Глава люстрационного комитета Украины Егор Соболев о том, как будет проходить люстрация, что будет с «Беркутом» и как он приехал из Южно-Сахалинска в Крым

27/02/2014 - 22:08 (по МСК) Тихон Дзядко, Мария Макеева

Кто получил портфели министров украинского правительства и какой будет процедура люстрации – мы обсудили в прямом эфире с главой люстрационного комитета Егором Соболевым.

Дзядко: Скажите, пожалуйста, на каких принципах будет основываться деятельность вашего люстрационного комитета? Сколько людей, как вы предполагается, подпадут под его действие?

Соболев: Первое – я думаю, что мы должны вместе решить, какая люстрация нам нужна. Я очень хочу, чтобы она прошла по правилам, которые были бы утверждены парламентом, и чтобы эти правила были бы разработаны людьми. Более того, я хочу, чтобы с этими правилами перед утверждением мы съездили в Донецк и там поговорили бы, для чего нам нужна люстрация, и что она даст. И то же самое чтобы мы сделали во Львове. Что касается числа людей. Понимаете, это будет самое ужасное, если мы, как НКВД, будем говорить: «Нам нужно расстрелять 30 тысяч человек, нам нужно убрать 300 судий». Это неправильно. Мы должны ограничивать людей в праве занимать государственные должности в будущем, исходя из их действий. Например, все люди, которые будут признаны судом виновными в организации массовых убийств, а именно сейчас такое дело расследуется нашей Генеральной прокуратурой, конечно, мы не можем в будущем позволить, чтобы кто-то и куда-то их назначил, или кто-то их куда-то избрал. То же самое можно думать о людях, которые инициировали законы о диктатуре. Это абсурдные жестокие законы, которые были приняты в январе и которые, собственно говоря, и привели к крови.

Дзядко: Я хочу понять, до какого уровня эта люстрация будет, по вашему видению, доходить на Украине? Потому что если говорить про законы, так называемый «законы 16 января», то некоторые люди, которые голосовали за эти законы, сейчас заседают в Верховной Раде и голосуют сейчас совсем за другие законы. А если вы говорите про разгон демонстраций, то кто должен нести за это ответственность: люди, которые принимали политическое решение, люди которые принимали решение на месте, или люди, которые нажимали на курок. Кто?

Соболев: Повторюсь, правила должны быть выработаны открыто и совместно. И я могу сейчас высказывать только свое личное мнение. Завтра в 3 часа мы собираем встречу людей, которые будут разрабатывать эти правила, которые хотят в этом участвовать, и эта встреча будет транслироваться в прямом эфире, чтобы все было прозрачно. Мое личное мнение (отвечая на ваш вопрос): конечно, организаторы, которые принимали политическое решение, конечно, командиры «Беркута», командиры внутренних войск, которые позволяли им стрелять в людей, а в ряде случаев даже настраивали их специально, чтобы они были особо жестоки. И, честно говоря, тяжело себе представить, что нужно дальше тем же «беркутовцам» давать возможность служить в «Беркуте». Мне кажется, что кроме расследования они нуждаются в серьезной психологической помощи. Потому что у этих людей серьезные моральные травмы были нанесены тем, что они делали. И я думаю, что у них точно не в порядке ни с душой, ни с головой. И оставить их на государственной службе, оставить их в спецподразделении, просто потому что они будут теперь нам служить, было бы безответственно и было бы против принципов Майдана.

Макеева: Какие должности, в частности «Беркуту» (как вы считаете) не стоило бы занимать? Я просто приведу такой пример. Понятно, что такое «Беркут» для Киева. Но вот накануне мы все видели эти кадры, и зрители ДОЖДЯ их тоже видели, как в Севастополе «Беркут» встречали с цветами и аплодисментами. Они разный имеют имидж в разных частях Украины. И, наверное, тут вам будет очень сложно (мы это понимаем, кроме того, не было такого опыта по люстрации, в принципе) выработать какие-то правила, которые бы устроили всех. Как вы это видите сейчас в отношении «Беркута»? Что они смогут, что они не смогут делать?

Соболев: Люди, которые убивали людей, мучали людей (все видели такие кадры), люди, которые получали от этого удовольствие, конечно, должны быть уволены навсегда. И они должны встретиться с государством в суде. Люди, которых втянули в противостояние, которые стояли в колонах, в шеренгах, в оцеплении, никого не убивали, не травмировали, не мучали (а таких, я уверен было большинство с той стороны), я считаю, мы должны им дать попробовать себя в других сферах. В частности, Украине нужны новые, настоящие вооруженные силы, настоящая профессиональная армия. В конце концов, мы надеемся, что теперь, когда бизнес прекратил грабиться одной семьей президента, будет большое количество возможностей для любого человека найти себя и не обязательно в правоохранительной структуре, и не обязательно в охранной структуре. Не секрет, что в милицию в последние годы очень многие люди шли зарабатывать. Я считаю, что если люди смогут зарабатывать честно, зарабатывать в бизнесе, производя или делая что-то, от этого выиграют и они, и страна.

Макеева: Егор, еще один вопрос. Он не касается вашей работы, он касается вашей судьбы. Мы сейчас готовились к эфиру, и я обнаружила, что вы до 1995 года жили на Сахалине и потом переехали на постоянное место жительства на Украину. Скажите, если коротко можно это рассказать, что вас заставило это сделать? Какую вы невероятную карьеру сделали на Украине – вошли в правительство?

Соболев:  Войти в правительство – это на самом деле очень громкие слова. На самом деле мне предложили заняться люстрационным комитетом, который, как вы понимаете, еще не существует. И его нужно не только создать формально, но и организовать реально его работу. Как я попал в Украину? Дело в том, что здесь, в ужасном «бандеровском» городе Донецк,  у меня всегда жила бабушка. И я просто переехал к ней жить в  1995 году. Вы правильно сказали из России, из Южно-Сахалинска, где учил историю и социологию. Большую часть своей жизни в Украине я отдал журналисткой карьере, в том числе в последние пять лет занимался журналистикой расследований. Я возглавлял бюро журналистских расследований. И в июне прошлого год, последним летом, я сказал, что я ухожу из журналистики, потому что я не вижу смысла в том, чтобы описывать злоупотребления, которые не только не останавливаются в результате описания, но становятся все больше и больше. И я сказал, что я хочу уйти в общественно-политическую деятельность, чтобы изменить то, что тогда происходило. И, кажется, сейчас для этого есть шанс, и я думаю, что мы все попытаемся, чтобы страна построило то государство, которое она заслуживает. Я думаю, что это давнее историческое проклятие Украины, у него всегда были замечательные граждане. Козацтво живет веками, в том числе с его благородством, с его храбростью и с его не сребролюбием. Но успешное государство – это страшная редкость в истории Украины, и мне кажется, что сейчас у нас огромный шанс его создать. 

Другие выпуски