«Это была шальная пуля». Павел Шеремет о том, почему оператор «Первого» был без бронежилета

Батанова: Сегодня вице-премьер Дмитрий Рогозин опять задавался вопросом, почему же на журналисте не было бронежилета либо каски, которые, по его мнению, могли бы спасти человека от смерти. Вообще как работают сейчас журналисты? Есть ли у них обмундирование? Насколько они там защищены?

Шеремет: В принципе, еще со времен чеченских войн Анатолий Клян, я его очень хорошо знал, это вообще целая семья сотрудников телевидения, его сын был звукооператором, потом оператором. Анатолий Клян прошел многие горячие точки, был опытным человеком. На Первом канале, насколько я знаю, серьезно относятся к работе в горячих точках. Там все журналисты застрахованы, всем журналистам выдают специальное обмундирование для работ в горячих точках. Почему в этот трагический вечер на нем не было бронежилета и каски, мне неизвестно.

Это ужас работы во время гражданских конфликтов, во время гражданской войны, ситуация на востоке Украины, в Донецкой и Луганской областях очень сложная и запутанная, потому что в одном месте могут идти бои, а буквально в 50 километрах оттуда будет тихая и спокойная жизнь. Журналисты российских каналов, которые работают в Киеве, у них нет необходимости ходить в бронежилетах, в касках и вообще как-то себя дополнительно защищать. А в тот момент, когда они переезжают в Донецк, там тоже на одной улице стреляют, а на другой улице все спокойно. Непонятно, с какой стороны может прийти опасность, опасность может прийти со стороны официальных силовых структур, со стороны украинской армии, пуля может прилететь со стороны сепаратистов, повстанцев, пуля может прилететь со стороны банд, которых очень много расплодилось на востоке Украины. Вообще ходить все время летом в бронежилете – это мука, и часто журналисты становятся жертвами шальных пуль, осколков, обстрелов.

Батанова: Вы сказали, что журналисты Первого канала были застрахованы. Как обстоят дела с украинскими журналистами, которые работают в Донецке, Славянске, Краматорске? Они вообще есть там? Если есть, какие у них условия работы, есть ли страховки, есть ли какое-то обучение, которое они должны пройти перед тем, как поехать в эти места?

Шеремет: Вообще журналистом работать на Донбассе, в Донецке и Луганске очень тяжело и очень опасно. В российских медиа, безусловно, правильно говорят о трагедии, в которой оказались российские журналисты, тем не менее, каждый день подвергают свою жизнь опасности и украинские журналисты. Очень много украинских журналистов похищено боевиками, сепаратистами, иногда вообще непонятно кем, тех украинских журналистов, которые работают на украинские СМИ.

Очень опасно работать украинским журналистам центральных медиа, то есть тем, кто приезжает из медиа. Если они попадают в руки сторонников  отделения от Украины, сепаратистам, боевикам, они могут пропасть на недели, а то, может быть, на месяцы. Как в таких условиях страхуют или не страхуют, мне неизвестно, потому что я не очень хорошо механизм работы украинских медиа. Но, конечно же, по тому, что я наблюдаю в Киеве, всем объясняют про эту опасность.

ОБСЕ недавно, неделю назад, специально раздало в редакции украинских медиа бронежилеты, каски и очки. Буквально под расписку в каждую редакцию приносили бронежилеты, это такая гуманитарная помощь от ОБСЕ для того, чтобы защитить журналистов в зоне боевых действий.

Батанова: Мы буквально полчаса назад говорили с Орханом Джемалем, с вашим коллегой, который сейчас находится в Донецке. Он говорит, что это можно назвать, то, что сегодня ночью произошло с автобусом, с журналистами, которых привезли к воинской части, где потом произошел обстрел, провокацией, потому что журналистов привезли централизовано туда, и после этого начался обстрел. Какая ваша версия того, что произошло – это была случайность, это была намеренная стрельба по журналистам, по-вашему?

Шеремет: Я 100% отвергаю версию, что за российскими журналистами ведется какая-то охота. За журналистами никакой специальной охоты украинские силовики не ведут. Это вообще даже не стоит обсуждать, потому что каждая такая трагедия очень сильно бьет по авторитету и имиджу украинской власти, поэтому никто специально журналистов не атакует. Более того, здесь в Киеве, работают журналисты российских телеканалов. Вчера, например, на канале ВГТРК я видел репортаж российского журналиста, который называл украинских силовиков, добровольческие эти отряды, карателями, в общем, чувствовал себя в Киеве довольно спокойно.

Что произошло в Донецке, это показательно, о чем говорит Орхан и написал статью в журнале Forbes, потому что Орхан Джемаля нельзя заподозрить в симпатиях к американцам, к Западу, НАТО, кому угодно, кроме как в симпатии к России. Он прошел многие горячие точки во время так называемой «арабской весны». Ужас заключается в том, я видел кадры, как там несется этот автобус, за рулем которого человек в камуфляже, этот автобус заполнен журналистами, а у водителя камуфляж, Георгиевская ленточка, по-моему, сбоку на рукаве.

Это очень опасно, нельзя в зоне боевых действий передвигаться так на автобусах, которые ведут люди в форме военной, потому что вы становитесь мишенью для обстрела какой-либо из сторон. Поскольку там нет линии фронта, это даже не Чечня, поскольку все внешне одинаковые люди, что россияне, что украинцы, отличить их невозможно, поскольку все в зоне боевых действий одинаково одеты, украинская армия может выглядеть как повстанцы, а повстанцы и боевики могут выглядеть как украинская армия и Национальная гвардия. Поэтому там часто непонятно, кто по кому открывает огонь, нужно быть очень осторожным. Нервы напряжены. Вот так приезжать к воинской части вместе с матерями, женщинами и думать, что это безопасно, так нельзя.

В принципе, поскольку там был ранен и, к несчастью, погиб только Анатолий Клян, к счастью, никто не больше пострадал, то это, скорее всего, был не целенаправленный обстрел, а именно какая-то дурная, шальная пуля, выпущенная либо человеком, у которого сдали нервы, либо каким-то провокатором, либо просто. В той мясорубке, которая сейчас творится на Донбассе, часто разобрать, откуда опасность, невозможно, к сожалению.