«Если бы Путин поддержал Майдан, мы бы сами кинулись в объятия России». Как Россия за год потеряла Харьков

Лариса Савченко, учитель музыки: Между родственниками негласное табу на политические темы. Мы  с ними не разговариваем. Мои родственники достаточно продвинутые, грамотные. И еще до событий их оценка Путина была совсем иной, чем теперь.

Тихон Дзядко: В каком смысле иной?

Лариса Савченко: Ну, в том, что они отрицательно ко многим вещам относились, к тому, что происходит в России. То есть мои родители в свое время говорили: как хорошо, у вас порядок. Они говорили: нет-нет, не все так однозначно. Сейчас они говорят, это наша защита, он молодец, он нас защищает, сейчас придут сюда американцы, вы их впускаете. 

Учительница музыки Лариса Савченко рассказывает, что если раньше ее родственники из России приезжали часто, то теперь боятся: как отнесутся к российским номерам на машине, как поведут себя с ними на таможне. После бурных и трагических событий последнего года в Украине для российских родственников харьковчан прежде спокойный Харьков – город бандеровцев, постоянных демонстраций и столкновений на улицах.

Игорь Балака, директор центра недвижимости: Взрывы каждый день,  какие-то беспорядки, валюта падает, люди нищают, бегают милиция и какие-то бандформирования, которые, как в России считают, на Украине распоясывались и пытаются на работе  или дома людей свернуть в бараний рог и попытаться куда-то выкинуть.

Игорь Балака занимается недвижимостью в Харькове уже 20 лет. По ту сторону границы у него почти 40 двоюродных братьев и сестер. Если раньше виделись не так часто. Теперь в основном разговоры по телефону

Игорь Балака:  Я специально у российских родственников поинтересовался, что они думают обо мне, так называемом бендеровце, хотя я просто отстаиваю независимость Украины. Они говорят: как о покойниках, либо хорошо, либо ничего. 

Пока в Киеве выступления на Майдане набирали силу, в Харькове почти не митинговали. Все началось уже, когда революция в Киеве победила. Пророссийские активисты захватили областную администрацию, а занимавших ее до этого евромайдановцев жестоко избили. Среди избитых тогда был и украинский поэт и музыкант Сергей Жадан. Теперь он, как и многие, утверждает, что в те дни в городе было много машин и автобусов с белгородскими номерами, приехавшими из России.

Сергей Жадан, музыкант: Сценарий разрабатывался в одном месте, один и тот же. Под копирку. А почему не вышло? Есть какие-то вещи объективные: другая расстановка сил, настроения в городе другие были. Есть более субъективные вещи. Например, было здесь подразделение милиции, которое не стало заниматься саботажем.

И действительно, в Харькове все развивалось так же, как начиналось в Донецке и Луганске. Тут даже провозгласили Харьковскую народную республику. Впрочем, просуществовала она недолго: активистов из администрации выбили бойцы спецподразделения милиции, а марш пророссийских активистов разогнали ультрас футбольных клубов "Днепра" и "Металлиста",

Игорь Балака: Если вы проанализируете выступления российских каналов, они же сначала тоже достаточно нейтрально отзывались о том же самом майдане, а потом риторика начала ужесточаться. Сработало правило: кто не с нами, тот против нас. Наверное, такие события и начали происходить.

Попытка устроить в Харьковской области народную республику поддержки не нашла. Тем более на фоне боев, которые в эти дни уже шли в Донецкой и Луганской областях. Жители города, которые к победе Майдана относились с настороженностью, испугались прихода войны в их дом.

Игорь Балака: Путин не сильно Януковича и любил. Если бы он поддержал эти события, если бы попытался каким-то образом не входить в такую глубокую конфронтацию, очень может быть мы в сторону России еще с большим напряжением рванули бы. 

Сергей Жадан: Многое изменила война. Когда на востоке сначала появились русские диверсанты, а потом русская бронетехника и целые воинские части, для многих это было перелом. До этого много говорили о политической кухней, кто депутат, кто президент. А потом мы поняли, что мы можем потерять независимость, свободу и нашу страну.

В Харькове боятся прихода войны и готовятся к ней. Добровольцы уходят в зону АТО. Как, например, Алексей Антипов, который пошел в батальон "Донбасс" и просидел четыре месяца в плену.

Алексей Антипов: В Харькове ходил, но не с самого начала. А в Киеве не принимал участия и потому жалею. Когда у нас все стало закручиваться, в мае, я подумал, а не пойти ли мне в добровольческий  батальон, чтобы отстоять независимость страны. Ладно, Крым будем возвращать экономическим путем. Но вот остальную Украину если отстоят люди без меня, чтобы я себя потом не упрекал.

В расставании с возможным российским или пророссийским будущим был и символический эпизод. 28 сентября на площади Свободы проукраинские активисты снесли стоявший здесь памятник Ленину – крупнейший в Украине.
Теперь здесь только постамент с ногами Ильича, рядом фотографии харьковчан, погибших в АТО и украинские флаги. После того, как Ленина снесли, крупных пророссийских выступлений в городе не было. Зато в Харькове и области теперь гремят взрывы.

Владелец харьковского паба «Стена» Михаил Озеров показывает место взрыва, который произошел в клубе вечером 9 ноября. Тогда в результате теракта ранения получили около десяти человек. В Стене, помимо рок-концертов, проводят благотворительные вечера и собирают помощь беженцам из зоны АТО. Озеров, как и другие, у кого есть родственники и друзья в России, говорит, что общаться с ними ему теперь не так просто. И недоумевает, когда слышит от них про притеснения русскоязычных в Харькове.

Михаил Озеров: У меня мама, например, сама из России. Отец мой харьковчанин. Я родился в Харькове, коренный харьковчанин. Тем не менее, я украинец. Мы дружим со многими белгородцами, россиянами. Вдруг нам сказали, что мы не украинцы и давайте у вас не будет этой страны. Вот здесь знак вопроса: ну, как это? И, конечно же, естественно, люди шли, чтобы доказать, что мы украинцы.

Отношения жителей нового, постреволюционного и поствоенного Харькова с их знакомыми и родственниками по ту сторону границы порой кажутся анекдотичными. Конечно, только в том случае, если бы это не было реальной жизнью.

Игорь Балака: Моя тетка всю жизнь проработала в общепите, поэтому, как общаться с людьми, знает, достаточно такая дама боевая. Но кому-то из родственников сказала по поводу того, что мы едем в Киев. И вот первую треть пути каждые пять минут раздавался телефонный звонок, причем раздавался звонок «ты туда не езжай», «там тебя на первом блок-посту снимут», «тебя бросят в тюрьму», «ты знаешь, там националисты». Мой брат, которому там тридцать пять лет, там взрослый уже мужик, может, без истерики просил: «Мамочка, вернись сюда, переедь границу, мы тебя заберем». Вот и все.

После революции в Киеве прошел год. За этот год Россия Харьков, который находится всего в сорока километрах от границы, похоже, потеряла.

Лариса Савченко: Эти события оттолкнули людей. У меня родственники в Белгороде. Они мне задавали вопрос: кому бы вы отдали предпочтение России или, скажем, НАТО? Я говорила о том, что России, потому что это моя вторая Родина, родительские все угодья остались, родное все. Вы знаете, даже когда Олимпиаду смотрели, болели. Видели россиян, говорили, наши! Не было такого разделения. До военных действий не было разделения. Я еще при Советском союзе росла. Россия наша. Это все было наше. Вот сейчас такое чувство непонятное… может быть, люблю страну, но ненавижу государство».