Экономист Гонтмахер: паника у бизнеса и банков уже началась, если ЦБ ничего не сделает, доллар и евро скоро превысят трехзначные суммы

Дзядко: понятно, что все мы в последние дни следим за цифрами, сегодня они скорость какую-то уже астрономическую приобрели. Впервые трехзначное число за иностранную валюту, за фунт сейчас торгуется больше ста рублей, евро уже 81, буквально каждую минуту меняется, доллар – 65. Одновременно с этим – информация про секвестр бюджета. Означает ли это, что в той ситуации, которая сейчас складывается, цены на нефть падают, признается на высшем уровне, что бюджет в том виде, в котором он был принят, выполнить уже не удастся, как минимум на 10%?

Гонтмахер: Об этом говорили до сегодняшнего дня. По-моему, недели 2-3 назад, если не больше, министр финансов Силуанов сказал, что тот бюджет, который стал законным, федеральный, чтобы параллельно надо готовить другой вариант бюджета на совершенно другие цифры, прежде всего на те, которые связаны с ценой на нефть. Поэтому это заявление не новое. Но было же послание президента, и президент там сказал, что мы должны экономить на бюджетных расходах. И было потом поручение буквально на следующий день его же правительству, где, по-моему, правда, фигурировала цифра 5%, а вот правительство сегодня решило 10%. Это, конечно, совершенно другой бюджет. Я думаю, что уже вначале следующего года будут внесены поправки.

Дзядко: В смысле, что это будет еще больше, чем на 10%, сокращения?

Гонтмахер: Нет, но это просто надо вносить поправки в бюджет. То, что Путин подписал, и это стало законом, это уже абсолютно нереально. Меня, честно говоря, немножко удивляет в этой ситуации, что когда он проходил через Государственную Думу, через Совет Федерации, когда уже было понятно, что 95 долларов за баррель не будет в следующем году.

Дзядко: Это было понятно кому?

Гонтмахер: Это было понятно.

Дзядко: Потому что если вспомнить заявления, которые в последнее время звучат, не знаю, на вскидку – мы помним заявление Владимира Путина, что западную экономику при цене 70 долларов за баррель их ждет катастрофа и крах, пока мы видим, что это касается больше не западных экономик, мягко говоря, тревожная тенденция наблюдается у нас, и так далее, и так далее.

Гонтмахер: Я не знаю, на чем были основаны эти заявления по поводу будущего западной экономики. Но не далее как сегодня я разговаривал со специалистами по нефти, которые говорят, что в США даже при 50-60 долларов за баррель вполне прибыльная отрасль нефтяная. То есть, может быть, какие-то отдельные предприятия, которые добывают сланцевую нефть могут остановиться, но подавляющее большинство нефтепромыслов американских вполне справляется при такой цене. Поэтому здесь мы как всегда видим нехватку, я бы сказал, профессионализма, ну и какой-то политической реальности. Раз такая ситуация была осенью еще этого года, значит нужно было делать другой бюджет, реальный бюджет. А зачем сейчас пугать людей этими цифрами – то 5% секвестр… Вообще это слово люди не забыли. Помните, оно же было когда-то использовано.

Дзядко: Еще в эти дни вернулось другое слово – слово из двух букв – у.е., что якобы в каких-то магазинах уже за у.е. торгуют.

Гонтмахер: Я бы сказал так: ценников я лично пока не видел, но то, что у нас идет рост цен, на импортные товары это 100%, каждый день появляются сообщения, что какие-то гаджеты, что iPhone у нас просто официально стали дороже, ну это, естественно, у.е., для этого необязательно писать на ценниках.

Дзядко: Сегодня какой-то день, я уж не знаю, «черный» ли он понедельник – не «черный» понедельник, но столь стремительное падение национальной валюты, которое мы не видели даже в последнее время. С чем это связано? Например, Борис Немцов у себя в Фейсбуке это связывает с тем, что компании «Роснефть» скоро нужно отдавать долг, который в долларах, и она якобы срочно их меняет, и с этим связано то, что рубль так падает. Почему вдруг сегодня, 15 декабря, такое стремительное падение национальной валюты?

Гонтмахер: Вообще-то к концу года, это было известно и до таинственного размещения неких бондов «Роснефти» на какую-то астрономическую сумму – чуть ли не 600 миллиардов рублей.

Дзядко: 600 миллиардов, да.

Гонтмахер: До этого было известно, что в конце года многим нашим компаниям надо отдавать те проценты по долгам, которые они взяли в валюте у западных банков. Это, по-моему, 70 или 80 миллиардов долларов в этом году, кстати, в следующем набегает сумма более 100 миллиардов долларов. И то, что к концу года спрос на доллар будет увеличен, это не была никакая не новость. Те люди, с которыми я общаюсь, они достаточно профессиональные, предсказывали, что доллар это пике будет совершать. Что касается этого займа «Роснефти», это пока покрыто какой-то тайной, и мы не очень понимаем. Но я повторяю: мне кажется, что это не совсем такая неожиданность, что сейчас происходит.

Плюс, я хочу добавить, чего всегда опасаются финансисты и экономисты, это паники, когда воронка начинает сама себя поглощать. Мне кажется, что сейчас появились уже элементы какие-то даже паники у тех, кто держит рубли. Я даже не имею в виду физических лиц, я имею в виду наш бизнес. Он сейчас пытается во что бы то ни стало…

Дзядко: Уйти в валюту?

Гонтмахер: Уйти в валюту самыми разными средствами. И банки, кстати, тоже, потому что их активы вообще-то номинированы в рублях, и многие банки сейчас находятся в довольно сложном положении. И для того, чтобы как-то закрепиться, часть из них же имеет кредиты в валюте, которые они брали через другие разные источники. Поэтому какие-то элементы паники, мне кажется, уже начали появляться, не дай Бог.

Дзядко: Может, прав тогда наш премьер, Дмитрий Медведев, который неоднократно и, например, в интервью программе «Вести» в субботу говорил: «Не паникуйте, не надо суетиться, надо переждать», дескать, и не такое проходили?

Гонтмахер: Вообще-то хорошо было бы, если бы рубль был зафиксирован на каком-то относительно стабильном уровне. Он сейчас уже более чем, по-моему, 60, я уже, честно говоря, устал смотреть, все меняется каждый день. Я не знаю, я не специалист по этим вопросам, я занимаюсь вопросами социальными, но как раз с точки зрения населения и с точки зрения бизнеса все-таки, видимо, надо что-то сделать, чтобы приостановить это движение, допустим, на 70 рублях за доллар, иначе эта воронка может крутиться очень-очень долго, и мы с вами увидим, боюсь, трехзначные цифры и по доллару, не только по фунту стерлингов, который у нас мало популярен, мало известен, а по доллару и евро. Евро, естественно, может быстрее этого достигнуть.

Дзядко: В эту минуту евро – 82,6, а доллар – 66,4. Если говорить про вопросы социальные, вот этот секвестр не затрагивает социальные расходы. Насколько велика прочность наша в том, что касается социальных выплат и всего прочего? Если ситуация будет развиваться столь же неблагоприятно, как мы, к сожалению, наблюдаем сейчас, насколько долго государство сможет социальные выплаты не затрагивать?

Гонтмахер: Формально социальные выплаты можно не срезать, собственно, как и предполагается. Правительство не собирается менять в худшую сторону пенсии, заработные платы бюджетникам. Более того, тем бюджетом, который принят, предусмотрена индексация, по-моему, на 5,5% из заработной платы. Поэтому можно говорить, что в отношении социальных выплат происходит секвестр косвенный за счет инфляции, которая в этом году уже подойдет близко к 10%, более 9% - точно. В следующем году это будет не меньше, судя по всему. В результате даже эти 5,5% индексации, которые, может, будут у бюджетников, сами понимаете, это все равно обесценение. И ровно то же самое будет с пенсиями. Поэтому если мы говорим о секвестре, то он будет по всем параметрам нашего бюджета, в том числе по социальным.

Дзядко: Как бы вы могли оценить нынешнюю политику наших финансовых, наших экономических властей и в целом нашего правительства? Насколько адекватно они отвечают на те, как принято говорить, вызовы, перед которыми мы все вместе с правительством и друг с другом – 140 миллионов человек – оказались?

Гонтмахер: Мы оказались, если говорить про экономическую сферу и про социальную сферу, мы сейчас оказались заложниками, конечно, внешней политики, это мое глубокое убеждение. Хотя, конечно, с этой нашей моделью, которая у нас экономическая, мы шли в тупик достаточно давно. Вспомним 2013 год, когда еще не было этого кризиса вокруг Украины, у нас уже тогда темпы роста фактически остановились, прогнозы уже тогда были очень неблагоприятные. Но в принципе ускорение всех этих процессов, которые мы сейчас с вами видим, оно, конечно, связано с внешними обстоятельствами: и с санкциями, и с определенными ожиданиями, и с этой риторикой.

Дзядко: А как риторика влияет на экономику?

Гонтмахер: Ну как? Я бы сказал так: нормальный бизнесмен и российский, и иностранный, послушав вот эту риторику, которая идет с наших федеральных каналов, он вкладывать в Россию не будет, несмотря на то, что и Путин, и Медведев всегда говорят: «Да, вкладывайте». Но когда это послушаешь, это антизападничество, эта воинственность какая-то, какой-то комплекс неполноценности, когда непонятно, что будет в России через месяц, то, конечно, люди не хотят вкладывать. Основная проблема нашего экономического развития – это отсутствие инвестиций, это самое главное.

Если говорить о деятельности правительства, мне кажется, что финансово-экономический блок делает все, что может, и Центральный банк, наверное, тоже. Но нельзя сделать то, что сделать невозможно, потому что есть факторы, которые преобладают. Почему я сказал, что сейчас политика идет впереди экономики. Должно быть наоборот. Сейчас такая ситуация в России складывается, что экономика должна снова выйти на первое место, но это, конечно, потребует каких-то изменений во внешней политике.