Глава Генплана Москвы Карима Нигматулина о том, почему «Москва-Сити» перестал быть градостроительной ошибкой

22/04/2014 - 21:39 (по МСК) Михаил Зыгарь, Юлия Таратута

Парковочные зоны в центре столицы сначала мая станут бесплатными в нерабочие праздничные дни, в частности, 3 мая, 10 мая, 14 июня и 1 ноября, а также в воскресенья. Эксперимент будет действовать до 31 декабря этого года. 

Такое решение принял Департамент транспорта и развития дорожно‑транспортной инфраструктуры Москвы после многочисленных жалоб москвичей. Изменения коснутся только воскресений: загрузка центра города в субботу почти такая же, как в будние дни.

В то же время зона платной парковки расширяется – с начала июня парковка станет платной в районе делового центра «Москва‑Сити».

Одновременно сегодня в Москве прошла конференция, посвященная развитию «Москва‑Сити», мировые урбанисты обсуждали потенциал развития делового центра, который пару лет назад мэр Сергей Собянин назвал градостроительной ошибкой. Будущее «Москвы-Сити» и других центров силы российской столицы обсудили с Каримой Нигматулиной, исполняющей обязанности директора Института Генплана Москвы.

Зыгарь: Ну как, московская, скажем, интеллектуальная элита более благостно теперь относится к «Москва-сити», уже не считается это градостроительной ошибкой Юрия Лужкова?

Нигматулина: Если говорить о проекте «Москва-сити», это проект значимый. Когда мы говорим о любых значимых проектах, они всегда непростые. Если говорить вообще о небоскребах, они в международном сообществе именно таком, градостроительном, очень часто обсуждаются – это нужно для города или не нужно. Можно сделать вывод, что необходимости, такой жизненной потребности у города для небоскребов нет. Но, с другой стороны, это значимый и интересный может быть объект. Но сложность заключается в том, что его очень часто тяжело вписать в такую нормальную городскую ткань. Очень часто мы забываем про то, как небоскребы ложатся на территорию, и общественное пространство не очень хорошо спланированное. И как раз эта тематика очень активно сегодня обсуждалась при конференции. Если люди, которые гуляли именно на территории по земле «Москва-сити», все хорошо знают, непонятно, там вообще для логистики или для пешехода, или для автомобиля – для кого это пространство.

Таратута: Там непонятно, потому что там такой долгострой, я просто бывала в «Москве-сити», там очень красивый вид из окон, из офисов, это всегда радость для владельцев этих офисов. Но добраться туда довольно сложно.

Зыгарь: Насколько я понимаю, у людей, которые работают в «Москва-сити», подчас нет уверенности в том, что эта стройка началась, продолжается или уже разрушают то, что невозможно построить.

Нигматулина: Нет, вот как раз одно из заключений, у нас присутствовал Сергей Олегович Кузнецов, он сказал, что самая главная задача – завершить проект, потому что когда этот проект был начат, один из нюансов, который не был до конца доработан, это вообще этапность реализации. Проект масштабный, это у нас 4,5 миллиона квадратных метра. Если сравнить на зарубежные аналоги, есть, например, проект «Дефанс». «Дефанс» тоже постоянно строится, но когда там находишься, как-то не ощущаешь эту стройку. А в «Москва-сити» из-за того, что там вся эта строительная организация не была продумана так, что построили и можно нормально находиться, из-за этого наша важная сейчас задача – завершить этот проект.

Таратута: Такое ощущение возникает, потому что это здание окружают рабочие, спецодежда, цемент.

Зыгарь: Когда можно будет сказать, что все, что вечная стройка в «Москва-сити» закончилась?

Нигматулина: Остается несколько лет. Стройка началась в 1995 году. Многие эксперты говорят, что нужно постараться в ближайшие 3-4 года все завершить, и к этому как раз и идет. Но одна из тем, которую мы тоже обсуждали, что мы говорим о «Москва-сити», нужно, кстати, помним, что это территория бывших промзон, если посмотреть вокруг «Москва-сити», там тоже территории, которые требуют реорганизации, такой структуризации. Как раз институтом нашим выполняется такая работа, которая называется «Концепция большого сити». Это все территории вокруг, как их структурировать и организовать. Многие из них тоже совсем не комфортны ни для пешехода, ни для экономики города – там никакого оборота нет, там ничего просто нет, только заброшенные территории. И как их структурировать и реорганизовать, тоже сейчас такая работа ведется.

Наверное, тоже имеет смысл отметить, что эта территория очень интересная, у нас здесь пересекается две важных оси в масштабах всего города. У нас здесь есть Московская кольцевая железная дорога, мы как раз тоже сегодня этот проект обсуждали, и Москва-река, это тоже важнейший для города проект, который сегодня активно обсуждался.

Таратута: А почему все-таки Сергей Собянин изменился к этому проекту? Потому что уже очень много денег потрачено и жалко бросать, или все-таки осмысление, что деловой центр, высокий небоскреб городу нужен?

Нигматулина: От такого проекта, столько уже вложено, что отказаться уже невозможно. Нужно искать в таком значимом проекте и плюсы его. Плюсы, конечно же, есть. Мы видим, что интерес на близлежащей территории тоже довольно большой, много интересов и желания, чтобы вложиться для того, чтобы эту территорию развивать. У любого такого проекта есть сложности, все проекты с небоскребами, как логистически все организовать, это непросто, как лифты, чтобы быстро двигались. Это технологически сложнее, чем просто застройка средней этажности. Но то, что есть и потенциал на интерес, это тоже осознанно. Надо заниматься и доводить до конца.

Зыгарь: Вы упомянули о проектах по развитию промзон. Я так понимаю, что эта неделя богатая именно на события в этом направлении. Совсем недавно, вчера, кажется, поправьте меня, было принято решение о том, кто будет развивать промзону ЗИЛ. Кажется, в пятницу будет принято подобное решение о прозоне «Серп и Молот». Расскажите, в какую сторону будет двигаться застройка этих промзон.

Нигматулина: Когда мы говорим о промзонах, я не могу не упомянуть, что очень большим двигателем этого движения является развитие Московской кольцевой железной дороги. Потому что если посмотреть, сейчас есть такой термин «ржавый пояс», вокруг как раз Московской кольцевой железной дороги сидят территории промзон. Это логично, потому что Московская кольцевая железная дорога была под грузовой транспорт, и как раз груз необходим для того, чтобы развивать промзон, это необходимо было в советские времена. А сейчас у нас эта промышленность не живет, и мы запускаем Малое кольцо, и это должно дать новый толчок для развития этих территорий.

ЗИЛ - уникальнейшая территория, у нас по значимости этот проект сопоставим с «Москва-сити». Это тоже более 4 миллионов квадратных метров застройки. С точки зрения его нахождения, он тоже на Москва-реке, он тоже на Московской кольцевой железной дороге. Поэтому здесь есть некоторые интересные аналоги между этими двумя проектами. Но ЗИЛ у нас – это не небоскреб, это компактная нормальная городская застройка, которая чем-то похожа больше даже на европейскую. Там развитие идет очень активно, проект планировки уже утвержден, определены и планы реализации, город вкладывает в то, чтобы развивать и транспортную инфраструктуру, потому что мы понимаем, что без этого такая большая территория не может существовать. И уже отдельные лоты идут на то, чтобы были реализованы и продвигались вперед. Тоже есть понимание, что лоты, которые посевернее на этой территории, будут первые реализованы, построены, а дальше мы будем двигаться на южную часть этого полуострова.

Зыгарь: В первую очередь это будет жилой квартал?

Нигматулина: Вы знаете, один из важнейших факторов, который мы отметили, что да, это идут и жилые кварталы. Есть и спортивные объекты, которые параллельно с этим в первую очередь развиваются. Но хочу  отметить, многие беспокоятся, что промышленность полностью убираем из города, что ничего у нас не будет. Хочу отметить, что …

Зыгарь: Какая беда, действительно. Как же мы без промышленности?

Нигматулина: Но все-таки производство и, смотря, какое производство, в городах может сохраняться. В этом проекте у нас сохраняется территория на правом полуострове, часть полуострова, где ЗИЛ будет продолжать свое производство. И вообще, когда говорят о промзонах, промышленность в городе может быть, но нужно думать, чтобы была не тяжелая промышленность, а максимально эффективная, экономически выгодная для города. Это тоже то направление, которое мы учитываем.

А по «Серпу и Молоту» на этой неделе как раз будет определен победитель конкурса, который тоже проводит наш институт. Мы – организаторы, как раз у нас были определены различные международные финалисты. На этой неделе мы определим, кто будет победителем этой концепции.

Зыгарь: Но при этом в общих чертах концепция уже ясна?

Нигматулина: Были определены ТЭПы – технико-экономические показатели этого проекта. Это были исходные данные, техническое задание для конкурсантов. Их задача была – определить, какая эта территория должна быть, какие у нее могут быть уникальные черты, какая застройка. Задача была, чтобы это была комфортная городская среда, которая вписывается в ее окружение.

Зыгарь: Это не первый раз, когда осваивается городская среда, на которой раньше ничего не было, по крайней мере, ничего такого, чтобы горожане использовали в повседневной жизни. Я имею в виду Ходынское поле, на котором раньше ничего не было, потом компания «Интеко» прекрасно застроила там часть Ходынского поля. Потом все долго ждали, что же разместиться на оставшейся части. И сейчас уже ни для кого не секрет, особенно для автомобилистов, которые через Ходынское поле объезжают пробки по Ленинградскому проспекту, что там построен уже гигантский торговый комплекс. Всем понятно, что как только он будет построен, образуется там такая пробка, что пробки на Ленинградке покажутся просто детским лепетом. Не ожидают ли нас такие же проблемы с освоением новых территорий?

Нигматулина: Одна из важнейших задач для нас, когда мы рассматриваем комплексное развитие территорий, это, конечно, чтобы у нас была нормальная очередность реализации мероприятий. Хочу подчеркнуть, что когда мы разрабатывали проект ЗИЛ, самое интересно, что можно сказать, что столько же времени потребовалось на то, чтобы продумать этапность и синхронизацию ввода различных объектов, как и разработка самого проекта. Потому что необходимо было не только посчитать, чтобы у нас и транспорт балансировался с количеством людей, которые здесь проживают, количество рабочих мест, которые у нас балансируют, количество проживающих, чтобы у нас не было центробежного потока, чтобы люди ехали именно в центр работать. Но и нужно было посчитать экономическую эффективность  и окупаемость, потому что один из факторов просто сказать, что город сейчас построит дороги, а потом через какое-то время мы подумаем про коммерческую составляющую, к сожалению, это просто нереализуемо.

И вот эти расчеты экономической окупаемости как и для инвестора, так и для города, они сейчас проводятся на регулярной основе для каждого проекта. И без этого ни один проект планировки не принимается. Это неотъемлемая часть именно проектов планировок. С точки зрения градостроительных планов земельных участков, то такого плана реализации нет - это небольшие объекты. Но когда мы говорим про комплексное освоение большой территории, это просто критически необходимо.

Зыгарь: То есть вы хотите сказать, что в случае с Ходынским полем решение о комплексном освоении не принималось, просто осваивали по кусочкам?

Нигматулина: Сейчас ведется доработка по Ходынскому полю. Как вы, наверное, знаете, на этой территории должен размещаться еще и парк, и как раз разработка этого парка тоже помещается в нашу зону ответственности. Параллельно с этим размещается там станция метрополитена, поэтому именно развитие общественного транспорта и увязка развития этой территории с общественным транспортом является важнейшим акцентом, над которым мы сейчас работаем. Хочу отметить, что именно на территории, там довольно большая территория осталась, она развивается под парк.

Зыгарь: И последний вопрос личного свойства. Вы довольно недавно работаете в структуре столичных властей, можно так сказать. До этого вы работали в иной сфере, насколько я понимаю, в команде Билла Гейтса. Как совместимы вообще эти опыты? Удается ли перенести американскую систему в управление московским городским пространством?

Таратута: И не кажутся ли вам все люди после Билла Гейтса скучными и неинтересными?

Зыгарь: Справедливы ли мифы о том, что бюрократической системе ничего невозможно поменять, как не старайся?

Нигматулина: Если говорить о моей конкретной задаче, я – руководитель Института генерального плана. Институт генерального плана – это научно-исследовательский и проектный институт. Многие говорят, что точно чиновник идет по коридору, но мы не политики. Задача института – проектировать и разрабатывать правильные варианты сценария решений. А окончательное решение все-таки за правительством Москвы. Это избранные люди нашим населением, нашими москвичами, поэтому окончательное решение за ними. Но наша задача – проработать максимально хороший сценарий, который отражает все плюсы и минусы.

Что хочу отметить – что у нас в городе развивается очень много хороших проектов, которые передовые. Они не обсуждаются, потому что они в такой стадии разработки. Но, например, для меня очень интересный проект – это исследование мобильных операторов передвижения людей. У нас у всех есть практически мобильные телефоны. Это дает нам возможность изучить, как люди передвигаются по городу.

Зыгарь: То есть операторы за нами следят?

Нигматулина: Все-таки мы же знаем, что эти данные у операторов есть. Они сейчас все анонимизируются, то есть у нас есть данные, что этот чип перешел отсюда сюда. Это позволяет изучить, какой спрос на передвижение в городе, как часто люди передвигаются. Теперь мы это делаем не на точечных исследованиях, на опросах, а именно в системном виде, мы можем изучить, как это меняется во времени, то есть во время рабочего дня. У нас есть час-пик, который необычен, у нас есть целый день, у нас есть суббота, воскресенье.

Таратута: И как, это очень интересно? Если у нас необычный час-пик, он у нас на какое время приходится?

Нигматулина: Все понимают, что это 7-8 часов. Можно посмотреть, что в некоторых территориях он более сжатый, в некоторых – более размытый. Тоже исследование, которое мы делаем в «Москва-сити», мы рассматриваем, как быстро заходят в этот утренний час-пик на территорию 60-гектарных, на которых находится «Москва-сити». Такого рода исследования сейчас активно ведутся. Это то, что позволит городу принимать более четкие и обоснованные решения. Вот эти новые технологии за рубежом существуют, и сейчас Москва тоже начинает их очень активно принимать. Мне кажется, что это великолепно, это то, что вдохновляет меня каждый день идти на работу, а не думать, что это как всегда. Нет, здесь именно применяются новые технологии. Я думаю, что в этом смысле у Москвы светлое будущее.

Зыгарь: Мне кажется, нам нужно как-то с вас взять обещание, если это возможно, если это не тайна, хотя какая может быть тайна. Очень хочется посмотреть на рисунки, как потоки москвичей с мобильными телефонами передвигаются с окраины в центр или как-то они по часов стрелке двигаются.

Нигматулина: Я думаю, что на следующем Московском урбанистическом форуме, который будет в декабре, результаты этой работы будут представлены.

Другие выпуски