Фигурантки болотного дела по обе стороны интервью: Баронова поговорила с Духаниной. «Я просто в шоке»

Мария Баронова: Какие были ощущения в тот момент, когда еще не было ничего понятно, когда читались сроки?

Духанина: Хотелось, чтобы это поскорее закончилось, потому что когда начали все эти сроки оглашать, вот эта рутина, все эти постановления, ходатайства, все эти свидетели и потерпевшие, все это зачитывалось в порядке такого списка, в котором шло перечисление как обоснование нашей вины со стороны суда. Было, во-первых, очень физически тяжело, потому что хотелось сесть, поесть, сходить в туалет, попить, но не было возможности. Морально очень это давит, потому что 8 месяцев процесса и все эти 8 месяцев нам в приговоре заново зачитывали. От этого подташнивает немного. Вот когда Никишина стала зачитывать список лиц, которые «не могут исправиться на свободе», я начала ждать, что сейчас буду я. Для меня не было секретом или сюрпризом, что вот сейчас должно быть мое имя. Я просто это воспринимала как, ну, да, я к этому готовилась эти два года практически и я знаю, что сейчас буду я. И тут получилось так, что она не произнесла мое имя. Я не поняла сначала, подумала, может, она пропустила, оговорилась, может, отдельно зачитает меня, потому что я под домашним арестом, но когда я услышала, что она мне условный срок дает, я не поняла почему. Я была уверена, я уже на второе заседание прихожу с сумкой, я настраиваю себя, что сегодня я ночую не дома, а в камере в СИЗО и тут происходит такой поворот, который фактически всю мою жизнь за один день переворачивает наизнанку. Я была в шоке.

Мария Баронова: Как ты думаешь, этому способствовали люди, которые приходили сюда?

Духанина: Честно говоря, не могу сказать «да» или «нет». Я не хочу какую-то субъективную точку зрения высказывать, а объективную я не знаю. Я думаю, вряд ли это, конечно, повлияло.

Мария Баронова: Сегодня здесь было порядка 500 человек. Что ты об этом думаешь?

Духанина: Я не видела, сколько человек было. Вот в прошлый раз, когда мы подъехали к суду, конечно, я отвыкла от такого громадного количества людей, для меня это было большое количество человек. Сегодня, когда мы подъехали, поскольку это было рано и далеко ограждения поставили, я увидела немного людей и даже расстроилась немножко.

Мария Баронова: А так, сколько людей приходило на весь процесс?

Духанина: Вообще на весь процесс приходили, в основном, одни и те же люди. Да, было 30-50 человек и это неплохо, в принципе, для нашей страны, грубо говоря, но это все равно одни и те же люди. Одни и те же люди, которые являются постоянной группой поддержки, ну, иногда были новые лица, известные деятели культуры, политики.

Мария Баронова: Тактика лидеров оппозиции, которые являлись организаторами 6 мая, ты замечала какую-либо поддержку с их стороны?

Духанина: Я знаю, что несколько раз приходили Алексей Навальный, депутат Пономарев приходил. Я не знаю точно, кто там был конкретно организатор, я просто знаю, что из таких медийных, публичных персон приходили Пономарев, Немцов…

Мария Баронова: Ну а что-нибудь они сделали для того, чтобы исправить эту ситуацию в целом?

Духанина: Я не знаю. Может быть, поскольку они люди более по статусу непростые, мы-то как бы обычные рядовые граждане, а они все-таки к политике ближе, у них какие-то связи есть. Естественно, наверняка, может быть, они как-то повлияли. Но опять же, я не хочу высказывать какую-то свою субъективную точку зрения, поэтому не могу сказать наверняка.

Мария Баронова: Говорила ли ты сегодня с ребятами и что они говорили, когда стояли в наручниках?

Духанина: К сожалению, мне сегодня с ними поговорить не удалось, потому что сегодня конвой был напряженный, поскольку событие тоже напряженное. У них не просто обычный конвой был, а конвой с начальством был, там все очень отслеживалось. Когда я попыталась поговорить, тут же эту попытку пресекли, потому что, видимо, поскольку начальник наблюдал, не стоит. Я подумала, что лучше не буду нарываться на проблемы, пообщаюсь жестами, если что.

Мария Баронова: Они, по ощущениям, останутся в СИЗО и будут ждать УДО или уедут из Москвы?

Духанина: УДО могут ждать только Ярослав Белоусов и Артем Савелов, остальные ребята, скорее всего, уедут, если по апелляции ничего не изменится. Мне, конечно, хочется верить, что произойдет чудо какое-то, как со мной, например. Хочется в это верить.

Мария Баронова: А есть хоть какая-то надежда на то, что хоть что-то изменится в стране?

Духанина: В первую очередь, надо менять не страну, а людей. Потому что я уже несколько раз говорила в своих интервью, что революция, прежде всего, должна быть в самом человеке. Пока он ее не совершит сам в себе, он будет жить по инерции и не заботиться ни о чем, и ничего не изменится.