«Европейский суд получает жалобы из России быстрее, чем успевает их рассматривать». Полная версия интервью с юристами Европейского суда по правам человека

05/02/2015 - 22:13 (по МСК) Михаил Зыгарь

Полная версия интервью главного редактора телеканал Дождь Михаила Зыгаря с главой юридического отдела секретариата ЕСПЧ  Ольгой Чернышевой и старшим юристом секретариата Наталией Брэйди. 

Зыгарь: Мы находимся в Страсбурге, и сейчас у меня будет возможность узнать, а также у вас будет возможность узнать, как на самом деле функционирует Европейский суд по правам человека, что он делает, сотрудничает ли Россия с ним так, как это заявлено по обязательствам России. Начнем с самого главного вопроса, примерно опишите, насколько важным клиентом Европейского суда является Россия? Какое примерно количество жалоб получают из России и верен ли тот стереотип, что самое большое количество исков в Страсбургский суд подается именно гражданами России?

Чернышева: Ну вы знаете, цифры можно осветить по-разному. С одной стороны, цифры для России выглядят достаточно позитивно, особенно в динамике. И в 2013 году наша страна впервые за долгие годы, почти за 10 лет, оставила первое место по количеству ежегодно подаваемых жалоб в Страсбургский суд. В этом году, в прошлом году, в 2014 году эта тенденция подтвердилась - против России было подано в 2014 году около 9 тысяч жалоб, в то время как против Украины около 14 с небольшим тысяч жалоб, я округляю. Но это связано, в первую очередь, не со снижением количества жалоб из России, оно оставалось примерно в районе 9 - 10 - 12 тысяч.

Зыгарь: То есть не у нас наладилось, а в Украине стало хуже?

Чернышева: Вы знаете, да, можно сказать и так, хотя с другой стороны, по сравнению с прошлым годом снижение количества жалоб по России тоже заметно. Хотя вы правы, и рост украинских жалоб добавил, свою лепту внес в то, что Россия оставила первое место. И по количеству жалоб, которые находятся в суде и которые еще не рассмотрены, Россия тоже прошла значительный путь. В ноябре 2011 года на пике количества жалоб в Европейском суде находилось почти 40 тысяч жалоб, поданных против Российской Федерации, которые не были рассмотрены. Это была почти треть всех дел, которые ожидали рассмотрения в суде. Так что ваш стереотип имеет под собой вполне себе серьезные фактические основания. На сегодняшний день 14 процентов жалоб, которые находятся в суде и не рассмотрены, это жалобы против России, их около 10 тысяч. Россия занимает 3-е место после Украины и Италии.

Зыгарь: То есть уже итальянцы вперед идут. Означает ли это, что российские дела как-то в более ускоренном, ускоренными темпами рассматриваются или для каждой страны рассматриваются по одинаковой процедуре?

Чернышева: Нет, дела в отношении каждой страны рассматриваются по одинаковой процедуре, есть просто другие методики подсчета и другие способы взглянуть на дела. Во-первых, когда мы говорим о цифрах в общем, они выглядят, как я уже сказала, для РФ достаточно неплохо, особенно в динамике, но например, другие цифры, если вы взглянете на количество нарушений фундаментальных прав Конвенции, таких, как право на жизнь, запрет применения пыток и жестокого бесчеловечного обращения - здесь Россия, к сожалению, по-прежнему занимает первое место среди других стран Конвенции, и последние годы в этом смысле были не исключением.

Зыгарь: То есть я правильно понимаю, что жалобы против других стран, они по каким-то менее серьезным статьям?

Чернышева: Россия – очень большая страна, из десяти тысяч жалоб, которые находятся на сегодняшний день на рассмотрении в суде, есть жалобы практически по любой статье Конвенции. Но, к сожалению, удельный вес серьезных жалоб, жалоб на нарушения по 2-й и 3-й статье, против России выше, чем среди других стран.

Зыгарь: С чем связана такая положительная динамика, что жалоб становится меньше? Это какое-то усложнение процедур в России или правда, что, есть у вас такое ощущение, что налаживается судебная система, как-то более справедливые решения выносят российские суды, потому что, насколько я понимаю, статистика по оправдательным приговорам, она как была, так и осталась примерно на нуле. С чем это связано?

Чернышева: Вы знаете, это очень интересный вопрос. Я не думаю, что у меня есть на него единый ответ. Что касается исполнений решений суда, то это так называемые меры общего характера, которые следуют за исполнением решений суда. Что делает страна после того, как Европейский суд находит нарушения прав человека в одном деле, в сотне дел или в деле, которое затрагивает одновременно десятки или сотни заявителей с аналогичными жалобами; и в этом случае меры общего характера, которые принимают государства, они, конечно, могут отразиться на количестве дел, которые поступают в Страсбургский суд. Эти меры общего характера, они дополняют меры индивидуального характера в отношении заявителей такие, например, как выплаты компенсаций или пересмотр каких-то судебных постановлений. И на сегодняшний день в комитете министров Совета Европы, органе, который занимается исполнением, находятся порядка полутора тысяч постановлений Европейского суда, которые были вынесены против России за все это время. Это постановления, по которым исполнение не закрыто.

В абсолютном большинстве случаев меры индивидуального характера, которые связаны с выплатой компенсаций, в определенных случаях исполнением других действий, например, пересмотром судебных решений, которые были вынесены в отношении заявителя с существенным нарушением процедуры, они исполнены. К этому обязательно стоит добавить сотни случаев мирного урегулирования, когда РФ признает нарушение и находит способ договориться с заявителем до того, как суд вынесет постановление по существу. Таким образом, по крайней мере, на уровне восстановления индивидуальной справедливости для этих заявителей Европейская система защиты прав сработала. Повторюсь, речь идет о сотнях и тысячах людей гражданах РФ.

Что касается мер общего характера, то они направлены на решение не только и не столько ситуаций конкретных заявителей, а скорее на устранение тех причин, которые повлекли за собой эти нарушения или, скорее всего, серию нарушений. Есть примеры успешных мер общего характера, даже если их не так много, как нам хотелось бы. Первый и основной пример, который мне хотелось бы привести, это дела, связанные с неисполнением судебных решений национальными инстанциями РФ. В первые годы после присоединения России к Европейской Конвенции такие дела составляли основной массив жалоб, которые подавались в Европейский суд. Граждане жаловались на то, что решение, вынесенное в их пользу национальными судами, не исполняются. И в какой-то момент такие дела составляли до половины приемлемых дел в Европейском суде против РФ.

В результате скоординированной работы органов Совета Европы и российских органов был принят закон в мае 2010 года, которым был установлен национальный порядок выплаты компенсаций гражданам, которые пострадали от длительного неисполнения, и гражданам, которые стали жертвами длительного рассмотрения их дел, гражданских и уголовных, на национальном уровне. На сегодняшний день эта проблема полностью решена, по крайней мере, в части тех жалоб, которые касаются неисполнения выплат финансовых гражданам. Закон работает, и исполнительное производство по сотням таких дел закрыто, этим гражданам больше нет нужды приходить в Страсбург для того, чтобы решить свою проблему.

Зыгарь: Тем не менее, вы сказали, что полторы тысячи, если я правильно пометил себе, полторы тысячи дел еще не исполнено РФ, то есть решение ЕСПЧ вынесено, а Россия ничего не делает. Что это такое? Почему? Что это за дела? Почему так происходит? И насколько это общая практика, многие ли страны не выполняют решение ЕСПЧ, является ли это общим местом?

Чернышева: Когда речь идет об исполнении постановлений Европейского суда, как я уже сказала, следует очень четко различать меры индивидуального характера и меры общего характера. По практически абсолютному большинству из этих полутора тысяч постановлений меры индивидуального характера, назначенные судом, были исполнены. Это касается практически всех дел. Это касается дел о нарушении фундаментальных прав в Чечне, это касается постановлений о выплате компенсаций, например в ситуациях, когда РФ заявляла о своем несогласии с политическим мотивом решения.

Зыгарь: Это, например, знаменитое дело Илашку.

Чернышева: Как, например, знаменитое дело Илашку, в котором индивидуальные меры были исполнены. Вопрос об общих мерах – это вопрос значительно более сложный и требующий значительно более долгого обсуждения и сотрудничества между органами Совета Европы и национальными органами. Я приведу вам другой пример, я приведу пример, который затрагивает огромное количество заявителей в Европейский суд и просто очень много людей, которые находятся в этой ситуации в РФ.

Это пример дела Ананьева. Дело «Ананьев и другие» - это дело, в котором Европейский суд нашел системное нарушение в условиях содержания в СИЗО в РФ. Это условия содержания, которые из-за нехватки места, перенаселенности нарушают принципы, гарантированные 3-й статьей Конвенции – жестокое бесчеловечное обращение. И хотя индивидуально те граждане, которые находятся в ситуации, сходной с Ананьевым и другими, получили свою компенсацию из Европейского суда, для того, чтобы решить проблему в целом, необходим целый комплекс мер по улучшению ситуации во всех СИЗО, которые естественно невозможно принять одномоментно.

Ряд мер был принят и, например, в 2012 году были внесены изменения в уголовно-процессуальный кодекс РФ, в соответствии с которым минимальный порог для назначения меры пресечения в виде ареста, минимальный порог санкции, которая возможна за это преступление, был поднят с 2-х до 3-х лет. Это значит, что арест не должен применяться к людям, которые обвиняются в преступлении, за которое возможна уголовная санкция меньше, чем 3 года лишения свободы. Есть и другие меры, которые принимает, например, Верховный суд, правительство РФ, которое выпустило документ, регулирующий порядок ношения электронного браслета для лиц, которые сидят под домашним арестом.

Зыгарь: Да, мы наслышаны о применении этой меры.

Чернышева: Совершенно верно.

Зыгарь: Это тоже было принято с подачи Европейского суда?

Чернышева: Это, несомненно, рассматривается как часть общих мер, направленных на решение проблем перенаселенности в СИЗО.

Зыгарь: То есть существует целый перечень требований, которые Европейский суд отправил в РФ, цель которых – улучшить ситуацию в СИЗО. И Россия как-то смотрит на этот перечень, что-то выполняет, что-то нет.

Чернышева: Вы знаете, я думаю, что частичное исполнение – это очень верный термин. Сразу оговорюсь, что по большинству дел перечень требований заявляет не Европейский суд, а комитет министров, это исполнительный орган, который занимается исполнением решений Европейского суда. Довольно трудно будет найти постановление Европейского суда, которое настолько бы детально определяло порядок собственного исполнения. Этим, как правило, занимается политический орган Совета Европы - комитет министров.

Зыгарь: Если суммировать все, что вы сейчас сказали, то получается, что вообще-то Россия добросовестно сотрудничает с ЕСПЧ, и несмотря на такой городской миф, что Совет Европы и, в частности, Страсбургский суд – это такая кость в горле российской бюрократической машины, несмотря на все это, вот на эти легенды, на самом деле РФ выполняет то, что ей говорит Страсбург.

Чернышева: Я воздержусь от каких-либо политических оценок.

Зыгарь: Если мы проанализируем статистику и правоприменение.

Чернышева: Несомненно, то, о чем я вам сказала, имеет место, и РФ сотрудничает и с Европейским судом, и с другими органами Совета Европы, в том числе, и по исполнению решений Европейского суда. Это сотрудничество до сих пор было достаточно плодотворным и важным.

Зыгарь: Довольно часто приходится слышать о том, что некоторым делам, некоторым жалобам, которые поступают в Страсбург, оказывается приоритетное внимание и часто, по крайней мере, есть такое ощущение, что часто приоритет сопровождает какие-то политические или более политизированные дела. Каков критерий приоритетности? И правильно ли так сказать, что политические дела более приоритетны?

Чернышева: Может быть, я попрошу свою коллегу Наталию Брэйди ответить на этот вопрос.

Брэйди: С удовольствием. Действительно, очередность рассмотрения дел очень важна, особенно в такой ситуации, когда объективно Европейский суд получает жалобы из России быстрее, чем успевает их рассматривать. Конечно, поэтому проблема стоит достаточно остро, и руководство суда относится к ней очень серьезно, постоянно принимает меры к тому, чтобы сократить срок ожидания жалоб к рассмотрению, совершенствует и методы нашей работы, применяются и новые ускоренные процедуры, упрощенные процедуры там, где это возможно. Но самым главным шагом в этом вопросе было принятие в 2010 году новой политики приоритетов. Ее утвердил пленум Европейского суда. И, начиная с этого момента, суд отошел от практики рассмотрения дел в хронологическом порядке и начал рассматривать дела в соответствии с теми вопросами, которые поднимаются в жалобах. То есть была определена новая очередность рассмотрения жалоб.

Согласно новой политике приоритетов, все жалобы, принимаемые судом к рассмотрению, делятся на 6 групп в зависимости от их срочности. К самым приоритетным относятся дела какой-то исключительной срочности – это дела, требующие неотложных мер и которые связаны с риском наступления каких-то тяжелых необратимых последствий, если такие меры не будут приняты. Классическим примером таких дел являются жалобы о высылке или выдаче заявителя в страну, где ему грозит смертная казнь или пытки. Другим примером, тоже достаточно регулярно встречающимся, бывают жалобы на неоказание медицинской помощи заключенному, если ему требуется срочная медицинская помощь. Возможно менее драматичная, но достаточно регулярно встречающаяся ситуация в нашей практике - ситуациии с выселением.

Я хотела привести пример жалобу Гладышева против России. По этой жалобе уже было вынесено постановление. И речь шла как раз о такой ситуации, срочной ситуации, когда заявительница с несовершеннолетним сыном должны были быть выселены из однокомнатной квартиры в Москве, потому что заявительница в судебном порядке утратила право собственности на эту квартиру. Так получилось, что заявительница приобрела эту квартиру законно. Все ее права, права собственности, были надлежащим образом оформлены, она была зарегистрирована, ее сын был зарегистрирован по месту жительства в данной квартире. Но выяснилось в какой-то момент, что один из предыдущих собственников приватизировал эту квартиру с нарушением. И суды вернули квартиру в собственность города Москвы. Заявительница получила ордер на выселение и обратилась в Европейский суд. Когда Европейский суд получил эту жалобу, он рассмотрел ее в срочном порядке.

Зыгарь: Вот теперь тогда уточните, что значит срочный порядок? Предположим, она получает ордер, через сколько было вынесено в этом случае решение, примерно? Месяц, неделя, полгода, ее выселили уже к этому моменту?

Брэйди: Это действительно очень важный вопрос, потому что когда мы говорим о срочности в отношении Европейского суда, то, конечно, мы не говорим о реакции в режиме реального времени, в режиме международного судопроизводства это просто невозможно. Это всегда нужно иметь в виду. В нашем понятии срочность – это немедленное, например, сообщение о существовании такой жалобы правительству. На сообщение о существовании такой жалобы правительству РФ может уйти от нескольких дней до нескольких недель. В данном случае заявительнице можно, так сказать, повезло, потому что ее ордер, хоть и подлежал немедленному исполнению, какое-то время не исполнялся, то есть в тот момент ...

Зыгарь: То есть, как вы только что говорили, решение судов не всегда исполняется в России, поэтому тут было нарушение в ее пользу.

Брэйди: Заявительница не жаловалась на неисполнение судебного решения не в ее пользу и, соответственно, на тот момент, когда жалоба была сообщена российскому правительству, заявительница еще проживала в этой квартире. И в этот момент, видимо, были приняты решения о приостановлении исполнения данного материала, хотя в данном случае Европейский суд не назначал никаких мер предварительного обеспечения, как он может делать в некоторых случаях. В данном случае просто все время, скажем, год, в течение которого длилось производство в Европейском суде, заявительница продолжала проживать.

Чтобы уже продолжить эту историю, заявительница так и осталась проживать в этой квартире, в пользу нее было вынесено решение и Европейским судом, и российские власти восстановили ее право собственности на квартиру, и более того, возвращаясь к мерам общего характера, о которых уже говорила Ольга, в данном случае мы можем констатировать, что и судебная система РФ, суды внимательно отнеслись к содержанию данного постановления. Мы видели в обзоре судебной практики президиума Верховного суда за 2014 год, что уже цитируются дела, аналогичные «Гладышева против России», и разъясняется порядок применения, порядок толкования законодательства в аналогичных делах таким образом, чтобы он не вступал в противоречие с данным постановлением.

Зыгарь: То есть это используется как прецедент, и уже не выселяют из квартир матерей с детьми, а только всех остальных. Хорошо. А что касается политических дел, давайте поговорим об этом, насколько приоритетны политические вопросы?

Брэйди: Давайте. Я, может быть, вам расскажу про остальные приоритетные категории и закончим политическими. Потому что есть еще другие категории, которые, скажем так, чаще встречаются. Есть, например, ситуации, о которых уже сказала Ольга, это ситуации, когда заявляется нарушение системного характера, то есть какая-то жалоба, при ее рассмотрении становится ведущим прецедентом для большой группы жалоб или указывает на наличие какого-то структурного дефекта в правовой системе страны. В этом случае может примениться пилотная процедура или простой приоритет, чтобы этот ведущий прецедент вышел быстрее и чтобы остальные дела, которые после этого станут уже типовыми, могли приниматься либо по упрощенной процедуре, либо чтобы власти исправляли данный дефект и заключали мировые соглашения с заявителем по еще не рассмотренным жалобам.

Зыгарь: Простите, я вас перебью. А кто это чувствует? Кто-то должен почувствовать... вот я чувствую, что это прецедент, нужно дать этой жалобе приоритетность. Это судья? Это какие-то юристы?

Брэйди: Как правило, это уже какие-то накопления, когда поступает какое-то первое дело, никто никогда не может сказать, что да, это дело будет началом одной огромной группы. Как правило, это решение вызревает, и уже при рассмотрении нескольких дел судьи в палате начинают понимать, что это дело повторяется. Их слишком много, и видно, что в основе этих дел лежат не какие-то индивидуальные обстоятельства, а какая-то закономерность возникновения этих дел. И тогда выбираются дела из этой группы, если уже существует такая группа, наиболее репрезентативные, скажем так, обычно выбирается несколько дел, и они тогда уже коммуницируются как претендующие на роль прецедента. Может в каких-то случаях применяться пилотная процедура, в каких-то случаях она не применяется, и тогда эти дела уже после принятия постановления могут стать ведущим прецедентом.

Зыгарь: Еще есть критерии?

Брэйди: Да, дальше. Следующая категория жалоб, которые тоже рассматриваются в первоочередном порядке – это жалобы, которые поднимают вопросы о фундаментальных основополагающих правах человека, как мы уже сегодня говорили. Это статья 2-я Европейской Конвенции - право на жизнь, статья 3-я Европейской Конвенции - право на защиту от пыток, статья 5-я Европейской Конвенции - право на свободу и личную неприкосновенность. Эти дела систематически рассматриваются в первоочередном порядке, даже если формально им не присваивается приоритет в соответствии с регламентом суда. Этого даже не требуется. Правило 41-е в этом случае не применяется, потому что уже сама важность этих дел предполагает в соответствии с политикой приоритетов их первоочередное рассмотрение. И наконец, еще одна категория жалоб, которая может претендовать на приоритетное рассмотрение, это так называемые резонансные дела, громкие дела. Их можно называть политическими, но скажем так, определить дело как политическое достаточно трудно. И резонансным может стать необязательно политическое дело, но дела, которые получают широкое освещения в прессе, дела, которыми интересуется широкая публика.

Зыгарь: То есть тут суд идет на поводу у прессы, грубо говоря.

Брэйди: Идет на поводу прессы или нет, сказать трудно, но это правда.

Зыгарь: Это ни хорошо и ни плохо. Это факт.

Брэйди: Это такой факт, когда дело становится резонансным еще до поступления в Европейский суд. К этому моменту уже за ним следит широкая публика, которая заинтересована в том, чтобы узнать исход этого дела. Таким образом, в ней затрагивается какой-то важный общественный вопрос. Наверное, вопрос важности тут достаточно ключевой, потому что не любой вопрос, за которым следит публика, может считаться важным и требующим приоритета. Но резонансные дела, за которыми Европейский суд посчитает наличие какого-то важного общественного вопроса, они могут претендовать на такое рассмотрение.

Почему это происходит? Это важный на самом деле фактор – общественное внимание. В практике Европейского суда существует даже такой термин «охлаждающий эффект». Это такой эффект, который возникает у нас, когда мы узнаем о наказании другого человека. И у нас в этот момент пропадает желание совершать такой же поступок – плохой, хороший. Охлаждающий эффект нейтрален. Но в резонансных делах этот охлаждающий эффект исключительно силен просто в силу того, что многим людям известно об этой ситуации.

Зыгарь: То есть нужно, чтобы информация о справедливости поступала как можно скорее.

Брэйди: Нужно, чтобы вопрос, который интересен широкой публике, который затрагивает важный вопрос и, скажем так, в котором решение Европейского суда снимет какую-то правовую неопределенность. В этом случае очевидно, что все заинтересованы в скорейшем решении этого вопроса. Это дело просто служит неким общим ориентиром. И кстати, не стоит считать, что придание приоритета в таком случае означает какое-то расположение Европейского суда именно к заявителю, потому что как мы уже обсудили, в данном случае речь идет о том, что все заинтересованы в скорейшем завершении вопроса, который представляет острый общественный момент.

Зыгарь: Понятно. Давайте тогда вспомним последние резонансные дела. Если я не ошибаюсь, последними были новости о том, что приоритет был предоставлен жалобам Алексея Навального по поводу его последних судебных разбирательств. Сколько у вас всего есть дел, связанных с Алексеем Навальным и каков статус их на данный момент?

Брэйди: Прежде всего, я упомяну, что по одной из жалоб Навального уже было принято постановление в декабре прошлого года, это жалоба, в которой поднимался вопрос о нарушении свободы собраний, прежде всего, и некоторых других гарантий Европейской конвенции. Было вынесено решение в пользу заявителя, заявителей, потому что была жалоба Навальный - Яшин. Права обоих заявителей были нарушены. Данное решение не вступило пока в силу, есть еще 3 месяца с декабря - значит, в марте это постановление вступит в силу, если не будет обжаловано сторонами.

Зыгарь: По этому постановлению им должны выплатить компенсацию?

Брэйди: Им должны выплатить компенсацию, да.

Зыгарь: А нет ли там какой-то второй части решения - и в аналогичных случаях остальных не должны больше забирать в участок?

Брэйди: В этом деле Европейский суд не называл никаких общих мер. Это классическое решение Европейского суда, которое носит декларативный характер и которое подразумевает, что на этапе исполнения обязанностью государства является, в том числе, принятие мер общего характера. Но как мы уже обсуждали сегодня…

Зыгарь: То есть это остается на совести государства, оно прочитает это решение или не прочитает?

Брэйди: Безусловно, государство прочитает. Нет никаких сомнений в том, что государство будет добросовестно читать это решение и вместе с комитетом министров исполнять.

Зыгарь: У меня просто нет слов, так я восхищен вашей уверенностью. Продолжайте.

Брэйди: И аналогичных этому делу жалоб еще 6 находится в производстве нашего суда.

Зыгарь: Тоже по поводу свободы собраний?

Брэйди: Да, тоже по поводу свободы собраний, также задержания на каких-то общественных мероприятиях по аналогичным статьям Конвенции 11-я, 5-я, иногда 3-я, 6-я, 13-я.

Зыгарь: Немножко еще, если позволите, отойдем в сторону. В России часто высказывается предположение, что одна из статей Европейской Конвенции, которая посвящена свободе собраний, она примерно совпадает со знаменитой 31-й статьей Конституции России, не всегда добросовестно выполняется в РФ, а именно ряд правовых норм, которые, в общем, ограничивают свободу собраний в России. Существует ли какой-то способ Европейского суда вмешаться и рекомендовать, прояснить, очертить свою позицию по этому поводу? Сказать: «Да, действительно статья Конвенции и статья Конституции нарушаются» или «Нет, действительно ничего не нарушено, все правильно».

Брэйди: По поводу 11-й статьи, конечно, в Европейском суде достаточно большое количество жалоб, с некоторыми уже работают как с группами. Видимо, действительно эти вопросы будут проясняться по мере того, как будут выноситься постановления. Были коммуницированы жалобы, поднимающие вопросы о разрешительной или явочной процедуре назначения собраний. Существует уже несколько прецедентов по поводу арестов на несанкционированных акциях. Наверное, можно говорить о том, что прослеживается некоторая закономерность, но пока, что касается второй части, Европейский суд не переходил к, скажем так, оформлению этой проблемы в качестве структурной. Большое количество жалоб, но структуры, как таковой, не выявлено.

Зыгарь: Какие еще дела связаны с Алексеем Навальным?

Брэйди: У Алексея Навального по поводу его жалоб. Есть три жалобы, касающиеся свободы слова. Та жалоба, которая связана с исками против него, иски о защите чести и достоинства трех отдельных государственных деятелей по поводу публикаций. В данном случае суды присудили им достаточно крупные компенсации морального вреда, а Алексей Навальный в свою очередь обратился в Европейский суд с жалобами на нарушение свободы слова. И, наконец, два дела, связанные с уголовными делами Алексея Навального. Первое – дело, которое находится в производстве, дело, известное как «Кировлес». У нас две жалобы - жалоба от Алексея Навального и жалоба Петра Офицерова, эти обе жалобы касаются, заявляют о нарушении принципа справедливого судебного разбирательства.

Зыгарь: И они на какой стадии?

Брэйди: Они коммуницированы.

Зыгарь: То есть примерно еще пару лет? Ну в среднем если исходить или трудно спрогнозировать в принципе?

Брэйди: Эти жалобы были коммуницированы и по ним идет обмен комментариями сторон. На данный момент я не возьмусь делать какие-то прогнозы. Но поскольку это теперь не единственное уголовное дело Алексея Навального…

Зыгарь: Есть еще жалоба по делу «Ив Роше».

Брэйди: Да, но жалоба по делу «Ив Роше», поскольку на данный момент нет окончательного решения национальных судебных инстанций, пока она касается только применения меры пресечения в виде домашнего ареста, и с ней же связана жалоба Олега Навального, которая касается также его заключения под стражу в настоящий момент.

Зыгарь: Все эти дела приоритетны, так как эти дела резонансны, правильно? Или нет?

Брэйди: Только две жалобы Алексея Навального являются приоритетными в силу резонансности - это два последних дела, о которых я говорила, «Кировлес» и «Ив Роше».

Зыгарь: Дальше у нас, я так полагаю, был целый блок дел, связанных с делом ЮКОСа. Насколько они уже все в прошлом или какие-то еще последствия ожидаются в ближайшее время?

Брэйди: В настоящий момент постановления по делу ЮКОСа в части справедливой компенсации вступило в законную силу, с 15 декабря прошлого года начал течь 6-ти месячный срок, в течение которого РФ должна предоставить подробный план, согласованный с комитетом министров Совета Европы, определяющий план платежей, выплат возмещения вреда, нанесенной нефтяной компании ЮКОС. И отдельно по этому же решению должны быть выплачены суммы за юридические расходы, они, конечно, незначительны по сравнению с основной суммой долга, но они астрономические по сравнению со всеми суммами, присуждаемыми в Европейском суде. Эта сумма должна быть выплачена по истечении трех месяцев после вступления постановления в силу, уже значит к 15 марта.

Зыгарь: А напомните, о каких суммах идет речь?

Брэйди: За юридические услуги – 300 тысяч евро, а основная сумма порядка чуть меньше 2-х миллиардов евро.

Зыгарь: Ну по сравнению с другим судом, который 500 миллиардов, 50 миллиардов, тут все скромнее. И больше никаких дополнительных решений по ЮКОСу?

Брэйди: В настоящий момент зарегистрированы еще несколько жалоб, они зарегистрированы уже достаточно давно, и они являются, скорее, дополнительными требованиями, которые были таким или иным образом связаны с основной жалобой компании ЮКОС, и они находятся с тех пор на самых ранних стадиях рассмотрения. По ним сейчас никакого движения нет.

Зыгарь: Довольно мало новостей, но довольно много слухов в последнее время ходит о большом количестве якобы подаваемых жалоб против РФ от граждан, которые проживают или проживали на территории Крыма до присоединения, от граждан Украины, в первую очередь, которые проживали в Крыму и, например, покинули Крым после присоединения его к РФ. Давайте начнем с этого. Правда ли массово поступают такие жалобы? И что с ними происходит?

Чернышева: На сегодняшний день поданы две межгосударственные жалобы «Украина против России». Первая – она касается вопроса о событиях, которые произошли в Крыму и на востоке Украины, начиная с марта 2014 года. Вслед этим жалобам было подано порядка 180 индивидуальных жалоб, которые касаются тех же событий. Из них небольшая часть, порядка 20, которые касаются событий в Крыму. Жалобы касаются целого круга вопросов, начиная от фундаментальных прав - нарушения права на жизнь, похищений, бесследного исчезновения, применение жестокого и бесчеловечного обращения, незаконного лишения свободы, так и жалобы, касающиеся ограничений на свободу информации и на нарушение права собственности. В конце 2014 межгосударственные жалобы были коммуницированы, и в настоящий момент идет обмен обзервациями между странами.

Зыгарь: Вы сказали, что, по-моему, 20 жалоб по поводу Крыма, значит остальные жалобы касаются по поводу Донецкой и Луганской области?

Чернышева: Я не могу вам точно сказать, видимо да. Я точно знаю, что 20 касаются Крыма.

Зыгарь: Существует ли поток жалоб в обратном направлении в отношении Украины от, к примеру, жителей восточных областей Украины, которые подают иски против украинского правительства?

Чернышева: Я, к сожалению, не владею такой статистикой.

Зыгарь: Хорошо. Некоторое время назад, не знаю, лет, наверное, 5 назад, насколько я понимаю, большая часть жалоб, которые поступали в отношении РФ, происходили с Северного Кавказа, в основном, касались Чечни. Какова сейчас динамика? Стало ли жалоб из Чечни и Северного Кавказа меньше? Или их столько же?

Чернышева: Действительно, с того момента, как Россия присоединилась к Европейской Конвенции, с 1998 года на сегодняшний день Европейский суд получил порядка 1000 индивидуальных жалоб, которые касаются событий на Северном Кавказе и, прежде всего, в Чечне. Большинство этих жалоб касаются Чечни. Говоря чисто опять же в цифрах, цифра в 1000 жалоб не так велика, если вы увидите, что за один год в Страсбург приходит, как я сказала от 10 до 12-13 тысяч жалоб в зависимости от года. Но проблема в том, что эти жалобы достаточно серьезны.

На сегодняшний день более 300 постановлений по существу и большинство этих постановлений, они находят нарушения одного из наиболее фундаментальных прав - право на жизнь, это 2-я статья Конвенции, 3-я статья Конвенции - это жестокое и бесчеловечное обращение, наказание. Среди жалоб из Чечни и вообще из Северного Кавказа особняком стоит наиболее серьезная группа жалоб - это жалобы на бесследное исчезновение или на насильственное похищение. Есть разные термины, которые к этой ситуации применяются.

В конце 2012 года суд вынес постановление по делу «Аслаханов и другие против России», в котором он признал, что проблема нерасследования такого рода преступлений на Северном Кавказе носит систематический характер и фактически система уголовного преследования не работает. Граждане, чьи родственники стали жертвами насильственных исчезновений, речь, очевидно, идет о сотнях семей, не получают никакого адекватного ответа на свои требования, на свои жалобы. Хотя они обращаются в правоохранительные органы, и это приводит к ситуации, при которой нарушается право на жизнь тех лиц, которые исчезли и которых следует признать погибшими, но и право на защиту от жестокого и бесчеловечного обращения для их родственников, которые продолжают ежедневно жить в ситуации неопределенности и не зная, что случилось с их близкими. И, к сожалению, по этой категории жалоб, а речь идет, прежде всего, о периоде с 1999 по 2006 год - это время, когда очевидно исчезновение на Северном Кавказе и, прежде всего, в Чечне носили значительно более массовый характер, чем сегодня.

По этой категории жалоб, к сожалению, те самые меры общего характера, о которых мы говорили и которые Европейский суд призвал РФ признать, пока эти меры, очевидно, недостаточны для того, чтобы хоть как-то решить эту проблему. Я думаю, что с этим связано, что до сегодняшнего дня в Европейский суд продолжают приходить такие жалобы с Северного Кавказа. Их значительно меньше, но они не прекратились, и по некоторым вынесены постановления - это похищения, которые произошли в 2009 - 2010 годах.

Зыгарь: Буквально последние месяцы в России как-то вспыхнула с новой силой дискуссия о том, практикуются или нет в Чечне внесудебные расправы, в том числе, над людьми, которые являются родственниками предполагаемых террористов. Существуют ли подобные жалобы, касающиеся последних лет, а не 2006 и до этого?

Чернышева: Именно такого рода жалобы я не припомню, но однозначно, что есть жалобы о похищениях и бесследном исчезновении или о попытках похищения лиц силовыми структурами в период после 2009 года, 2010 и последующие годы. И по нескольким из этих жалоб есть постановления по существу, где признаны нарушения и признана ответственность органов государственной власти.

Зыгарь: Сейчас я не хочу ни в коем случае задавать никаких политических вопросов, потому что мы не в состоянии спрогнозировать, как будет развиваться ситуация в политическом направлении, но вот как бы она ни развивалась, давайте просто оценим, какова может быть юридическая сторона вопроса. Мы все слышали, что спикер Государственной Думы Сергей Нарышкин спрогнозировал, что, возможно, через год РФ выйдет из Совета Европы. Означает ли это, что автоматически Россия приостанавливает, отзывая свою подпись под Европейской Конвенции по правам человека, означает ли это, что автоматически Россия выходит из под юрисдикции ЕСПЧ и как это юридически может происходить?

Чернышева: Как вы и сказали, меньше всего хотелось бы заниматься такого рода политическим прогнозированием.

Зыгарь: Мы оставляем это в стороне, просто если вдруг, то, наверное, все прописано уже.

Чернышева: Да, вы знаете, все прописано. В юридических документах, как правило, все прописано. Есть два основополагающих документа, на которые нам в этом смысле, для того, чтобы представить себе возможную юридическую подоплеку дела, имеет смысл посмотреть. Во-первых, это устав Совета Европы, в котором есть статья 3-я, которая говорит о том, что любая страна, которая присоединяется к Совету Европы, обязуется обеспечивать принцип верховенства права и защиту прав человека. Есть статья 8-я Устава, которая предусматривает, что член Совета Европы, который грубо нарушает положения 3-й статьи, может быть приостановлено, и комитет министров может предложить ему выйти из состава членов Совета Европы.

Конвенция по правам человека была ратифицирована Россией в 1998 году и, соответственно, с тех пор РФ входит под юрисдикцию ЕСПЧ, поскольку она обязательна в рамках Конвенции. До сих пор не шла речь о денонсации Европейской Конвенции по правам человека, но в принципе 58-я статья Конвенции предусматривает такую возможность на тех же условиях, что и прекращение членства в Совете Европы. По общему принципу прав и обязательств и в соответствии с частью 2-й 58-й статьи Конвенции страна не освобождена от своих обязательств до тех пор, пока денонсация Конвенции, то есть прекращение этих обязательств, не вступило в силу. Иными словами обязательства, взятые на себя государством, действуют до тех пор, пока действует международный договор.

Мне опять же меньше всего хотелось бы проводить какие бы то ни было параллели, но они приходят, как говорится, на ум неизбежно, поскольку за все время существования Совета Европы до сих пор эта статья сработала всего один раз. Она сработала в отношении Греции. В декабре 1969 года правительство Греции, которое тогда пришло к власти в результате военного переворота, денонсировало Европейскую Конвенцию по правам человека в ответ как раз на решение комитета министров Совета Европы о приостановлении членства в связи с нарушением статьи 3-ей Устава Совета Европы. При этом когда была подана нота об денонсации в декабре 1969 года, Греция посчитала, что ее обязательства прекращаются с этого момента. Генеральный секретарь Совета Европы уточнил, что пройдет 6 месяцев в соответствии с 58-й статьей, прежде чем эти обязательства прекратятся.

Аналогичным образом комиссия по правам человека, предшественник Европейского суда по правам человека, рассмотрела жалобу, которая в тот момент была уже подана в Комиссию, это была межгосударственная жалоба. Три страны подали жалобу против Греции о нарушении прав человека, и комиссия признала, что у нее остается компетенция рассматривать межгосударственную жалобу, которая была подана тремя странами Совета Европы против Греции, а также рассматривать индивидуальные жалобы, которые были поданы до денонсации. В 1974 году Греция вернула себе членство в Совете Европы, заново ратифицировала Конвенцию и снова признала компетенцию комиссии и суда, которые в то время были опционными. Разбирательства жалоб продолжились с учетом этого короткого перерыва.

Зыгарь: То есть все решения, которые были вынесены до денонсации Конвенции, они действительны и они обязательные для выполнения?

Чернышева: Это принцип, который зафиксирован в международном договоре, который на сегодняшний день Российская Федерация взяла на себя.

Зыгарь: То есть, чтобы ни случилось, те решения, о которых мы сейчас говорили, например, выплаты по делу ЮКОСа, их все равно, как бы ни развивались события, их все равно нужно делать по международному праву?

Чернышева: С точки зрения международного права ответ на ваш вопрос - да.

Зыгарь: Хорошо. Спасибо вам большое! Я надеюсь, что вам придется еще долго напряженно работать и сотрудничество России с ЕСПЧ продолжится не только в течение ближайшего года, но и дальше. Спасибо за ваши ответы!

Другие выпуски