Дмитрий Орешкин: «России остается либо смириться с движением Украины в сторону Европы, либо остановить ее танками»

01/03/2014 - 22:13 (по МСК) Тихон Дзядко, Юлия Таратута

Совет Федерации единогласно удовлетворил просьбу президента Владимира Путина о вводе войск на территорию Украины. В студии ДОЖДЯ – политолог Дмитрий Орешкин.

Таратута: Пока родилось две трактовки происходящего. Первое: Россия демонстрирует силу, заявила о намерениях и повышает таким образом ставку в переговорах с украинским государством. Второе: мы действительно вводим войска и начинаем войну. Вам какая версия ближе?

Орешкин: Мне кажется, даже обсуждать нечего, войска уже введены, село больше десяти 76-ых Илов с десантниками.

Дзядко: Это по сути не вновь введенные войска, а черноморский флот.

Орешкин: Можно это и так назвать. Но те, кто контролировал с новейшими автоматами органы государственной власти в Симферополе, где нет черноморского флота, назывались представителями народного ополчения, а теперь это официально называется войсками. Я думаю, что это не какая-то игра на повышение ставок, потому что такими вещами не играют.

Таратута: Все-таки как воспринимать риторику? Владимир Путин обнажил свое решение, обратился к Совету Федерации. Зачем эти кокетливые заявления МИДа и Государственной Думы?

Дзядко: С одной стороны, есть четкая процедура обращения к Совету Федерации, единогласное голосование, призывы отозвать посла Российской Федерации, после этого Григорий Карасин, заместитель министра иностранных дел, назначенный сегодня представителем президента по этому вопросу, потом Дмитрий Песков говорят, что вовсе не факт, что это разрешение будет в ближайшие часы реализовано. А с другой стороны, господин Песков говорит, что никаких решений на ввод войск пока нет.

Орешкин: Это обычная ситуация неразберихи. Решения принимаются в Совете безопасности. Совет безопасности был собран 25 числа, тогда, по-видимому, базовые шаги и были проработаны. МИД вовсе необязательно информировать по этой части в деталях.

Таратута: Если решение довольно очевидное, резкое и обнаженное, зачем риторически откатываться назад в фразе, что мы еще не определились ни с численностью контингента, ни с появлением войск на территории Украины?

Орешкин: Это называется суета и несогласованность. В этом нет никакой хитроумной и дальновидной политической игры, чтобы запудрить поляну. Просто одни структуры действуют в соответствии с одним планом, вторые в соответствии со своими представлениями о том, как это можно лучше поддержать или замаскировать. В результате получается то, что получается. Это обычная ситуация неорганизованного отправления эшелона с вокзала, когда кто-то его тормозит, кто-то грузит, кто-то прощается, а кто-то побежал за водкой.

Дзядко: А отправление готовилось после изменения внутриполитической ситуации на Украине или впопыхах сейчас, когда в Крыму происходит непонятно что?

Орешкин: Владимир Путин всегда имеет пучок возможностей. Судя по тому, что два раза собирался Совет безопасности с интервалом в пять дней, этот военный сценарий прорабатывался особенно глубоко. Тогда, наверное, и было принято стратегическое решение, одновременно начинаются учения миролюбивые, неожиданная проверка подготовки рядом с украинской границей. Одновременно следуют миролюбивые заверения, ничего значащие слова со стороны МИДа, а уже дана отмашка, и поскольку разворачивание войск – это как минимум 2-3 дня, этот процесс начался не раньше, чем 25-ого.

Таратута: Сегодня все говорили, что такой радикальный сценарий – это то, во что они не моги поверить до самого конца. Зачем России военные действия?

Орешкин: Я несколько удивлен, потому что мне, например, казалось достаточно очевидным, что именно к этому дело и идет. Тут проблема фундаментальная. Можете назвать триадой Гегеля, и можете назвать триадой Шендеровича: Олимпиада – аншлюс – война. Олимпиада состоялась, аншлюс сейчас, потом будет более серьезный конфликт. Мирным существованием российская система ценностей не может представить более выигрышной модели, чем Европа. В мирных условиях Украина будет постепенно дрейфовать к Европе. Поэтому раньше или позже Россия будет вынуждена или примириться с уходом Украины из зоны влияния России, или остановить ее танками. Как это было в советские времена, когда Чехия, Польша, Венгрия, Германия под влиянием очевидных различий уровня жизни на Западе и на Востоке дрейфовали туда, и остановить их можно было только силой, германской стеной. Что может нынешняя Россия конкурентоспособного предложить Украине кроме скидки на газ? 

Дзядко: Каким вы видите дальнейшее развитие событие, если происходит ввод войск, начинается противостояние между украинскими и российскими вооруженными силами? У нас в июне в Сочи должен пройти саммит большой восьмерки. У нас через неделю Паралимпиада. Как вы видите мировую арену после того, что это происходит?

Орешкин: Мне кажется, все как на ладони. Черт с ней, Паралимпиадой, черт с ним, с саммитом. У таких событий есть своя логика. Если ввели войска в Крым, понадобится сухопутный коридор, чтобы войска чем-то снабжать, через украинские территории востока Украины. Придется начинать военные действия там, потому что естественная реакция украинских вооруженных сил – блокирование Крыма. Со своей стороны Украина будет вынуждена ответить, например, давлением и блокадой Приднестровья. У таких конфликтов есть отвратительное свойство расширяться и углубляться. Раньше это называлось эскалацией конфликта. Это будет эскалация. Будут игры с газовой трубой, наши будут отвинчивать кран, украинцы не будут пропускать танзит в Европу, Европа будет негодовать. Естественно, будет восстановление «железного занавеса», по крайней мере, информационного.

Дзядко: Правильно ли я понимаю, что нынешние события показывают, что такого института как Совет безопасности ООН уже не существует? Он сегодня соберется в 23.00, но господин Слуцкий говорит, что вне зависимости от резолюции не сможет нам помешать реализовывать решения.

Орешкин: Во-первых, у России право вето в Совете безопасности. Во-вторых, если она не будет пользоваться этим правом, то резолюция будет такая, которая будет более или менее устраивать Россию, соответственно, она будет никакая.

Таратута: Зачем существуют разные инструменты заигрывания? Есть история с паспортами, есть история про финансовую помощь, есть масса политических инструментов дестабилизации обстановки, если существует некая геополитическая обида за поражение с Януковичем. Зачем начинать войну?

Орешкин: Я тоже все время об этом думаю. Мне кажется, это заложено в системе ценностей. Мне кажется, если не прореагировать быстро и жестко, риторический образ Владимира Путина и вертикали власти, которую он создал, будет в их собственных глазах разрушен. История началась с того, что Украину стали тянуть в Таможенный союз. Это считалось большой победой. И тут эта победа оборачивается поражением. Надо как-то ответить. Это пацанская логика. В соседнем дворе вас обидели. Если вы не дадите им ответку, вас в коллективе не будут уважать.

Дзядко: Обидели тем, что свергли Януковича?

Орешкин: Тем, что вместо того, чтобы войти в Таможенный союз и обеспечить бурные и продолжительные аплодисменты собирателю земель русских, наоборот весь проект, много раз продуманный, оплаченный, рушится, и получается, что вместо собирателя земель русских мы имеем лузера. На это надо отвечать.

Также по теме
    Другие выпуски