«Если „Фонд борьбы с коррупцией“ закроется – нас всех посадят». Николай Ляскин о просьбе директора Фонда предоставить убежище в Британии

Напомним, что еще в июле этого года он был объявлен в федеральный розыск по делу о мошенничестве с финансированием избирательной кампании Алексея Навального в 2013 году. В Следственном комитете считают, что Ашурков, а также Ляскин и Янкаускас незаконным путем присвоили порядка десяти миллионов рублей. 

Павел Лобков обсудил эту тему с Николаем Ляскиным. 

Лобков: Николай, как вы объясняете, что сейчас обостряется это дело, почему после выборов в Мосгордуму оно не затихает? И почему Ашурков именно сейчас вынужден просить политическое убежище в Англии? 

Ляскин: Я скажу так: дело началось до выборов в Мосгордуму, я думаю, что желание это дело сделать началось буквально сразу после выборов в мэры. Оно перманентно продолжалось, и сейчас мы видим апогей, причем апогей их бессилия, и одновременно от этого они используют все возможные им доступные методы – это и запугивание, и какие-то обыски, и давление через прессу в том числе.

Сейчас такая стадия, когда власти почувствовали силу и безнаказанность творить все, что угодно. Это касается не только нашего дела, касается вообще ситуации в стране в целом, что власти сейчас будут делать то, что хотели сделать очень давно. Если они хотели начать кого-то преследовать, но они это сделают сейчас. Если хотели кого-то посадить, то это будет сделано, скорее всего, в ближайшее время.

Лобков: А почему не раньше? Это шестеренки внутри механизма долго крутятся? Почему не сразу Навальный проигрывает, Фонд по борьбе с коррупцией признается иностранным агентом, вас, Янкаускаса и Ашуркова распихивают по самим дальним углам от Англии до собственной квартиры? Зачем было так долго ждать? Почему ровно через год?

Ляскин: Потому что, во-первых, все дела на пустом месте. Мы знаем, что касательно нашего дела нет ни одного потерпевшего, нет ни одного заявления в полицию. То есть все дело идет на основании заявления Владимира Жириновского о том, чтобы проверить финансирование. Вся эта история с «кошельками», вся эта история с допросами и обысками на основании одного заявления Жириновского. Они, конечно же, мечтают найти пострадавших и потерпевших в этом деле, но их нет.

Лобков: Но там же есть эти МММщики какие-то, еще какие-то люди, которые сказали, что они через «Яндекс.Деньги» переводили вам средства, а потом не могут найти их следов, как я понимаю. Какие-то следственные действия или их подобие было?

Ляскин: Конечно. Были огромнейшие следственные действия. Как минимум 200 человек, по нашим данным, были опрошены, причем были опрошены обыкновенные люди, которые жертвовали деньги на кампанию Алексея. Этим людям огромная благодарность за то, что они так и сказали: «Мы не имеем никаких претензий». А эти все МММщики и люди, которые говорят, что не могут найти следов, это мы только видим в паблике, ни одного такого заявления в деле нет. Я уверен, что на данный момент у них нет никаких оснований, кроме того, чтобы давить следственными действиями, обысками, всем тем, чем они могут давать до судебного разбирательства.

Лобков: Цель давления может быть двоякая: либо вынудить вас разбежаться по углам, либо прекратить деятельность Фонда по борьбе с коррупцией. В этом смысле вы, Георгий Албуров, Люба Соболь, многие, кто остается в России, у вас в связи с решением Ашуркова попросить о политическом убежище, вы сами не чувствуете угрозы, вы сами не хотите уехать? Ведута уехала учиться тоже с некоторыми опасениями.

Ляскин: Аня уехала учиться, потому что она молодец, учеба – это действительно хорошо. Я, во-первых, не могу уехать, потому что у меня подписка о невыезде, во-вторых, я считаю, что если мы все уедем, кто тогда будет здесь бороться и работать? Самое главное – нам не останавливаться в наших действиях. Ведь самая ключевая история, чего они хотят добиться, это того, чтобы мы перестали бороться с этими жуликами, чтобы мы перестали производить какие-то расследования, чтобы мы перестали объяснять людям о том, что происходит на самом деле в стране. 

Лобков: Фонд борьбы с коррупций – это такое большое хорошее информагентство в каком-то смысле. Мы знаем вас, мы знаем Янкаускаса, мы знаем Любовь Соболь, но с вами же работает очень много юристов профессиональных, которые идут к вам по убеждениям, потому что я знаю, что платите вы немного. После всех этих событий люди перестали к вам идти, может быть, боятся, что свяжешься с ними, а потом будут неприятности?

Ляскин: Нет, на удивление у нас люди идут. И очень часто после таких атак люди даже активнее спрашивают, чем помочь. Другая история – ну она даже не касается Фонда борьбы с коррупцией, а в целом, очень часто люди начинают задумываться о публичности. То есть технически помогать люди готовы, люди даже готовы жертвовать средства, люди готовы помогать чем угодно, вплоть до того, чтобы отвезти кого-то за рулем или предоставить свой гараж под хранение каких-либо материалов. Но публичности люди боятся, это благодаря этим следственным действиям, благодаря этим репрессиям, благодаря тому, как работает репрессивная машина.

Лобков: Николай, а Владимир Ашурков продолжает дистанционно работать в фонде? И, может быть, как раз то, что он находится в Англии, это и хорошо, потому что вам нужны доступы ко многим файлам, касающиеся недвижимости. Вообще он продолжает с вами сотрудничать?

Ляскин: Вообще Владимир, ну вы видите сами, что он и Твиттером пользуется, и Фейсбуком, он абсолютно на связи. Я думаю, что при каждой необходимости Владимир с нами идет на контакт.

Лобков: С одной стороны, давят на Навального по делу «Ив Роше», и его семью, с другой стороны, на вас. Как вы считаете, могут ли поступать какие-то конфиденциальные предложения Навальному, состоящие из одного слова «заткнись – и все закончится», известно ли вам что-то об этом?

Ляскин: Мне об этом ничего неизвестно.

Лобков: А такое может быть?

Ляскин: Не знаю. Правда, мне об этом ничего неизвестно.

Лобков: Несмотря на то, что происходит вокруг вашего фонда, вы считаете, что он продолжит работу?

Ляскин: Конечно. Это самое важное, что должно быть, ни в коем случае нельзя прекращать работу. Все только и ждут, чтобы Фонд борьбы с коррупцией перестал проводить свою деятельность. Я убежден очень сильно, что как только Фонд борьбы с коррупцией прекратит свою работу, всех посадят.

Лобков: То есть, наоборот, ваша работа является залогом того, что вы сейчас на свободе?

Ляскин: Абсолютно. Наша работа и, между прочим, ваша работа. 

Фото: AP