У меня есть фоторепортаж оттуда, он не переворачивал бетонные сваи в Печерском море, он не вывешивал баннер, он просто снимал эту акцию.
Казнин: Вот ваше мнение, почему тогда такое отношение, такая жестокость? Это месть?
Тимченко: Я не знаю, я не берусь залезть в головы к людям, которые считают, что обязательно нужно наказывать за любое выражение гражданского протеста. Мне кажется, что это вполне в логике развития нынешней политической ситуации. Любая гражданская активность, любой гражданский протест, не утвержденный вышестоящим начальством и не одобренный властями, карается максимально жестоко.
Кремер: Вы говорили, что бывают ситуации, при которых журналист начинает симпатизировать одной из сторон, начинает вести себя иначе. Кто в этой ситуации должен нести ответственность: только журналист или, в том числе, его заказчик, начальник, который, понимая, что журналист симпатизирует одной из сторон, тем не менее, заказал ему какой-то материал?
Тимченко: К сожалению, я вчера уже приводила этот пример, другого сейчас не вспомню, потому что свежо в памяти. У нас была ситуация, когда человек взялся писать серию статей о движении антифа, и первую статью мы выпустили, но когда я начала читать вторую статью, я поняла, что очень проникся идеями антифа. И мы сняли с публикации серию статей, оставив только одну. Да, такое бывает, ответственность в таком случае несут солидарно все, в том числе, и тот редактор, который не увидел вовремя, что творится неладное.