Франц Клинцевич: России расставляют капканы, но она в них не попадает

10/04/2014 - 19:15 (по МСК) Юлия Таратута

Депутат Госдумы, зампредседателя комитета по обороне Франц Клинцевич рассказал Юлии Таратуте, почему поехал в Крым и не смог вернуться обратно, кто хочет навредить России и почему украинцы ненавидят россиян.

Таратута: Разговор у нас про Крым, поскольку сегодняшние новости такие. Мы знаем, что Парламентская Ассамблея Совета Европы лишила Россию права голоса и право участвовать в управляющих органах Ассамблеях года из-за Крыма. Наша делегация уже на пути домой, а как вам произошедшее?

Клинцевич: Для меня понятно все, как Божий свет, с точки зрения того, что происходит. Мы должны все понимать, что запущена достаточно жесткая программа наказания России. При этом надо отдать должное, что Россия не очень сильно попадается в какие-то заложенные капканы. А то, что капканы заложены, хочу подтвердить сегодняшним выступлением Владимира Владимировича. Он, по-моему, перед Народным фронтом выступал, он говорил, что там реально не было никаких планов. И я могу это с полной ответственностью это подтвердить, потому что так получилось, что в силу своих взаимоотношений по ветеранским делам, я был в Крыму до начала этих событий. Я приехал, отдыхал, встречался с афганцами, еще ничего не предвещало никакой проблемы.

Таратута: Это какое число?

Клинцевич: Это было 26 или 27, я не помню.

Таратута: Хорошо, что вы затронули эту тему. Как вы туда попали? Отдыхали, встречались с ветеранскими организациями, а не по какой-то государственной линии?

Клинцевич: Ни по какой государственной линии. Это уже потом мне сказали, что я нахожусь здесь. Я уехать не мог оттуда.

Таратута: А вы хотели?

Клинцевич: Я уже хотел уехать, а уехать не мог.

Таратута: У журналистов есть такая история, что если человек оказывается на каком-то месте событий вовремя, значит, он и должен быть журналистом. А если не оказывается, значит, ему нужно уходить вон из профессии. Вам хочу сказать, что оказаться 26-го числа в Крыму… Мы помним, как развивались события вокруг Украины. Я уже не с первым гостем обсуждаю эту линейку: 20-го числа вся кровь на улицах Киева, 21 числа – пресловутое соглашение, которое вроде бы примиряло Януковича и оппозицию. Дальше – Янукович исчезает, Рада лишает полномочий. 23-го случается Севастополь. И 25-го – это уже практически данность – случается Совет Безопасности. Я сама это понимала по стечению обстоятельств, но тут у меня был в гостях Сергей Миронов, который подтвердил, что официальное объявление о ситуации вокруг Крыма и наших действий случилось 25-го числа. Таким образом 26-го уже все было решено.

Клинцевич: Нет, 26-го еще не было решено, по крайней мере, я ничего не знал – это раз. А во-вторых, у меня был разговор. В Севастополе очень много моих сослуживцев, тех, кто служил со мной в 103-й, 345-м парашютно-десантном полку в Афганистане, и ко мне уже давно обращались по одному нашему товарищу, там нужно было менять тазобедренный сустав, делать искусственные. Мы договорились, и по большому счету, я как руководитель российского союза ветеранов Афганистана приехал с группой товарищей, и мы оказали очень серьезную поддержку. Это у нас запланировано еще полтора года назад, но не всегда получалось это сделать. Просто позвонили и сказали, что там критическая ситуация, если немедленно не сделать операцию, человек вообще перестанет ходить. Но так получилось, что мы это сделали в канун этих событий. И я был свидетелем очень многих тех процессов, которые были. И самое интересное, что меня убивало: тогда еще немного показывало наше телевидение, какие-то отдельные… а потом отключили. А Украину… Я-то смотрел Украину, мне было интересно  смотреть, когда говорили о Крыме…

Таратута: Я просто зрителям напомню – отключили украинское телевидение, а не российское.

Клинцевич: Где? В Крыму?

Таратута: Вы перепутали.

Клинцевич: Украинское телевидение в Крыму? Юлечка, дорогая моя, я, товарищи телезрители, хочу вам прямо сказать, с 26-е был по 19-е и смотрел украинское телевидение ежедневно. В Крыму. Я жил в Ялте.

Таратута: Значит, наши эксперты обманывают.

Клинцевич: Послушайте…

Таратута: Правда, сложно сориентироваться на кнопках украинских. Я тоже путаюсь.

Клинцевич: Но все каналы, которые там были, я везде смотрю. Меня самое больше, что убивало, когда давали информацию, которая не соответствует действительности. Я могу привести несколько своих товарищей, которые говорили…

Таратута: Давайте все-таки, чтобы все было действительно. Вы 26-го в Крыму. Кого вы встретили из нашей делегации? Там же много народу было из россиян, по статусу вам равных и выше.

Клинцевич: Я никого  не видел из нашей делегации 26-го. Я хотел уже возвращаться, у меня сначала не получалось. Потом сказал, что задерживаюсь. Потом мне сказали: «Задерживайся, мы тебя включим в состав делегации». И я уже встретился с ними 15-го числа, накануне референдума, когда получил удостоверение наблюдателя.

Таратута: Это комичная история про то, как вы уже хотели уехать, а вам сказали: «Ну, оставайся уже, наблюдателем будешь». Правильно я вас понимаю?

Клинцевич: Правильно понимаете меня.

Таратута: Это здорово. А расскажите, что вы видели?

Клинцевич: Самое главное – я журналистам давал интервью там, мне звонили.

Таратута: И нам давали, я помню.

Клинцевич: Мы давали интервью. Кстати, вам я не очень удачно я давал.

Таратута: Почему?

Клинцевич: Потому что у вас там не очень правильный парень.

Таратута: А бывают правильные парни и неправильные?

Клинцевич: Бывает… Мне с вами приятно. Какой бы вы вопрос мне не задали, мне с вами приятно, а там мне было неприятно. Некомфортно. Я вообще не хотел сегодня идти, потому что мне показалось, что ДОЖДЬ теряет объективность.

Таратута: Слава Богу, вы пришли, и мы, по-прежнему, объективно вам приятно. Хочется разобраться. Вы сказали, что Россия все время попадается в капкан. То есть ее пытаются заполучить в капкан, а она в капкан не попадает. Вы о чем?

Клинцевич: Сегодня все, что происходит на Украине, происходит с точки зрения глобальной серьезной продуманной стратегической акции – это направлено на дискредитацию России, славянского мира. Все это увязано с реальными проблемами, которые есть у нас. И поймите правильно, когда мы говорим о событиях на Украине и событиях, которые произошли в Крыму, было бы значительно хуже, если бы Россия не пошла бы навстречу, на поддержку референдума, то, что было принято решение на присоединение, России было бы значительно хуже. Ее просто растоптали бы. Она стала бы слабой, никчемной, ни на что не способной страной. Сегодня вы начали с ПАСЕ. Поймите правильно, то, что произошло в ПАСЕ, тоже само по себе не очень просто. Ведь хотели же вообще исключить. 82 человека воздержавшихся – это говорит о том, что сегодня  и в Европе начинают серьезно задумываться, какие процессы происходят на Украине, какую позицию занимает Россия.

Таратута: Я уже не с первым человеком разговариваю, всегда не хочется уходить в эту дискуссию, права ли Европа или прав ли мир, вполне возможно, что те люди, которые ругают Европу, Штаты, Запад в целом (за то, что там на что-то не обращается внимание внутри информационной войны, не про все пороки говорится), может быть, эти люди правы. Давайте про нас поговорим. Вы человек военный. Вам кажется нормальным брать карту в современное время, в 21 век, и перечертить границы. «Попросили люди». Я понимаю. Люди, вообще, о многом просят. От чистого сердца скажите мне.

Клинцевич: Мы же, как говорит Володя Соловьев, не о «айсклине» говорим, мы говорим о Крыме. И сегодня, когда мы говорим о Крыме, который исторически, практически и так далее всегда был российским. Но самое печальное, что Крым (кто вам эту информацию когда-либо давал?) и юридически является российским? Потому что в 1993 году все, что было связано с Крымом, парламент Российской Федерации все необходимые документы провел, и все вопросы решил, если так объективно говорить. И только позиция Ельцина и его окружения не привели к тому, что…

Таратута: Есть карта контурная. Все время школьники видели одну картину. Тут просто за два дня все взяли и разрисовали в другие цвета. Нормально это? Мы сейчас не обсуждаем смену власти на Украине. Мы обсуждаем конкретный российский поступок.

Клинцевич: Поступок российский я, во-первых, поддерживаю. Я считаю абсолютно правильно, логично, всецело логично. Но самое главное, если бы… Мы случайно начали разговор про Крым. Я ведь смотрел по украинскому телевидению про беженцев, про то, что издеваются, какие там сложности были, которых я не видел – ни военных, ни издевательств. Я видел подготовку к референдуму, когда мне уже сказали, что я буду наблюдателем. Я видел референдум. Поучиться надо, как проводить референдумы и выборные вещи. Поучиться многим. Я уж не говорю про Запад, и про Россию надо сказать. Есть юридически принятые решения соответствующих органов. И самое главное решение, которое не под дулом автоматов и не в результате каких-то… Когда начался референдум, у нас были разговоры, какие-то вещи, я сказал: «Процентов 80 у нас будет примерно». Я мониторил ситуацию, общественное мнение смотрел, не думал, что в районе Ялты будут такие решения, там особая ситуация по людям, по отношениям и так далее. Но когда люди пошли, когда я увидел глаза людей, их отношение к тому, что произошло! Вы знаете, это не сфабриковать, не создать…

Таратута: Я даже не собираюсь оспаривать. У меня нет никаких сомнений, что люди проголосовали. О фальсификации здесь вообще никто не говорит. Все говорили об информационной некоторой блокаде, о скорости принятия этого решения, что референдум проводился так быстро, что второй точки зрения прозвучать уже не могло.

Клинцевич: Не факт.

Таратута: И про дуло автоматов тоже не буду говорить, никто ничего у висков не держал. Но само наличие военных во время проведения такой серьезной вещи…

Клинцевич: О каких военных речь?

Таратута: Те самые вежливые люди в форме. Эту форму, как сказал президент, можно было купить в любом магазине. И все же, были же люди в Крыму!

Клинцевич: Я видел отряды самообороны, я видел казаков, я видел военных наших, морских пехотинцев. Кстати, я отдыхал в санатории, которые охраняли морские пехотинцы наши. Чтобы вы понимали. Потому что это был военный санаторий. Кстати, я не очень доволен санаторием. Я видел, как приехали наши коллеги, они жили в других местах, снимали, где и поближе, и получше, и покрасивше.

Таратута: В общем, нормально, что много разных людей в форме в этот момент находится в регионе?

Клинцевич: Нет, не в этом дело. Самая главная вещь, которой мы все время заводим людей в заблуждение – наличие военного контингента России определено международными двусторонними договорами, где определено 25 тысяч людей. Эти люди были. В самый критический момент, который уже был потом, не превышал 13,5 тысяч человек. Хотя у нас по договору 25 тысяч. Я прошу прощения, вы знаете, что такое с точки зрения серьезного конфликта 13 тысяч челоовек?

Таратута: «Пшик», – вы хотите сказать?

Клинцевич: Пшик. Конечно.

Таратута: Скажите, какие у нас планы, коль все это пшик, по поводу востока Украины?

Клинцевич: А какие планы?

Таратута: Украинцы зря как-то напрягаются и боятся?

Клинцевич: Люди, которые живут на юго-востоке, напрягаются не зря, потому что я уже – по-моему, 1 или 2 числа, посмотрев украинское телевидение, своим товарищам, а потом где-то повторил в СМИ – где-то сказал, что если дальше события будут развиваться так, как они развиваются, то к декабрю на Украине будет гуманитарная катастрофа. Украина оттолкнет от себя Россию, то, чего добивается Запад.

Таратута: И тогда Россия…

Клинцевич: Россия ничего делать в этом плане предосудительного не будет без наличия международных и всяких договоров, но вы должны понимать, что совершенные на Украине военный переворот и полузаконное руководство  против чего боролось, оно сегодня гиперболизировано проводит в жизнь эти планы.

Таратута: Я все время хочу уйти от обсуждений Украины. У украинцев есть право выбора, они же голосуют, и они отвечают за то, что у них происходит в стране. Давайте про нас поговорим. Наши планы по поводу востока Украины.  Вот провозглашает себя, правда, на минуточку, но регион за регионом восточный народной республикой. Запад считает, что это не без вмешательства российских агентов. У нас есть какие-то военные планы на восток Украины, и в каком случае они могут реализоваться?

Клинцевич: Наших военных планов на восток Украины никаких нет, они сегодня никак не предусмотрены, хотя право, которое дал Совет Федерации президенту о применении военного контингента на Украине (там обозначена Украина, и даже стала основным идеологическим постулатом идеологов Украины, которые до сих пор каждую неделю ждут нападения вооруженных сил России на Украину, и вокруг этого истерия эта нагнетается), но мы должны понимать, что сегодня Россия добилась главного, и в ближайшее время будут дипломатические раунды, связанные с разговором Украина, Россия, США и Евросоюз, где будут обсуждаться, прежде всего, вопросы, связанные с федерализацией, созданием неких условий и гарантий для людей, живущих на Украине, их свободного…

Таратута: То есть наши требования – федерализация?

Клинцевич: Эту тему я не веду, это не моя тема.

Таратута: Вы сказали уже достаточно.

Клинцевич: Я только… если вдруг скажут, чтобы вы знали, уровень готовности наших вооруженных сил таков, что мы в состоянии сегодня противостоять любому агрессору. Но так как нам никто не угрожает пока что, говорить о военной составляющей нечего. Реально нечего. То, что Украина там не подготовленными военнослужащими копает канавы и портит свои поля, это уже их дело. Я не могу вмешиваться.

Таратута: А может ли измениться ситуация каким-то образом, чтобы наше руководство приняло решение продвинуться дальше. С Крымом для нас всех тоже был сюрприз.

Клинцевич: Я не думаю, что у нас есть такие планы, и мы собираемся продвигать вооруженные силы куда-то дальше.

Таратута: А почему? Расширение территории страны.

Клинцевич: Россия не поступает без наличия соответствующих международных санкций, договоров и какого-то юридического права.

Таратута: То есть это не потому, что страшно расширять противостояние с Западом?

Клинцевич: Нет. Сегодня надо понимать одну вещь. Когда это начиналось, события, которые начинались на Украине, они же не вчера сделали. Это подготовленная ситуация. Я  часто применяю такой пример: все, что произошло на Украине, это спущенный с тормозов огромного размера бульдозер, который остановить нет никакой силы. Он как шел, так и шел бы тогда. И сегодня России надо было принимать какие-то решения. Она не в состоянии была остановить этот процесс. Сегодня выяснили про грузинских снайперов.

Таратута: Это громко сказано «выяснили». Это грузины говорят о своих коллегах-грузинах, что якобы они это делали. Это часть информационной кампании. Может, у вас есть подтверждение, у нас их нет.

Клинцевич: У нас есть, мы давно об этом уже знаем. Но дело не в этом. Бог с ними. Когда нужно, мы скажем, если уж на то пошло. Сегодняшние события я слушал перед вами: депутат Царев, кандидат в президенты, его взяли, заблокировали. Сегодня Украина пошла по самому худшему пути. То, что события, которые были накануне с точки зрения управления Януковича, не могло не вызвать расторжения. Мы-то понимаем, что специалисты, которые работали на той стороне, в том числе и иностранные специалисты, это мои коллеги. Я всю жизнь подобными вещами занимался, я очень хорошо знаю, не пытаюсь никого обвинить, оперировать какими-то сложными вещами. Очень хорошо продуманная, подготовленная акция. Но они упустили ситуацию. Они выпустили джина в лице этих экстремистов и уже обратно его не загонят.

Таратута: Все наши депутаты хотят говорить  про бедный украинский народ. Ответьте мне так: мы так хотели дружить с украинцами, спасать их, а теперь они нас ненавидят. Признаете это? Что это за такое доказательство дружбы? Или мы хотим дружить только с крымчанами?

Клинцевич: А мы не знали. Когда события были по Крыму, я разговаривал со своими товарищами, я видел эти результаты ящика, я сегодня могу сказать: я впервые на Крыме увидел, какое влияние имеет на людей ящик.

Другие выпуски