Евросоюз решил, что платить за кипрский кризис должны россияне

18/03/2013 - 18:21 (по МСК) Павел Лобков

Управляющий директор Redline Capital Management Сергей Скатерщиков рассказал, как экономический кризис Кипра отразится на российской  экономике.

Лобков: Сергей, когда мы спрашивали телезрителей, что они думают по этому поводу, они сказали, что пускай всё с офшорками похоронят. Это самый популярный ответ был. Даже некоторые политики пишут в своих блогах, что хорошо, что жуликов и воров почистят на 9,9%. Вот такое мнение по поводу кипрских офшоров. А что собой вообще представляют кипрские офшоры? Какие русские компании в них держат деньги? И насколько это может отразиться на состоянии российской экономики?

Скатерщиков: Это очень недальновидный взгляд на вещи, потому что Кипр очень тесно интегрирован в российскую экономику. Офшор, как слово, может, немного отвлекает от сути вопроса. Кипр занял важнейшее место в организации движения капиталов из России в Россию. Кипр сегодня является одним самых больших иностранных инвесторов в России, мы все прекрасно понимаем почему.

Лобков: Это российские же деньги.

Скатерщиков: Это российские же деньги, которые так структурированы, потому что мы больше всего боимся самих себя. То есть из-за того, что у российского капитала есть колоссальное недоверие к российской правовой, налоговой и в целом системе ведения бизнеса здесь, многие предприниматели и многие большие компании структурируют владение своими активами через Кипр.

Лобков: Почему Кипр? Ведь есть целый рынок офшоров, есть гибриды, есть Кайманы, есть страна Ирландия, по-моему. Почему Кипр занял такое важное место, и насколько мы пострадаем сейчас? И какие компании могут пострадать?

Скатерщиков: Пострадает больше всего существующая российская система движения финансовых потоков  и организаций собственности. Эта система сегодня будет пересматриваться в связи для многих с очень неожиданным решением, которое было принято в эти выходные. Принципиально то, что Кипр – это не просто офшор, Кипр – это часть нашей экономики с точки зрения того, как наша экономика сегодня организована.

Лобков: А можете привести пример каких-то конкретных компаний? Ну, вот то, что приходит в голову - «Роснефть» или «Газпром», титаны, на которых пакуется наш бюджет, потому что, насколько я знаю, даже президент Путин в своём послании Федеральному собранию говорил, что как это так получается, что наши госкорпарации, которые с секретными технологиями имеют дело, в качестве соучредителей имеют офшорные компании. Какие компании имеют офшорных соучредителей или владельцев акций?

Скатерщиков: Если мы посмотрим на государственные компании, то там, в принципе, на протяжении многих лет, они действительно тщательно вычищали свою структуру владения, а главное – организационную структуру самих себя. Потому что Кипр важен не только, как владельческая структура с точки зрения того, через какие юридические лица собственностью владеют российские граждане. Кипр важен как техническая юрисдикции, на которую завешена собственность российских компаний. Таких компаний действительно очень много. Если вы возьмёте сегодня раскрытие любой публичной российской торгуемой компании, вы с  большой степенью вероятности увидете там от 30 до 60% владения российскими предпринимателями оформленного не лично, а через кипрские компании.

Лобков: То есть сейчас, когда приедет министр финансов Кипра, будет очень жёсткий разговор с Силуановым, и как я понимаю, в качестве орудия давления выбран тот кредит, который Россия, как государство, дала Кипру, как государству. Зачем она вообще это сделала, если мы и так своими деньгами через офшорных соучредителей даём деньги кипрской экономике, не говорю уже о том, что мы там отдыхаем, извините?

Скатерщиков: С точки зрения российской государственной политики тут двойственное положение. С одной стороны, я слышал, сегодня было достаточно резких критических комментариев со стороны российской власти, и эти комментарии были больше нацелены на защиту российского капитала, который, конечно, страдает колоссальным образом в этой ситуации.

Лобков: Страдает на 10% или больше?

Скатерщиков: Я считаю, он ещё страдает с точки зрения… Во-первых, эти 10%  не произойдут завтра, есть колоссальная неопределённость – это то, что бизнес не любит больше всего, сегодня, если у вас есть капиталы на Кипре, они для вас заморожены, они, казалось бы, должны были быть заморожены до завтра, а теперь они уже заморожены, кажется, до пятницы, а дальше это уже становится непрогнозируемо. Потому что, в принципе, естественно российский капитал будет уходить из Кипра, это будет мощный прессинг на всю финансовую систему Кипра.

Лобков: Я вспоминаю просто историю с Исландией, когда Россия собиралась выкупить суверенный долг Исландии. Таким образом, у нас в собственности оказалась целая страна.

Скатерщиков: В портфеле.

Лобков: Можно ли купить суверенный долг Кипра? И стоит ли это делать?

Скатерщиков: Те, кто делал ставку на суверенный долг Кипра, те пока не проиграли, потому что выбор был сделан в пользу того, чтобы не дать Кипру совершить дефолт именно на суверенном уровне и не подставлять таким образом Евросоюз. Поэтому Евросоюз принял тяжёлое решение, но решение явно в пользу Евросоюза. Когда принимаются такие компромиссы, кто-то за них должен заплатить.

Лобков: Альтернатива была заморозить все офшорные счета на 30 лет, насколько я понимаю.

Скатерщиков: Альтернатива была дать Кипру обанкротиться. Казалось, что поступив таким образом, как поступила еврогруппа, будет сохранено здоровье кипрской финансовой системы. Но кажется, на мой взгляд, что не был просчитан до конца. Это какой прессинг сейчас будет оказан на финансовую систему, когда российский капитал будет оттуда паковаться и уезжать.

Лобков: Во мне сейчас заговорил патриот, такой настоящий конспиролог – а может, это какая-нибудь российская акция со стороны Евросоюза? Потому что европейские бизнесмены не держат на кипрских офшорах деньги, или в меньшей степени.

Скатерщиков: Известно, кто бы попал в эту ситуацию. Конечно, Россия попадала больше всего, это не было секретом. В принципе дискуссии, публичные дебаты на эту тему уже в немецких газетах, которые тут читают точно, и во всех других европейских газетах, продолжался на протяжении приличного времени. Да, Евросоюз принял решение, что в принципе Россия должна за это заплатить. Это очевидно, потому что в принципе это то, как эта политика…

Лобков: То есть их компании в такой степени в кипрских офшорах деньги не держат?

Скатерщиков:  В Европе так не принято структурировать ведение собственности, как это принято делать у нас.

Лобков: А где так ещё принято, как у нас? Чьи ещё деньги лежат на Кипре?

Скатерщиков: На Кипре действительно есть достаточно денег англичан, но они там совершенно по другим причинам. Это инвестиции или частные сбережения, но это не оформление собственности  и персональных холдинговых компаний на Кипре. Это украинская ещё тематика, это очень сильно бьёт по украинским бизнесменам, по казахским. В принципе Кипр был очень успешен в том, чтобы сыграть в своё время в дикой юридической, налоговой системе, которая была на бывшем постсоветском пространстве. Кипр сделал договор о двойном налогообложении со всеми странами на территории бывшего СССР, сделал максимально благоприятные условия к открытию счетов, и при этом вёл себя как евространа. Там были все необходимые процедуры по принятию российских клиентов в клиенты, открытие компаний, осуществление операций с финансовыми средствами.

Лобков: Но до 2004 года, потому что в 2004 году, как я понимаю, большая часть закрылась, и Кипр стал полуофшором.

Скатерщиков: Да, но для многих это было приемлемо, потому что для многих российских предпринимателей имело смысл платить больше налогов, но получать удовольствие от защиты своих активов.

Лобков: Мне ещё объясняли, что Кипр был таким мостиком между российским бизнесом  и английским правом, потому что Кипр – это бывшая английская колония, там англо-саксонское право. То есть если у вас в компании есть кипрский соучредитель, то он может подавать иски в высокий суд Лондона. Модно же судиться сейчас за границей, и таким образом, через кипрский офшор можно судиться.

Скатерщиков: Это центральная вещь. То, что даёт Кипр российскому бизнесу, он даёт возможность подписывать акционерное соглашение в кипрских компаниях по английскому праву. Это то, что сегодня по-прежнему в нашей оншорной российской практике не принято. То есть у нас есть учредительный договор, но никто его всерьёз в бизнесе не воспринимает. Люди, когда привлекают существенные деньги в российские бизнесы, часто структурируют это как кипрские компании, где подписывается акционерное соглашение по английскому праву, и эти кипрские компании ведут деятельность в России через российские дочки. Таким образом, Кипр и стал одним из крупнейших инвесторов в российскую экономику. Эти все действия, конечно, выбивают почву из-под ног в такой системе, все те дивиденды, которые накапливались на уровне холдинговых компаний,  возможность их распределять дальше на персональные холдинговые компании, которые многие сделали на Кипре. Вся эта система, конечно, рушится.

Лобков: Но с одной стороны, вроде бы сейчас Владимир Путин и Дмитрий Медведев обеспокоены этим, а с другой стороны, если говорить риторически, то кипрский кризис способствует реализации идей, заложенных в президентском послании , чтобы на нашей территории вершился суд, разбирались между собой бизнесмены. Как вы думаете, бизнесмены в такой ситуации испугаются, переструктурируют свои компании, перейдут полностью под российскую юрисдикцию?

Скатерщиков: Здесь два тезиса. Во-первых, да, действительно, то, что сейчас происходит, кажется полностью соответствует тем декларируемым намерениям, которые прозвучали от российской власти, и это в русле этого тренда. Проблема состоит в том, что российский бизнес не переедет из Кипра в России, он переедет куда-то ещё. И да, конечно, российский бизнес будет уходить из Кипра, потому что практически все российские деньги – это деньги поколения, и деньги первого поколения не прощают таких вещей. Это было очевидно сделано для того, чтобы россияне заплатили за дефолт Кипра, при всём уважении к Кипру, российский бизнес не готов это проглотить и подставить другую щёку.

Лобков: А можно на Кипр в суд падать?

Скатерщиков:  Смотря с какой точки зрения…

Лобков: Например, как с Исландией поступили, полправительства пересажали.

Скатерщиков: Почему так страшно то, что происходит на Кипре? Потому что непонятно, как долго продержится это правительство. Для того, чтобы это произошло, пришлось же поменять правительство. Вообще-то все красные флаги стояли по пути к решению в эти выходные, потому что это решение не могло быть принято при том правительстве, которое там было до этого. Там были выборы совсем недавно, после этих выборов начались жёсткие переговоры с новым проевропейским лидером. И этот новый проевропейский лидер принял решение, которое он принял. Кажется, новый проевропейский лидер может недолго усидеть в том месте, куда он был выбран кипрским народом, потому что, кажется, кипрский народ не очень счастлив по поводу того, что происходит. Посмотрим, может, и усидит. Это довольно грустная история того, что будет происходить на Кипре в ближайшее время. 

Лобков: Если группа российских компаний подаёт иск в Стокгольмский арбитраж  против Кипра, как фирма «Noga»подавала довольно успешные иски в адрес государства России?

Скатерщиков: Кажется, России гораздо больший имеет смысл играть эту карту умнее. Зачем судиться, если всё равно от России очень сильно зависит финансовое благополучие  Кипра. С точки зрения кредитов, которые мы выдали, и с точки зрения стимулирования вывода российского капитала из Кипра или его невывода. Есть ещё много тем, которые может разыгрывать российское правительство, российский Центробанк, крупные российские банки в диалоге с финансовым министром Кипра.

Лобков: Какие рычаги воздействия существуют?

Скатерщиков: Я думаю, самых главных рычагов два: будет ли Россия каким-то образом выдёргивать существующие выданные кредиты  и давать следующие. И второй – будет ли Россия стимулировать вывод капиталов из Кипра своих бизнесов, граждан и своих компаний. Сегодня это далеко не секретное использование Кипра во взаимодействии с российской экономикой. Российская сторона подписывала же договоры о двойном налогообложении с Кипром, она же прекрасно понимала, о чём идёт речь, а расторжение этих договоров вообще убивает, например, всё положение Кипра в системе координат, которую Кипр занимает. В принципе Россия, конечно, может практически приложить значительные усилия к тому, чтобы уничтожить финансовую систему Кипра, если она этого захочет.

Лобков: То есть ждём среды, когда, наверное, министр финансов Кипра всё-таки приедет, и будет, о чём поговорить.  Мы сегодня задавали нашим телезрителям  вопрос, чтобы они помогли определить нашему правительству, что нужно делать с Кипром. Первый вариант – его должна спасти Россия, там наши деньги – 4%. Второй вариант – это дело Евросоюза, пусть они и разбираются – 30%. Третий – пусть разоряются, хватит жить в офшоре – 51%. Четвёртый – срочно вывести все российские деньги – 13%. На Facebook также считают, на ВКонтакте мнения разделились. 12% империалистов, и 36% - неутомимые борцы с жуликами и ворами. А вы бы как ответили на этот вопрос?

Скатерщиков: Пусть разоряются – это как-то злобно очень, это точно не мой ответ, и он не конструктивен, потому что очень много достойных честных бизнесменов владеют кипрскими компаниями, это какой-то антикапиталистический настрой, который я, конечно, не поддерживаю. Что касается других вариантов, самый непопулярный вариант ответа – это мой. Единственное, что это не спасение ради спасения, там точно есть коммерчески выгодная сделка для России, участвовать в переговорах по Кипру.  

Лобков: Как говорил в своё время Анатолий Чубайс, зачем воевать с Грузией, если её можно купить, это было в конце эпохи Шеварднадзе.

Скатерщиков: Там можно сделать очень хорошую договорённость, выгодную для нас. Я в этом не сомневаюсь.

Также по теме
    Другие выпуски